Украденный мною из Царства меч тоже преобразовался, как и должно было произойти. Он изготовлен марсианскими зоку, которые специализируются на ограблении затерянных Царств, и адаптируется к любым условиям, в которые попадает. Я дую на руки, растираю их, а потом достаю меч из ножен.

Теперь его клинок из белой кости и изогнут, словно коготь. Железная рукоять кажется тяжелой и неудобной, а замысловатые украшения на ней неприятно колются. Я поднимаю меч и слышу резкий шепот, словно скрип мела по школьной доске. «Малое Царство. Архетипические объекты и аватары. Генерирующий контент. Повреждено. Гибнет».

Все понятно. Мои неуклюжие попытки вскрыть Ларец привели к разрушению инфраструктуры. Интересно, что здесь было до этого? Наверное, какие-то сказочные леса.

Неожиданно я понимаю, что бабочка-аватар «Перхонен» пропала, хотя и должна была пройти через Врата вместе со мной. Проклятье.Я оглядываюсь по сторонам и между деревьями, в черно-белых тенях улавливаю какое-то движение. Я инстинктивно поднимаю меч, но никого не вижу.

— «Перхонен»? — кричу я.

Ответа нет. Но у края поляны в колючем снегу видны следы, уходящие в лес.

Медленно, морщась от боли, я иду по этим следам.

— Так кто же ты? — шепчет облако бабочек на ухо Миели. — Ты не похожа на его творение. Слишком проста. Слишком примитивна. На кого ты работаешь?

— На себя, — отвечает она и переключается в спаймскейп.

В мозгу корабля, созданном из оортианского интеллектуального коралла, появилось новое виртуальное образование, от которого распространяется паутина команд, охватывая все системы Соборности, имеющиеся на борту. Между кораблем и маршрутизатором установился плотный канал, по которому в обоих направлениях перекачивается информация…

Миели возвращается в свое тело и тянется к камню зоку. Ку-сфера тотчас обволакивает его и отодвигает от ее руки.

Лицо из бабочек ухмыляется, но усмешка напоминает не человеческую гримасу, а оскал клыкастой пасти хищника.

— Ты не умеешь врать, — говорит существо.

Миели?В голове раздается шепот «Перхонен». От неожиданной радости ее сердце начинает биться чаще. Но затем она слышит боль в мысленном послании корабля. Оно захватило меня. Помоги.

— Кто ты и что сделал с моим кораблем? — шипит Миели.

— Я Сумангуру восьмого поколения Ветви Битвы Там, Где Был Юпитер, воинствующий разум и Основатель Соборности, — говорит существо, состоящее из бабочек. — А что касается твоего корабля, то я его поглощаю.

Я отвожу ветви руками, а в ответ они больно хлещут меня по спине и лицу. Ноги, к счастью, совсем онемели. Дыхание причиняет боль: кажется, что я вдыхаю крошечные шестеренки, и они разрывают мягкие ткани легких. Начинает темнеть, контрастный черно-белый мир окрашивается серо-голубыми сумерками.

Следы приводят меня к следующей поляне. В центре стоят грубо высеченные каменные статуи: приземистые фигуры, напоминающие медведя и лисицу. У их ног, где заканчиваются следы, темнеет лужица, а в ней что-то блестит. Я осторожно подхожу ближе. Кровь и женское украшение: стеклянная заколка для волос в виде бабочки. «Перхонен».У меня сводит кишки, рот обжигает едкая желчь, и я вынужден сделать глубокий судорожный вдох.

Шепот. Порыв ветра. Кто-то идет за мной. Прикасается к моей спине, словно пальцем проводит черту. Слышится треск разрываемой ткани. А затем вспышка ослепляющей боли. Меня толкают к подножию статуи медведя, и я неуклюже падаю. На землю капает красная жидкость, и на этот раз это моя кровь. Меч Царства вылетает из рук. Я пытаюсь подняться, но ноги не слушаются, и в конце концов я остаюсь на четвереньках.

И вижу наблюдающего за мной тигра.

Он наполовину скрыт за деревьями, спина круто выгнута. Полосы сливаются с тенями ветвей. Тигр тоже черно-белый, только кровь на морде красная. А глаза у него разные, один золотистый, а другой черный и мертвый.

Хищник поднимает лапу и облизывает ее розовым языком.

— У тебя… другой… вкус, — говорит он.

У него глубокий рокочущий голос, как шум заводимого двигателя. Зверь неслышно выходит на поляну, длинный хвост дергается из стороны в сторону. Я стараюсь незаметно подползти к тому месту, где лежит меч, но рычание тигра пресекает эту попытку.

— Ты моложе. Меньше. Слабее, — мурлычет он. С каждым словом голос становится все более человеческим и знакомым. — И в тебе есть еепривкус.

Я моргаю и медленно сажусь, стряхивая шестеренки с лацканов пиджака. Спина горит огнем, из раны струится теплая кровь, но я заставляю себя улыбнуться.

— Если ты говоришь о Жозефине Пеллегрини, — медленно отвечаю я, — то, могу тебя заверить, у нас с ней чисто… деловые отношения.

Тигр нависает надо мной и приближает свою морду к моему лицу. Меня окутывает его горячее дыхание, воняющее гнилью и металлом.

— Такие предатели, как вы, очень подходят друг другу.

— Я не уверен, что понимаю, о чем ты говоришь.

На этот раз я не только слышу его рычание, но и ощущаю, как оно отдается в моей груди.

— Ты нарушил обещание, — произносит тигр. — Ты оставил меня здесь. На тысячу лет.

Я снова проклинаю свою прежнюю сущность за вопиющее равнодушие к собственному будущему.

— Признаю, что местность не самая привлекательная, — соглашаюсь я.

— Пытки, — шипит тигр. — Это самое настоящее место пыток. Одни и те же события происходят снова и снова. Лисы, медведи, обезьяны. Хитрости, козни и глупости. Сказки для детей. Даже когда я убивал их, они возвращались. До тех пор, пока все не начало рушиться. Полагаю, что и за это я должен благодарить тебя, ле Фламбер.

В его живом глазу вспыхивает пламя. Я сглатываю.

— Знаешь, — отзываюсь я, — здесь затронута философская проблема природы личности. Я, к примеру, утратил большую часть воспоминаний того индивида, о котором ты говоришь. Я не помню, что нарушил обещание. И, кстати, я здесь ради того, чтобы тебя освободить.

— Я тоже дал обещание, — отвечает тигр. — После того, как ожидание затянулось.

Я снова невольно сглатываю.

— И что же это за обещание?

Он отходит на несколько шагов, не переставая дергать хвостом.

— Поднимайся, — шипит он.

Несмотря на боль, я встаю и прислоняюсь к каменному медведю.

— Что бы ни говорил тебе прежний ле Фламбер, — произношу я, — нынешний признает, что у вас имеются общие интересы. Особенно в том, что касается причинения неудобств Матчеку Чену. Твое обещание заключается не в этом? Не в намерении отомстить?

— Нет, — отзывается тигр, переходя на рычание. — Я пообещал, что дам тебе фору.

Мне хватает одного взгляда на его сверкающий глаз, а потом я хватаю меч Царства и пускаюсь наутек.