В пятницу вечером, за неделю до Дня благодарения, Тим заехал за сестрами после занятия хора и тренировки чирлидеров, и они поехали в больницу за Кэмпбелл. Начало сезона мини-футбола и устроенный после игры бой на снежках настолько утомили Адама, что он, поддерживаемый ремнем безопасности, скособочившись, спал сзади.

Тим оставил машину на подъезде к зданию, но почти сразу же вернулся. — Девочки! Сегодня, думаю, мама с нами поехать не сможет, — сказал он, освобождая дорогу сразу двум машинам скорой помощи. Одна принадлежала департаменту пожаротушения и срочной медицинской помощи округа Коул, другая была местная. Замерев, близняшки и Адам в неярком свете на фоне темно-синего неба наблюдали за тем, как медики, рывком распахнув задние дверцы машин, вытащили двух человек, пристегнутых ремнями к носилкам. Оба пострадавших были одеты в оранжевые жилеты охотников. В местах, где парамедики отпарывали рукава и отрезали пуговицы, виднелись белые клочки подстежки, похожие на вату. Жидкость, которая, как знали Мэлли и Мерри, называется лактат-рингеровским раствором, текла в вены пострадавших по трубкам из пластиковых пакетов. Первой из здания выбежала Кэмпбелл, за ней — еще одна медсестра. — И что у нас здесь? — спросила мама. Кэмпбелл, конечно, заметила своих детей, но в их сторону даже смотреть не стала. — Рана бедра. Больше тридцати сантиметров длиной. Бедренные артерии не задеты, но, по-видимому, есть переломы. К тому же большая потеря крови, — объясняла парамедик, женщина из Риджлайна, у которой был ребенок одного с Адамом возраста. Мэлли выбралась из машины, чтобы лучше все рассмотреть. — Везите его на рентген, — распорядилась Кэмпбелл. — Доктор Пэннингтон на дежурстве, не отец, а дочь. Это большая удача. Она специализируется на хирургической ортопедии. Как там мальчик? Мальчик? — На вид ему лет четырнадцать-пятнадцать. Судя по всему, он отделался легким шоком… особо не пострадал. Говорит, на его деда напала пума, в которую тот стрелял, — сообщила медик, приехавшая на машине скорой помощи округа Коул. — Они шли за оленем по хребту. Пострадавших повезли внутрь через открывающиеся в обе стороны двери. Появилась врач. Кэмпбелл вкратце повторила услышанное от парамедиков. Мэллори узнала в докторе Пэннингтон женщину, которая осматривала ее ушибленную голову. — Она просто великолепна! — неожиданно для себя сказала Мерри. — Мама, я имею в виду. — Да, — с восхищением в голосе согласился Тим Бринн. — Она знает, что к чему. — Почему мама не выучилась на врача? — спросила Мэлли. — Со временем она сможет исправить это. — Что?! — одновременно воскликнули сестры и Адам. — Мы решили, — сказал Тим, — что мама поступит в медицинский институт. — Ей же сорок три года, папа! — Ну и что? — возразил Тим. — У Кэмпбелл степень магистра по медсестринству. Это облегчит ей задачу. На учебу у нее уйдет не больше четырех лет. После этого наша мама сможет работать врачом еще лет двадцать, если не больше. — Значит, в этом весь сыр-бор? — спросила Мерри. — Что за сыр-бор? — не понял отец. — Ну, все это… То, что мама сильно устает и нервничает. — Нет, дело не в этом, — возразил Тим. — Это уже несколько месяцев тянется, — сказала Мэлли. — Она с ног валится, капризничает по малейшему поводу, почти всегда без настроения. — Она беременна. — Что?! — едва не сорвавшись на вопль, воскликнула Мередит. — Она беременна, — повторил Тим, понизив голос. — И если вы проболтаетесь, что это я вам сказал… — У нее будет ребеночек? — загорелся энтузиазмом Адам. — Да, обычно с беременными так и бывает, — подтвердил Тим. — Папа, ты не шутишь? Мама на самом деле беременна? — настаивала Мэлли. — Послушайте! Я надеюсь, вы не считаете, что мы нашли вас под розовыми кустами в саду вашей бабушки? — чуть не вышел из себя отец. — Кэмпбелл меня убьет, если узнает! Поэтому когда мама наконец-то решится вам обо всем рассказать, постарайтесь разыграть перед ней удивление. — Мама собирается рожать ребенка и учиться на врача! — никак не могла выйти из своей роли Мэллори. — Мередит! Неси термометр! Похоже, у меня жар, бред… — Не оба дела сразу, — сказал Тим. — Тетя Карина… — У тети Карины тоже будет ребеночек? — Нет. Тетя Карина, — называя так свою сестру, продолжил Тим, — станет ухаживать за ребенком, а в это время ваша мама будет работать на неполную ставку и одновременно учиться. Короче, это наш план в общих чертах. На работу в отделение экстренной медицинской помощи Кэмпбелл перешла еще до того, как это случилось. — Случилось? — хмыкнула Мерри. — Это несчастные случаи случаются. — Мы ничего такого не планировали, — объяснил Тим Бринн. — Биология! — одновременно решили подначить отца Мерри и Мэлли. — Такое иногда случается незапланированно, — сказал отец. — А кто все время говорил, что после тридцати пяти лет надо пользоваться двумя противозачаточными средствами? Женщина и девочка-подросток, которые, как решила Мэлли, приходятся родней охотнику и мальчишке, пробежали мимо с заплаканными лицами, на которых застыли беспокойство и растерянность. Бринны при виде их на несколько секунд замолчали. А затем Тим продолжил защищаться от массированного нападения собственных дочерей. — Когда вам исполнится тридцать пять лет, вы, я надеюсь, уже будете замужем, — заявил он и направился к дверям отделения экстренной медицинской помощи. — А как же мы? — крикнул ему вслед Адам. — Отдавать на усыновление мы тебя не планируем, — успокоил его отец. Тим сунул руки в карманы и зашагал быстрее, но дети, выскочив из машины, последовали за ним. — А я-то думала, что Адам был такой вот случайностью, — сказала Мередит. — Совершенство случайностью быть не может! — заявил Адам и закатал рукав теплого свитера с начесом, демонстрируя свой бицепс. — Серьезно, папа, — продолжала Мередит. — Мама говорила, что не планировала рожать Адама, просто так вышло. Вам не кажется, что вы для всего этого немного… староваты? — Кинозвезды постоянно рожают в таком возрасте, — сказал Тим, усаживаясь в кресло в вестибюле и с нарочитой заинтересованностью принимаясь рассматривать номер «Спортс иллюстрейтед» двухмесячной давности. — «Чикаго Кабз» выиграли серию, папа, значит, теперь они будут играть на вылет, — глядя на отца поверх журнала, сказала Мэллори. — Этой новости уже два месяца. Не увиливай от разговора. Я так понимаю, вы вели себя безответственно, и теперь мама может умереть при родах из-за того, что уже немолода! — Мэллори Арнесс Бринн, сядь! — твердо заявил Тим. — Ты, конечно, не дурочка, и собственного мнения на фунт живого веса у тебя больше, чем у кого-либо в этой семье, но не суйся, пожалуйста, не в свое дело. Ваша мама уже несколько лет как мечтала о еще одном ребенке, но я особо не горел желанием, надо было поднимать бизнес. Когда она решила учиться на врача, то оставила свои попытки, и тут оно неожиданно сработало. Между прочим, чувствует она себя превосходно… и ваш младший братик, кстати, тоже… — Мальчик! Парень! — взмахнув сжатой в кулак рукой, воскликнул Адам. — Наш маленький братик? Уже заметно? — удивилась Мерри. — Мама на четвертом… пятом месяце, — так, словно прочел это в журнале, заявил папа. Адам принялся считать на пальцах. — Он родится где-то в районе моего дня рождения! Мы назовем его Альфонсом или Амадеем… — Артишоком или… Математическим гением, — предложила Мэллори. — Тебе потребовалось пять минут, чтобы от девяти отнять пять. Не шуми, муравей. Понятно, родители пошалили, когда мы были на каникулах в «лагере». В очередной раз, через одиннадцать лет после рождения Адама, Тим и Кэмпбелл, по-видимому, пренебрегли уроками правильной игры на ударных инструментах марширующего ансамбля во время двухнедельного отпуска в домиках летнего «лагеря» семьи Бринн. Мэллори почти забыла о тех деньках. «Лагерь» был местом, где и дети, и взрослые обо всем на свете забывали и веселились напропалую. Несмотря на то что они повзрослели, по крайней мере в собственных глазах, несмотря на то что место, куда они ездили отдыхать, находилось на расстоянии всего каких-то десяти миль от их дома, близняшки по-прежнему любили летние домики и время, проведенное в компании двоюродных братьев и сестер. Они ловили рыбу и купались в реке Типиско, которая бежала по камням, огибая отроги хребта Плачущей женщины. Никто в «лагере» не утруждал себя макияжем, мыслями о домашнем задании или злословием. Дни начинались медленно, а заканчивались еще медленнее. Иногда Кэмпбелл, правда, ворчала насчет того, что другие семьи ездят во время отпуска в «Страну Диснея». Однажды, в тот год, когда Адаму исполнилось шесть лет, Бринны вместо «лагеря» поехали в Эпкот. Как оказалось, особенно с точки зрения близняшек, катание даже на самых продвинутых русских горках меркнет перед пекущейся в золе картошкой. Некоторые из братьев их деда по отцовской линии до сих пор приезжали в «лагерь» вместе со своими семьями на два летних месяца, которые бабушка и дедушка проводили там — с июля и до начала занятий в школе. Мэллори этого понять не могла. У бабушки Гвенни были обширные садовые угодья, не уступающие, как ей казалось, парку при поместье какой-нибудь английской графини. Во время продолжительного отсутствия ей приходилось платить подросткам, чтобы те выпалывали в саду сорняки, хотя с хребта до их дома было рукой подать. Мэллори знала, что в отсутствие Гвенни розы расцветают во всей своей красе, поэтому пару раз в неделю бабушка ездила нарезать два больших букета: один она оставляла в местном доме престарелых, а другой везла в «лагерь». — Я уже стара, — говорила она, — мне немного осталось. Я буду ездить в «лагерь» так долго, как только смогу. Первые две недели июля традиционно считались временем общего сбора семей Тима Бринна, его братьев и сестер. Ночью с холма казалось, что они со всех сторон окружены кольцом электрических огней городков, расположенных вокруг Риджлайна, — Дептфорда, Киттико и дальше до Уорфилда, в двадцати или около того милях от хребта. Кэмпбелл шутила, что летом они занимают очень выгодное место для кругового обзора. В конце года, часто сразу после Рождества, они ездили на неделю в гости к отцу Кэмпбелл в Вирджинию. Он же, в свою очередь, приезжал навестить их на Пасху. Но другие поездки не в счет. Только находясь в «лагере», их родители расслаблялись и отрывались по полной. Мэлли не знала, что и думать. Конечно, в маленьком братике все будут души не чаять. Можно представить, что, когда она уедет из дома учиться в колледже, а братику исполнится три годика, ее сердце будет разбито от неизбежного расставания. Зато Кэмпбелл и Тиму будет не так одиноко, когда их дети разъедутся. Вот только… А что, если что-то пойдет не так из-за возраста Кэмпбелл? Мэллори знала, что анализы выявляют большинство, но далеко не все проблемы, сопутствующие беременности. По возрасту, если бы жизнь повернула по-другому, Кэмпбелл уже вполне могла быть бабушкой. Тим оторвался от чтения. — С какой стати вы дуетесь? — спросил он. — Мы оба рады тому, что так получилось. Если все пойдет как запланировано… — Я не хочу менять подгузники, — твердо заявил Адам. — Девочки считают, что меняющий подгузники парень выглядит очень привлекательно, — пошутила Мерри. — Я не изменю своего решения! — отрезал мальчик. — Что за решение? — спросила Кэмпбелл. При звуках ее голоса они едва не вскочили с мест. Никто и слова не произнес. Где-то в глубине здания мужской голос истошно орал о напавшей на него твари. — О чем ты? — спросил Тим. — О чем вы тут разговариваете? — спросила его жена, закатывая рукава свитера так, словно собиралась с кем-то драться. — Только не увиливай, Тим Бринн! Я по твоему лицу могу читать как в открытой книге. — О медицинском институте, мама, — с выражением кристальной честности на лице заявил Адам. — Я считаю, что это смело — решиться на учебу в твоем возрасте. — Кэмпбелл, что с тем человеком? — спросил Тим. — Он говорит, что на него напала пума, — пояснила Кэмпбелл. — При этом от него воняет так, словно он упал в чан со спиртом. Не исключено, впрочем, что в холмах он на самом деле мог повстречать медведя. Он охотился на оленей. Старик говорит, что он стрелял в пуму и ранил ее в лапу, но животное убежало. Не думаю, чтобы старик из Маунт-Киско время от времени покуривал травку. — Нет, вряд ли, — согласился Тим, радуясь тому, что Кэмпбелл не продолжает допрос детей. — Как мальчик? В порядке? — Да. Мальчик клянется, что слышал рык животного. Как я понимаю, он бросился наутек и обо что-то ударился. У него на голове шишка, но ничего страшного. Зачем только люди берут на охоту двенадцатилетних детей? Это выше моего понимания! — Поежившись, она продолжила: — Завтра утром из Уорфилда приедет человек из службы по контролю за животными. Если там, за водохранилищем, на хребте Розы, и есть какой-то хищник, его выследят с помощью собак. Думаю, на самом деле на старика напал койот. Вот только странно, что мальчик рассказывает то же самое. Мэлли уже набирала на мобильном телефоне текстовое сообщение: «Срочно ответь». Когда ожидаемый текст в сопровождении водопада знакомых звуков не появился на экране, девочка набрала номер Эден. — Это Эден, — с едва уловимой напевностью произнес знакомый голос. — Оставьте свое сообщение и надейтесь на лучшее! — Нет, Эден, нет! Черт! — прошептала Мэлли. Как будто, находясь на хребте Розы, подруга могла ей ответить… Мэллори сунула мобильник в карман. Надо как-то туда добраться, вот только дорога от их дома до водохранилища по хребту Розы составляет более десяти миль. Так далеко она еще никогда не забегала. Родители настоятельно советовали ей не появляться вблизи этого места даже в компании: репутация у него была еще та. Каждую весну бойскауты кропотливо собирали пустые жестянки из-под пива, но к осени поспевал новый богатый урожай. Из воды здесь выглядывала задняя часть кузова старого автомобиля. Со стороны все это напоминало иллюстрацию из комикса ужасов. Как бы найти человека, готового ей помочь? И если она найдет Эден, в каком обличье будет ее подруга? Купер должен быть уже дома, но Мэллори не представляла, на чем сможет в столь позднее время добраться до фермы семейства Кардинал. Она не знала даже, есть ли у Купера мобильный телефон. Сейчас сезон продажи рождественских елок, и отец Эден вместе с братьями и младшими членами семьи трудится в поте лица. Еще подруга рассказала Мэллори, что к Рождеству бабуся смастерила несколько дюжин пар малюсеньких детских мокасин, которые заказывали ей из всех уголков Новой Англии. На подошве каждого мокасина Аннайса проделала по дырочке для того, как объяснила Эден, чтобы вешать их на елку в качестве подарка детям, рожденным в прошедшем году. Эти мокасины шились не для того, чтобы в них ходить. Как утверждала бабушка Эден, проделанные в подошвах дырки обладали сильным магическим воздействием на судьбу ребенка. Считалось, что он должен прожить на свете достаточно долго, чтобы сносить тысячу мокасин. Мэллори не удивилась. Все рассказанное вполне укладывалось в то, что она ожидала услышать от Эден. Мэлли не могла дождаться встречи с Купером. Она даже экспериментировала с волосами, по-разному зачесывая их, чего в прежние времена можно было ожидать от нее не в большей степени, чем согласия выкрасить их в ярко-красный цвет. Когда девочка думала о Купере, в животе у нее все сжималось. С Хеллоуина она похудела на пять фунтов. Даже Кэмпбелл обратила внимание на изменения в поведении дочери за столом и критически об этом высказалась. Теперь же при мысли о Купере в ее душе возникало страстное желание приблизить их встречу. Возможно, она ошибается. Возможно, старик наткнулся на медведя. Примерно каждый второй год случается нападение медведя на охотника на оленей. Быть может, он по пьяному делу напоролся на сучья и не хочет признаться в своей неловкости. С какой стати Эден на него нападать? Зачем? У Мэллори ответов не было. Все, что ей оставалось, — это пойти и узнать. На краю