-- А если ты угробил тех трёх гопников? Кусок в горло полезет?

-- Мне их совсем не жалко. А если ты о проблемах с полицией, то нас никто не видел и волноваться не о чем.

Глава 13

-- Пиздануться, ты видел!? – выкатил шары Мельница, когда они вернулись в «бэху». – Как тот ботан ушатал этих чертов?

-- Видел, -- недовольно буркнул Гипсокартон. Он в спешке завёл «бэху» и утопил педаль газа. Засвистели, задымились колёса.

-- Я уж думал Лизоньке нашей конец придёт… Во всех смыслах. Концы!

-- Не гундось! – буркнул Гипсокартон. Он выискивал взглядом убегавшую парочку, но никак не мог их теперь найти.

-- Кто этот ботан?! – Мельница не обращал внимания на недовольство товарища. Он был слишком впечатлён дракой и неожиданным поворотом событий. Какой-то очкастый ботан уработал троих урок! Этот факт что-то неприятно задевал внутри гопниковской души Мельницы.

-- Откуда мне знать!

-- Ну ты же умный самый, ты всё знаешь!

-- Я знаю только то, что нашу Лизоньку хотят сунуть под хуй этого ботана. Недопустимо!

-- Тот чел, который заполучил переключатель – он откровенно ёбнутый, раз уж хочет соблазнять парней. Он чё, гомосек? Да и тот очкарик… У нас проблемы, если он будет защищать рыжуху.

-- Никаких проблем, Мельница! Просто заткнись – и я сам справлюсь со всеми боксёрами, будь их хоть десять штук!

-- Ну да, чёт тупанул… Ты же у нас машина для убийств. Как же я мог забыть…

-- Я утерял их из виду! – рявкнул Гипсокартон, после того, как дал круг по району. – Они не могли уйти далеко!

-- Через дворы побежали! Петляют, наверное…

Но и во дворах никого они не нашли. Парочка смогла ускользнуть. Зря они выскочили из «бэхи», чтобы спасти рыжуху – очкастый слишком быстро со всеми расправился, а потом потянул за собой Лизоньку. Когда они вернулись в машину – влюблённые уже скрылись из вида.

-- Слежка сорвалась, -- констатировал Гипсокартон.

-- Полная жопа! – поддакнул Мельница.

-- Но ничего, -- сказал Гипсокартон. – Вернёмся на «оборону» и встанем около дома. Лиза туда ещё придёт…

-- …Эй, Антоха, не злись! – воскликнул Мельница. Он вдруг заметил, что его громила-товарищ от злобы так сильно сжал стальной руль, что тот погнулся.

-- Я не злюсь… -- прорычал Гипсокартон.

-- Дыши глубоко… дыши глубоко, -- вжимался в сиденье Мельница.

-- Я НЕ ЗЛЮСЬ!!! – громыхнул Гипсокартон и сделал полицейский разворот. – Я НЕ ЗЛЮ-Ю-ЮСЬ!!!

-- А-а-а-а! Псих!!! – Мельницу кидало из стороны в сторону – он забыл пристегнуться ремнём.

«Бэха» рвалась по дворам, сшибая заборы и раскурочивая песочницы, прямо через детские площадки. Машина вылетела на дорогу и полетела вперёд.

-- Я НЕ ЗЛЮСЬ!!! – глаза Гипсокартона сверкали нечеловеческим безумием. Он лихо выкручивал погнутый руль, обгоняя по встречке и чуть ли не попадая под грузовики. Мельница верещал и сдерживал рвотные позывы, его укачивало.

-- ВСТРЕЧКА?! ПОХУЙ! ПРИГОРОК?! ПОХУЙ!

-- ОСТАНОВИСЬ! УСПОКОЙСЯ! АНТОХА!... БУЭ-Э!!..

Через пять минут они уже были на месте. К трём поверженным уркам подошли остальные братки. Они выясняли, кто же это их так отметелил и собирались вершить возмездие. Мельница считал их, преодолевая головокружение. И приходил в ужас. Девять… их там девять…

Гипсокартон затормозил «бэху» и вышел на улицу.

-- Не надо, Антоха… -- простонал Мельница, но громилу не могло остановить ничего.

-- Я НЕ ЗЛЮСЬ! – крикнул Гипсокартон. Братки тут же умолкли и в недоумении уставились на него.

-- Это он? – спросил самый жирный.

-- Нет, тот был в очках… -- прошепелявил высокий, пытаясь отыскать свои зубы.

-- Э, чёрт! – двинулся навстречу к Гипсокартону самый смелый – кавказец. – Сюда подошёл, э-э!...

-- ЭТО ИЗ-ЗА ВАС МЫ УПУСТИЛИ ЛИЗОНЬКУ! – рявкнул Гипсокартон и замахнулся. Кавказец увернулся от кулака и прошёл Антону в ноги.

-- Ежжи, ты поплатишься, фаршмак!... Э-ээ?… -- кавказец обхватил ноги громилы, но… не смог сдвинуть его с места. Как так? Не может же этот урус быть таким тяжёлым! На борьбе Расул мог поднять любого! И даже кинуть с прогиба!

-- ЭТО ИЗ-ЗА ВАС МЫ УПУСТИЛИ ЛИЗОНЬКУ! – повторил Гипсокартон и, как молотком, вбил борцуху в асфальт. Кавказец улёгся и больше не поднимался.

-- Мочим гада, братаны! – крикнул тот, что в чёрных очках и братки бросились в атаку.

-- Я НЕ ЗЛЮСЬ! Я НЕ ЗЛЮСЬ! – размахивал кулаками Гипсокартон, словно вентилятором, укладывая братков одного за другим.

-- Он не боксёр! Он даже не техничен! Мы справимся!

-- Замочим гада! Замочим! – верещал самый толстый, но скоро и он упал от мощного всесокрушающего удара.

– ПРОСТО ИЗ-ЗА ВАС МЫ УПУСТИЛИ ЛИЗОНЬКУ!!!

И только когда все братки были уложены на асфальт – Гипсокартон пришёл в себя. Он оглядывался по сторонам, будто только что очнулся. Кругом так много выбитых зубов... Наверняка по весне здесь дадут ростки зубные деревья.

-- Антоха! – крикнул ему из «бэхи» Мельница. – Валим! Мусора приедут!

Гипсокартон цокнул, покачал головой и потянулся за портсигаром с самокрутками.

***

Ресторан «Блицкриг» очень приятно удивил разнообразием вкусов национальной немецкой кухни. Карривурсты, берлинеры, штруделя и пуншкрапфены… Все названия невинных пироженок больше походили на названия супероружия для проведения холокоста.

-- А это как называется? – спросил Жека.

-- Это захер, -- ответил Алекс. – Дас захер.

-- За?… хехех.

-- Что такое?

-- Да так. Очень даже в тему. Коричневенькое…

Захер понравился Жеке больше всего – шоколадные тортики всегда были его слабостью.

Жирные блюда отлично сочетались с пивом, но Жека предусмотрительно избегал алкоголя – ещё неясно, как синька повлияет на рыжуху. Не хотелось бы назавтра проснуться с ботаном в одной кровати… А вот Алекс на пиво налёг плотно. Ему требовалось раскрепоститься в общении и снять стресс от драки.

-- Не думала, что спортсмены могут так бухать.

--