Оглянувшись назад, Федор снова увидел мост над рекой, где застыл на рельсах поезд. По правую руку виднелась высокая прямоугольная серая башня на бетонных столбах, по стене вверх шла заржавевшая лестница. По лестнице вверх и вниз прыгали небольшие существа, потом одно из них издало тревожный писк – и лестница мигом опустела.

Вдруг лодка заплясала на воде, Федор вновь почувствовал комок, подкатывающий к горлу. Он подумал, что сейчас то немногое, что находилось у него в желудке, выплеснется наружу. Представив себе последствия, Федор сосредоточился на том, чтобы удержать свой ужин внутри. Ему это почти удалось, но тут он глянул вбок – и его прошиб холодный пот, а волосы встали дыбом.

В борт лодки вцепилась конечность, похожая на палку, заканчивавшуюся двумя когтями. Прорезиненная ткань пока не поддавалась, но сила у существа была немалая – лодка упорно кренилась на бок. Фил свесился на противоположный борт, чтобы уравновесить тяжесть, Данила махал небольшим топориком, стараясь не задеть край лодки. Сзади Неля изо всех сил пыталась удержаться на своем суденышке, которое оказалось, пожалуй, даже более устойчивым. Правда, девушку постоянно обдавало мутной речной водой.

Тем временем в борт вцепилась еще одна когтистая конечность, а потом из воды что-то полезло, подтягиваясь. Фил чуть не выпал за борт, старик перекинул свои мешки к противоположному борту и занес топорик вновь. Один Федор сидел неподвижно, вцепившись в сиденье, не веря своим глазам.

Из воды показалась круглая мокрая черная голова с огромными выпуклыми слепыми глазами – каждый размером с голову взрослого мужчины. Кажется, вся голова и состояла из глаз и челюстей внизу – с виду небольших и аккуратных, но, по прикидкам Федора, вполне способных откусить ему руку. Федор содрогнулся, представив, что сейчас покажется из воды.

Он ожидал увидеть защитный панцирь, но вслед за головой показался ворох какого-то мусора – обломки палок, пластиковая бутылка, несколько кусков щебенки, ржавые болты. Они непонятным образом не распадались, словно были склеены. И вся эта куча медленно появлялась из черной воды – казалось, само дно реки поднимается, горбится, выгибается вверх. Федор глядел, как завороженный – он понять не мог, что происходит, и оттого чувствовал себя абсолютно беспомощным. Он еще мог бы дать отпор живому существу, но как бороться с ожившей грудой хлама, понятия не имел.

Тут Данила, наконец, выбрал место для удара. С торжествующим воплем он обрушил свой топорик туда, где у существа должна была находиться шея, если предположить, что таковая у него вообще имелась. Его трюк увенчался успехом – топорик вошел глубоко, хлынула беловатая жидкость, хватка существа словно бы ослабла. Но сам Данила не удержался на ногах и рухнул бы прямо в объятия когтистых лап, если бы его не удержал очнувшийся наконец Федор, который немного пришел в себя, поняв, что враг уязвим.

Данила ударил вновь, теперь по лапам. Одна из них с хрустом сломалась, другая отцепилась от лодки, существо корчилось и билось в воде. Федор увидел, как, выворачиваясь из горы хлама, служившей ему панцирем, мелькнул кусочек белого, жирного, мягкого тела. В этот момент Данила вновь нанес удар, и снова поток белой жидкости хлынул из разреза. Существо уже почти не шевелилось, и, ударив еще несколько раз, Данила отсек жутковатую голову. Та свалилась в лодку, и возникла паника – каждый старался вытолкнуть жуткий предмет, и при этом не задеть все еще шевелящиеся челюсти. Наконец Фил ткнул палкой прямо в челюсти, и те сомкнулись вокруг нее, а он резким движением вышвырнул вон палку с жутким предметом на конце.

Туловище между тем почти погрузилось в реку, но оставшиеся конечности все еще беспорядочно шевелились. Немедленно вокруг погибающего существа образовалась возня – крутились небольшие зубастые рыбки, стараясь откусить немножко, проплыло что-то длинное, извивающееся. Последними, кого успел заметить Федор, были буровато-зеленые создания с длинными усами и клешнями, суставчатыми хвостами, карабкавшиеся по слабо вздрагивающему телу. Самые крупные из них были длиной примерно с локоть.

– Надо уплывать побыстрей, а то как бы вичухи не слетелись, – пророкотал Данила и налег на весла.

– Что это было? – пробормотал потрясенный Федор. Ему казалось, что он говорит тихо, но старик, видимо, услышал и буркнул в ответ что-то непонятное. Федору послышалось «чайник», и он долго недоумевал – что хотел сказать этим Данила?

Лодка, наконец, пришла в равновесие, но на дне теперь была вода, и пришлось Федору поработать черпаком, в то время как старик и Фил, каждый со своего борта, продолжали грести.

Постепенно развалюхи на правом берегу, где, скорее всего, в прежние времена находились мастерские и гаражи, сменились красивыми постройками – высокими домами, образовывавшими целый маленький городок. Здесь явно жили люди побогаче. Нарядные когда-то дома, напоминавшие сказочные терема, застыли в молчании. Катастрофа уравняла всех, и теперь они тоже стояли в запустении – заходи и бери, что хочешь.

«А ведь там наверняка немало интересного осталось», – подумал Федор. И уже мысленно начал прикидывать – что, если договориться как-нибудь потом с Данилой, устроить вылазку?

Вдруг он услышал странные монотонные звуки – словно скулил на одной ноте раненый зверь. Федор вновь встревожился, но Данила, казалось, не обращал на них внимания, а скоро Федор и сам понял, в чем дело. Недалеко угадывались очертания детской площадки – ветер раскачивал сломанные качели, те издавали заунывный скрип.

А лодочка плыла дальше, лодочка качалась. Через речку перекинулся горбатый мостик – наверху что-то темнело, похожее на человеческую фигуру. Федор так и не понял, был ли то труп или просто предмет, напоминавший очертаниями сидящего человека.

Справа между тем потянулись длинные серо-белые строения. Но тут Федор услышал предостерегающий окрик старика – перед ними был еще один мост, на этот раз более массивный. Наверху была насыпь, по которой проходила дорога, а река устремлялась в арку под насыпью. Здесь их облаяла стая бродячих собак. Псы еще некоторое время бежали за лодкой вдоль реки, но наконец поняв, что добыча им не по зубам, нехотя отстали.

На правом берегу теперь чернели кусты, в которых здесь и там угадывались остовы машин – Федор догадался, что здесь, наверное, была когда-то автостоянка. В кустах наметилось какое-то движение, раздался тревожный крик ночной птицы, сидящей на провисавших проводах. Вдруг Федору показалось, что вдали, в проеме одного из зданий, мелькнул свет и тут же погас, но как он ни вглядывался, больше ничего не заметил и решил, что ему померещилось.

Слева причудливо изгибались стволы гигантских деревьев – таких Федор еще не видел никогда. В их расположении угадывалось что-то продуманное – словно бы какой-то великан посадил когда-то этот парк, а потом ему все надоело, и он бросил посадки на произвол судьбы, перестав пропалывать свой садик. И молодая поросль уже пыталась затопить, укрыть дряхлеющие деревья-гиганты, но пока ей это не удавалось.

Справа раскинулось в слабом свете луны массивное длинное здание. В центре его был полукруглый дворик, за которым три поставленных друг на друга яруса уходили ввысь. Масштабы потрясали – у Федора даже предположений не было, кто мог обитать в таком дворце, огромном, безмолвном, подавляющем своим величием. Небольшой навес, покоившийся на нескольких колоннах, выдавался вперед, на нем Федор насчитал шесть темных фигур, словно застывших в движении. Они сурово глядели куда-то вдаль, и в руках у них были не инструменты, а оружие. Весь их вид, казалось, говорил – враг не пройдет. Были среди них и две женщины, также имевшие вид самоуверенный и напористый. Неля кивала им, словно старым знакомым, и махала рукой.