— Всё, игры закончены. Уходи, и я не причиню тебе вреда, — отмахнулась она.

В следующее мгновенье Лайел оказался прямо у неё перед носом.

— А вот это звучит, как сделка.

Его дыхание было теплым, сладковатым. Её живот затрепетал от опьяняющего, почти невыносимого жара. Она никогда ничего подобного не испытывала, даже с Вориком. Делайла снова невольно обвела контуры губ языком, на этот раз, представляя язык Лайела на его месте. Боги, она жаждала попробовать его на вкус. Хоть чуточку. Возможно, её одержимость тогда закончится. Любопытство, должно быть, не давало ей выбросить его из головы.

Медленно она начала склоняться к нему. Он не двинулся ей на встречу, но, однако, и не отклонился. Предвкушение заставило её содрогнуться. Позволит ли он прикосновение?

— Твои губы, — выдохнула она.

— Что с ними?

— Я хочу их.

Его плечи выпрямились нервным движением.

— Нет? — вампир, вероятно, хотел, чтобы это прозвучало как отрицание, но вышло как вопрос.

Ближе… ещё чуть ближе… а он всё оставался неподвижным. Лайел затаил дыхание, она услышала и пришла от этого в упоение. Ещё ближе… За мгновенье до того, как их губы соприкоснулись, мужской голос раздался в ночи грубым ругательством — и он не принадлежал Лайелу.

Но чей бы он ни был, при его звуке Лайела словно отбросило от Делайлы.

— … чары, — кажется, пробормотал он.

Действительно, магия. Как же она хотела быть способной наводить чары. Она привязала бы этого мужчину к дереву, и удерживала бы до тех пор, пока, по крайней мере, не узнала бы, каков он на вкус.

Лайел резко выпрямился, и бешенство затопило его чарующие черты, вытесняя любые намеки на вожделение.

— Я позволил тебе отвлечь меня от моей цели в этот раз. Такого больше не повторится.

И в следующее мгновенье он был в воздухе и летел прочь от неё с такой поспешностью, будто она была горгоной, способной обратить его в камень при одном только взгляде на себя[8]*.

Делайла некоторое время сидела не шевелясь, потрясенная до глубины души. Она могла бы увериться, наверное, что всё это ей просто приснилось, если бы не огонь, который пылал в жилах, возбуждение, от которого ныли все её члены.

Что ей делать с этим мужчиной?

* * *

Лайел летел высоко между деревьями, и ветви нещадно хлестали его по лицу. Он радовался каждому жгучему шлепку, потому что каждый такой удар помогал успокоить собственное бунтующее, предательское тело. Он был просто ублюдком. Безнравственным, порочным, страждущим того, что было запретно.

Боги, эта женщина…

Она представляла угрозу. Да, настоящую опасность. Будь она проклята! Ну почему она должна пахнуть как цветы после дождя и выглядеть как богиня? Почему её кожа оказалась такой гладкой, как золотистый бархат? Почему лиловые глаза так ярко сверкают? Она была такой неистовой, суровой, и такой кровожадной, как любой вампир. «Презренный», — ругал он себя мысленно.

И всё же, Лайел не мог перестать думать о ней. Его воображение постоянно рисовало амазонку, обнаженную и распростертую под ним. Влажную, горячую, тугую. Готовую. Для него. Ожидающую, чтобы он овладел ею.

Ему следовало её убить.

Но вампир опять не смог этого сделать. Только лишь ругательство Зейна остановило его от поцелуя, и это было бы окончательной его погибелью. «Я виноват, Сьюзан. Я так виноват. Я не только однажды подвел тебя, я, кажется, и продолжаю подводить тебя снова».

— … только потому, что боги, возможно, объединят нас в одну команду, — сердито говорила женщина. — Иначе, я перерезала бы тебе глотку здесь и сейчас.

— Попробуй, и увидишь, что будет. — В голосе Зейна сквозила ярость. Но и… Нет, конечно, нет. Конечно, не смущение. Эмоции Зейна обычно были только двух видов: жажда убивать и жажда калечить. В его черно-белом мире не существовало полутонов.

— Как будто ты в состоянии что-то мне сделать, — ответила женщина. — Оглянись, мальчик, ты в клетке, и не в том положении, чтобы пытаться совершить что-то столь глупое.

— Ты заплатишь за это, женщина.

Та, к кому он обращался, засмеялась с истинным весельем.

— Бедный малыш. Одни мышцы, и нет мозгов.

Лайел прорвался сквозь заросли и резко остановился, осматриваясь. Зейн попался в самодельную клетку-ловушку, свисающую с дерева. Вторая Амазонка — Нола, вспомнил он, — балансировала на ветке, вглядываясь в лицо вампира и ухмыляясь.

Ощутив появление Лайела, она резко повернулась в его сторону, и ухмылка слетела с её лица. Её губы приоткрылись, а кулаки сжались, готовясь к отражению атаки.

— Тоже явился попробовать меня убить?

Хотя он сконцентрировался на женщине, краем глаза Лайел осматривал Зейна. Лицо воина залила краска унижения. Его победила женщина. Лайел посмеялся бы над ним, если бы чуть ранее Делайла также не надрала ему зад.

— Ну? — побуждала Нола.

В следующее мгновенье рядом с Лайелом возникла Делайла. Он сжался, когда его окатило её дождевым запахом, и жар её тела донесся до него. Неужели он никогда от них не избавится?

Будучи так близко, он снова вспомнил все подробности их стычки. Она хотела его, жаждала его поцелуя. Ее соски так и просили его прикосновения. И он почти дал ей то и другое. Прикусив щеку изнутри, вампир резко шагнул прочь от девушки, даже не пытаясь этого скрыть. Он ненавидел себя за то, что был вынужден вести себя так трусливо, за то, что она делала его слабым. Но он просто не мог находиться с ней рядом.

Делайла бросила на него взбешенный взгляд как раз в тот момент, когда луна осветила её полностью. Все тело амазонки было вымазано в грязи. К несчастью, это не делало её менее привлекательной.

— Итак, ты задумал убить меня, а твой друг мою подругу, — зашипела она.

— Не притворяйся изумленной.

Её глаза сузились так, что ресницы почти сомкнулись.

— Изумление? Ха! Я просто благодарю богов, что вы оба оказались ни на что не годными!

Лайел потерпел так много неудач за последние годы, что её слова внезапно достигли цели и сумели глубоко ранить его. Он не смог уничтожить всех драконов. Он не смог сделать себя бесчувственным после смерти Сьюзан. И не смог нанести смертельный удар Делайле, женщине, которая угрожала памяти о его единственной и неповторимой любви.

Он хотел напасть на неё. Причинить ей боль. «Не приближайся к ней. Она просто тебя искушает».