Он немного помолчал, но я так и не услышал щелчка в трубке.

– Вы еще там, Макканн?

– Ага, вроде того. Задумался я, – пробормотал он. – Я б хотел там с вами быть, когда босс в себя придет. Но нужно ж вроде как проверить, что там с этими двумя бабенками. Я поговорю с нашими парнями и перезвоню вам, ежели еще не шибко поздно будет. Все, бывайте, док.

Я вернулся к Брейлю, обдумывая услышанное. Чтобы упорядочить разрозненные мысли, я поделился рассказом Макканна с моим ассистентом. Он выслушал меня, не перебивая, а потом сказал:

– Гортензия Дарнли идет к мадам Мэндилип, та дает ей куклу, просит позировать. Дарнли обжигается и получает мазь. Потом умирает. Петерс идет к мадам Мэндилип, та дает ему куклу, он обжигается и, возможно, получает мазь. Он умирает точно так же, как и Гортензия. Вы видели куклу, для которой он позировал. Гарриет делает то же самое. И умирает, как Петерс и Гортезия. Что теперь?

Внезапно на меня навалилась усталость. Непросто пережить крушение собственного представления о мире: раньше все казалось мне логичным и упорядоченным, я жил во вселенной, где действовали законы причины и следствия. И вдруг все пошло прахом.

– Я не знаю, – едва разлепив губы, пробормотал я.

Встав, Брейль потрепал меня по плечу.

– Отправляйтесь спать, доктор. Медсестра позовет вас, если Рикори проснется. Мы со всем этим разберемся.

– Мы будем отважно идти вперед, какие бы преграды ни стояли на нашем пути, – в шутку сказал я.

– Да. Мы будем отважно идти вперед, какие бы преграды ни стояли на нашем пути, – без тени улыбки повторил Брейль.

Когда мой ассистент ушел, я надолго погрузился в раздумья. Чтобы отогнать от себя неприятные мысли, я решил почитать. Но мне никак не удавалось сосредоточиться на тексте, и я оставил эту затею. Как и палата, в которой лежал Рикори, мой рабочий кабинет находился в пристройке с задней стороны дома, окна выходили в сад. Я подошел к окну и выглянул во двор. И вновь меня охватило ощущение, будто я застыл перед дверью, которую необходимо отпереть, но у меня нет ключа. Отвернувшись от окна, я с изумлением обнаружил, что уже десять часов вечера. Решив не переходить в спальню, я выключил свет и прилег на диван. Почти сразу я провалился в глубокий сон.

Среди ночи я вдруг проснулся – мне почудилось, будто кто-то позвал меня. Я сел на диване, прислушиваясь. В комнате царила тишина. И внезапно я понял, что это странная, гнетущая, чуждая тишина. Густая, как кисель, она заполнила весь мой кабинет, не давая ни единому звуку извне прорваться сюда. Вскочив на ноги, я включил свет. Тишина отступила, будто вытекая из комнаты – медленно, неспешно. Затикали часы – словно с них сдернули поглощающее звук покрывало. Помотав головой, я подошел к окну и выглянул наружу, ловя прохладный ночной воздух. Перегнувшись через подоконник, я посмотрел на окно палаты Рикори, схватившись рукой за виноградную лозу. И вдруг я почувствовал, что лоза дрожит, будто по ней карабкалось какое-то мелкое животное. В палате Рикори вспыхнул свет. В кабинете за моей спиной включился сигнал тревоги – это означало, что больному срочно требуется моя помощь. Я выбежал из комнаты. Очутившись в коридоре, я увидел, что телохранителей перед палатой нет, а дверь широко распахнута. Добежав до порога комнаты, я застыл в дверном проеме. Один телохранитель ползал перед окном, сжимая в руке пистолет. Второй припал на одно колено рядом с телом на полу, дуло его оружия было направлено на меня. А за столом в палате сидела медсестра. Ее голова безвольно свисала на грудь – девушка то ли спала, то ли потеряла сознание. В постели никого не было. Рикори лежал на полу!

Охранник опустил пистолет, и я метнулся к Рикори. Гангстер лежал ничком, вытянувшись в паре футов от кровати. Я перевернул его. Лицо Рикори было бледным, но сердце билось ровно.

– Помогите мне переложить его на кровать, – сказал я телохранителю. – И заприте дверь.

Он молча повиновался.

Мужчина у окна, не сходя со своего поста, спросил:

– Босс мертв?

– Нет еще, – ответил я. А потом напустился на охранников, браня их на чем свет стоит: – Да что ж вы за телохранители такие?!

Мужчина, закрывший дверь, грустно хохотнул.

– Не те вы вопросы задаете, док.

Я посмотрел на медсестру. Она все еще была без сознания. Или спала. Стянув с Рикори пижаму, я приступил к осмотру. Ни одной отметины на теле. Введя ему адреналин, я подошел к медсестре и потряс ее за плечо. Она не проснулась. Я поднял ее веки. Узкие зрачки не реагировали на свет. Пульс и дыхание были слабыми, но не настолько, чтобы это представляло опасность для здоровья.

Оставив на время девушку в покое, я повернулся к охранникам.

– Что произошло?

Они напряженно переглянулись. Телохранитель у окна махнул рукой, будто перекладывая всю ответственность за разговор на своего товарища.

– Мы сидели у двери, – начал свой рассказ второй охранник. – И вдруг в доме стало чертовски тихо. Я сказал Джеку: «Слушай, они будто глушилку включили». А он мне: «Ага». Сидим мы, слушаем. А потом вдруг из палаты какой-то стук доносится. Будто на пол что-то упало. Мы вламываемся в комнату. Босс лежит на полу – ну, вы видели. Медсестра спит – вот как сейчас. Мы нашли кнопку тревоги и нажали ее. И стали ждать, пока вы придете. Вот так все и было, верно, Джек?

– Ага, – с деланным равнодушием ответил телохранитель у окна. – Наверное, все так и было.

Я с подозрением уставился на него.

– Наверное? В каком смысле – наверное?

Они опять переглянулись.

– Ты б ему рассказал, что ли, Билл, – предложил Джек.

– Черт, да он же мне не поверит.

– И никто не поверит. Рассказывай давай.

– Когда мы выбили дверь, – смирившись, продолжил Билл, – мы увидели, что у окна будто две кошки дерутся. Босс лежал на полу. Мы выхватили пистолеты, но стрелять побоялись – мы ж помнили, что вы сказали нам, как важна для босса сейчас тишина. И услышали, как снаружи какой-то звук доносится. Будто на свирели кто-то играет. И эти две твари прекратили драться, запрыгнули на подоконник – да только мы их и видели. Ну, мы к окну. А там ничего нет.

– Вы разглядели тех существ у окна? Как они выглядели? – осведомился я.

– Ты ему скажи, Джек. Я не стану.

– Как куклы!

У меня мурашки побежали по коже. Я ждал такого ответа – и страшился его. Они выпрыгнули из окна! Я вспомнил, как подрагивала виноградная лоза, когда я оперся на нее. Билл всмотрелся в мое лицо и ахнул от удивления.

– О господи, Джек! Да он же нам верит!

– Какие куклы? – Лишь с трудом мне удалось заставить себя задать этот вопрос.

– Первую мы не разглядели, – приободрившись, ответил Джек. – А вторая походила на одну из ваших медсестер, тех, что были в больнице. Только размером в два фута!