— Как показали последующие события, я поступила оправданно, и ваша охрана далеко не гарант безопасности. — Он заметно помрачнел от моих слов и хотел что-то ответить, но я перебила: — Энар Вагнер, отпустите меня, пожалуйста. Уже середина ночи, а я ещё не приступила к самой сложной части вашего лечения! И если вы так хотите, нюансы наших несостоявшихся отношений мы можем обсудить и позже. Например, завтра, а лучше, вообще, никогда.

На это ему оказалось нечего ответить, или просто желание общаться пропало, но итог был один — меня отпустили и я смогла приступить к обработке раны. Первые двадцать минут руки дрожали руки, я панически боялась сделать лишнее движение, причинив ещё больше боли, но, заметив, что от самых тяжёлых манипуляций он лишь едва заметно морщится, немного успокоилась и дело пошло гораздо быстрее.

Спустя ещё час я устало присела на подлокотник и сбросила очки на пол, рядом с пустыми флаконами из-под растворов и антисептика.

— Всё, — произнесла с облегчением, тремя пальцами потирая глаза, но это не помогало от сухости в глазах. — Осталось наложить повязку и можете быть свободны.

— Я тебе очень признателен, — ответил энар.

Наложение повязки, уборка и переодевание заняло у меня ещё полчаса и я-таки оказалась права — блузка годилась теперь только для мусорки. Вручённый сегодня орден, о котором я вспомнила лишь раздеваясь, оставила пока на полке в ванной, всё равно для него нужна отдельная коробка, а искать подходящую нет ни сил, ни желания.

— Энар Вагнер, а вы, вообще, собираетесь меня сегодня покинуть? — спросила с подозрением, возвращаясь в комнату.

Ответа не было. Я перевела взгляд на кресло — он сидел так же, как и полчаса назад, только поза была расслабленной, а глаза закрыты. Всё бы ничего, но я не видела, чтобы при дыхании поднималась грудь. Мгновенно подскочив к энару, я приложила два пальца к шее, прикидывая, смогу ли провести сердечно-лёгочную реанимацию самостоятельно.

Рывок, и в следующую секунду я оказалась сидящей у него на коленях, а руку, которой я пыталась нащупать сердцебиение, энар поднёс к губам. Откуда столько прыти?! Учитывая сколько крови он потерял и как долго находился без помощи!

— Спасибо, — энар отпустил мою руку, чтобы обнять за талию и прижать к себе.

— Вы что творите? — сказал бы мне кто-нибудь почему я возмущаюсь шёпотом. Возможно, потому, что перед уходом в ванную, я выключила светильники, оставив лишь один ночник, и кричать в темноте казалось неправильным.

— Пожалуйста, посиди немного спокойно, — устало и, почему-то тоже шёпотом попросил он. — Меня сегодня почти убили, я имею право на несколько минут в тишине и покое.

Я послушно сдержала вопрос о том, как тишина и спокойствие связаны с моим сидением у него на коленях.

— Я не кусаюсь, — хмыкнул энар, замечая насколько мне неудобно держать спину ровно. И добился своего — я расслабила сведённые мышцы, практически обмякая в его руках.

Пусть завтра мне будет стыдно и перед ним, и перед собой, но сегодня я не могу отказаться от того чувства защищенности, что дарили его объятия. Слишком сложный день. Некстати вспомнился визит Меди и я с трудом сдержала судорожный вдох.

— Тише, — я почувствовала ласковое прикосновение к своим волосам, — всё хорошо. Теперь точно всё будет хорошо.

Вымотавший меня день, наконец, закончился и я провалилась в сон, так и не дойдя до кровати.

И тем удивительнее стало пробуждение в постели.

С грустной улыбкой отметила смятую простыню — единственное доказательство того, что впервые в жизни ночь я провела не одна. Наверное, не стоило давать волю эмоциям и засыпать на плече энара, но сожалеть поздно. Да и то, что я проснулась одетая, в кровати и под собственным одеялом оставляло в душе чувство заботы и щемящей нежности.

Кажется, жизнь ничему меня не учит.

Я знала, что в связи с трауром на три дня отменят занятия и планировала выспаться за сегодняшнюю ночь, но мне помешал глухой удар в дверь.

— Триш, открывай! — То, что Адри не в настроении чувствовалось даже через дверь, другой вопрос — при чём здесь я? — Триш!

Он решил её выломать?

С чего, вообще, Адри ломиться ко мне в комнату? Не собираясь торопиться, я подошла к двери, чтобы в то же мгновение вздрогнуть от очередного удара, сотрясшего бедный кусок углепластика.

— Если ты не откроешь, я выломаю эту дурацкую дверь.

Оригинальный подход! За двадцать три года моей жизни это первый раз когда Адри, самый терпеливый брат в мире, вёл себя как дикарь.

— Ты в своём уме?!

— Триш? — изумился он, заставив меня засомневаться в его адекватности.

— Хм, — откашлялась я, — позволь поинтересоваться, а кого ты планировал увидеть, ломясь в дверь моей комнаты?

Адри оставил вопрос без ответа, зашёл внутрь и огляделся, тщательно осматривая каждый угол.

— С тобой всё в порядке? — Очередной вопрос, поставивший меня в тупик.

Меди ничего ему не говорила и это факт, но других причин для подобного поведения я не видела. Впрочем, если уж ему приспичило, пока всё не выяснит, все равно не уберётся.

— Как видишь, — чтобы он убедился в моей целостности, я повернулась вокруг своей оси и упала обратно в кровать.

По ощущениям спала я не больше трёх — четырёх часов, а это плохо сказывается на настроении.

— Триш, ты не заметила ничего странного в последние дни? — вкрадчиво поинтересовался брат, присаживаясь на краешек кровати.

— Явление президента в универ и последующее моё награждение считается? — спросила лениво, перевернувшись к нему лицом.

— Нет, об этом я и так знаю.

— А предупредить меня нельзя было? — Я бы с удовольствием возмутилась, но недосып брал своё — глаза закрывались и в голове осталось единственное желание, чтобы Адри поскорее убрался и дал мне поспать.

— Я не мог вырваться. — Ну-ну, сейчас я ему организую акт покаяния.

— Конечно. Зато на то, чтобы поболтать с Адалардом, времени у тебя хватило.

— Что он тебе сказал? — То есть извинений я не дождусь?

— В любви признавался, — скрывать от брата такие вещи я не видела смысла, раз уж они друзья и он давно в курсе.

— Только не говори, что он к тебе приставал!

— Я и не говорю. — Сдержать зевок оказалось выше моих сил. — Адри, я взрослая девочка и вполне могу постоять за себя, это во-первых. А во-вторых, ты такого мнения о собственном друге?

— Я на всякий случай спросил. — Спасибо и за то, что у него совести хватило смутиться.

Честно говоря, я надеялась, что разговор можно считать исчерпанным, но тут началось самое весёлое.

— Триш, с сегодняшнего дня за тобой будут присматривать мои парни, — сказал, как отрезал Адриан и было видно, что готовится к бою по этому поводу. Вполне обоснованно, кстати.