— Когда дети заняты чем-то, что не требует моего вмешательства, — говорит Клинт, — я занимаюсь обычными делами.

Вот еще одна важная фраза «что не требует моего вмешательства». Большинству мам среднего класса, особенно работающим, подобная мысль даже в голову не приходит. Они болезненно воспринимают время, которое проводят не со своими детьми, поэтому считают себя обязанными постоянно заниматься детьми, когда находятся дома. А если они не работают… ну а зачем же они остались дома, как не для того, чтобы заниматься детьми?

А вот Клинт совершенно спокойно предоставляет детей самим себе, и никто не сможет обвинить его в том, что он их не любит. Мужчины скажут, что он просто защищает собственное время.

Энджи никогда не относится к своему времени подобным образом. Утром, когда она уложила Зая поспать, я спросила, не хочет ли и она подремать. Энджи только отмахнулась.

— Не имеет смысла. Я смогу поспать всего час, а мне нужно часов двадцать… Да и по дому столько нужно всего сделать…

Коуэны придумали специальный термин для этого ощущения — «отсутствие права». Я много думала об этом, наблюдая за Энджи. Клинт это тоже заметил. Пока он готовил ужин, я спросила, почему у него больше свободного времени, чем у Энджи.

— Наверное, потому же, почему она покупает все детские вещи, — ответил он, чуть подумав. — Когда у нее появляются деньги и она тратит их на себя, то тут же начинает терзаться чувством вины. Если же она тратит их на детей, то все в порядке. То же самое со временем.

Чувство вины проявляется в разных ситуациях. Но самое удивительное — это ночное поведение. На следующий день я пришла в 8.25 утра. У Клинта был выходной. Он сказал, что вечером прекрасно справился и дети проспали до половины восьмого. Но когда через несколько минут к нам спустилась энергичная Энджи в футболке с жизнерадостной надписью, картина предстала в ином свете. Она сказала, что Зай просыпался пять раз. Первые четыре раза к нему вставал Клинт. В пятый раз, в три утра, бутылочку ему давала Энджи.

— Ты просто не знаешь, — сказала она Клинту, когда мы вышли во дворик, — сколько раз я поднималась среди ночи за последние три года.

— Думаю, знаю.

Энджи скептически посмотрела на мужа:

— Хотя сам ты в это время спал…

— Да.

— Ну и откуда тогда ты знаешь? Из моих жалоб?

— Нет, вовсе не из жалоб. Я абсолютно точно знаю, сколько раз ты встаешь ночью. Но даже если мои слова тебе не понравятся, все дело в том, что ты сама этого хочешь.

Энджи начала злиться.

— Потому что я не хочу, чтобы ребенок плакал.

— Ну да…

Энджи промолчала.

— Через два года ты позволила мне воспитывать этого, — Клинт указал на Эли, — и все уладилось за две недели. Но ты не хочешь, чтобы я занимался нашим вторым сыном. У тебя есть свой метод, и я не возражаю. Но этот метод заключается в том, чтобы вставать очень, очень часто. Я не хочу принимать в этом участия точно так же, как ты не хочешь участвовать в моем методе.

Клинт замолчал. Энджи тоже молчала. Потом с недовольным лицом она ответила:

— Не думаю, что ты говорил бы то же самое, если бы был на моем месте. Я ощущаю внутреннюю тревогу, физическую боль, чувство вины…

— Понимаю. Ты говоришь о связи между матерью и ребенком. Ты много раз об этом говорила.

— Поэтому я просто не могу слышать их плач. Честное слово, я бы готова была поставить колыбельку внизу в кабинете, потому что эмоционально не могу отключиться…

— Я все понимаю. Но мне кажется, что ты хочешь, чтобы я переживал то же, что и ты, вместо того чтобы позволить мне решить проблему.

Энджи не разозлилась на мужа. Она отнеслась к его словам очень серьезно, но они ее не убедили.

— А после пятого раза ты бы позволил ему плакать, пока он не успокоится?

— Нет. Если бы ты обратила внимание, то заметила бы, что я увеличивал время — встаю не сразу, а чуть погодя. Так работает мой метод.

Энджи снова скептически посмотрела на мужа.

— Ты уверен, что он работает?

— Да! У меня нет хронометра, но я уверен, что он работает!

— А почему же ты не сказал мне об этом, когда я тебя спрашивала?

— Потому что ты не хотела, чтобы я использовал этот метод! — Клинт смущенно посмотрел на жену. — Я все время чувствовал, что ты считаешь меня ленивым. Тебе казалось, что я просто не хочу вставать. Я устал бороться.

Другими словами, Клинту было проще предоставить Энджи возможность считать его лентяем, чем признаться, что он тайно пытается выработать у ребенка нормальный график сна.

В таком выборе присутствует некая пассивная агрессия. Но Клинт знал, что его метод вселит в Энджи чувство тревоги и наполнит ее чувством вины, а этого в ее жизни и так предостаточно. Поэтому он попытался воспитывать Зая тайком, а на следующий день терзался чувством вины, потому что не мог в этом признаться. Думая, что жена его осудит, он решил, что лучше казаться ленивым, чем бесчувственным. Но он вовсе не бесчувственный.

— К этом я отношусь точно так же, как к домашним делам, — сказал Клинт. — Если у меня есть две тысячи долларов и мне нужно заплатить полторы тысячи за кредит и 400 за коммунальные услуги, ста долларов остатка мне достаточно, чтобы сохранить трезвый ум. И если у меня есть два часа, происходит то же самое. У меня все равно остается десять минут.

— Я этого не понимаю!

Клинт пожал плечами.

— Если у меня не будет этих десяти минут, то качество моего отдыха мгновенно снизится.

Зай начал хныкать. Энджи какое-то время не обращала на него внимания.

— Но потом-то я могу что-то сделать и для себя…

— Не столько, сколько могла бы!

— Думаю, мне хотелось бы так поступать, — сказала Энджи, — но чувство вины не дает. Мне хотелось бы пойти в книжный магазин, в кино, побыть самой собой. Понимаешь? Но я не делаю этого…

И тут я задала ей вопрос:

— А если ты скажешь: «Клинт, мне нужен час, чтобы съездить в книжный магазин, или я просто сойду с ума», что он тебе ответит?

— Он скажет: «Поезжай, конечно!»

— А если ты скажешь ему: «Мне нужно, чтобы ты принял на себя ровно половину обязанностей по уходу за детьми»?

— Думаю, он и на это согласится, — ответила Энджи, но Клинт этого уже не услышал. Он ушел в дом вместе с малышом.

В некоторых парах мужчины не выполняют своей доли работы и даже не задумываются об этом, как бы пагубно их поведение ни влияло на семейную жизнь. И развитие нашей культуры на это не влияет. Но даже до нашего знакомства я точно знала, что Клинт не такой. Я знала, как много он работает — и в офисе, и дома. Кроме того, на семинарах ECFE Энджи, рассказав обо всех своих проблемах, сказала: «Вам нужно с ним познакомиться! Он — отличный парень!»