- Скажи им - пусть все посмотрят, как построены хижины, пусть поучатся - это нам пригодится. - А сама, кивнув Бакиду, пошла в глубь селения.

Все хижины были пусты. Последовал приказ и Бакиду:

- Найди жителей, скажи, что мы их не тронем.

Спустя полчаса, подошли амазонки, они разбрелись по хижинам. Тут же подошел Бакид. Он вел с собой пожилого мужчину в кожаной куртке, в штанах, сшитых вместе с сапогами. В глазах мужчины было любопытство, смешанное со страхом. Он глядел на обнаженных женщин и пожимал плечами. Годейра только хотела начать расспросы, мужчина опередил ее.

- Почему они голые? - спросил он Бакида.

- Они купались, потом затеяли постирушку.

- Почему они бесстыдны? И не закрывают детородные места?

Бакид перевел вопросы царице:

- Спроси его - почему он не закрывает нос? Такая же часть тела, как и все другие. И спроси, что тут за люди?

- Мы - рыбаки,- ответил мужчина,- а это наше летнее стойбище.

- Вы - скифы?

- Нет, мы вольные склоты.

- Что значит - вольные?

- У нас нет царей, мы не пашем и не сеем.

- Чем живете?

- Разводим скот, охотимся, ловим рыбу.

“Где ваши кони?

- Пасутся в степи. У нас много травы.

- Далеко ли простираются ваши земли?

- До Танаиса. Дальше идут владения савроматов. У них есть цари, они богатые люди.

Бакид еще немного поговорил со склотом. Потом сказал:

- Они совсем дикие, у них есть племена людоедов. Он и сам, по-моему, не прочь сожрать своего соплеменника. Надо уезжать скорее.

- Он просто пугает нас,- сказала Годейра. - Скажи ему -как только мы дождемся ветра, сразу уедем.

Ветер появился только к вечеру. Подняв паруса, флот Годейры тронулся к Танаису. Женщины к этому времени отдохнули, высушили одежду и согласны были ехать за Танаис. Выгружаться, где живут людоеды, они не хотели. Да и за весла не надо было садиться.

До Танаиса доехали сравнительно благополучно. Хотя амазонки и страдали от качки, зато не было изнурительного махания веслами. Ветер не перестал и тоща, когда триеры вошли в устье Танаиса. Перисад в этих местах уже бывал когда-то, он знал, что река судоходна до Рыжего камня. А после этого утеса начнутся необозримые савроматские степи. Там пусть эти своенравные девки идут пешком. Они ему порядочно надоели. Правда, жалко было расставаться с царицей, они оба сильно привязались друг к другу, но если все обойдется благополучно, то от Танаиса до Синдики не велик путь -можно ездить друг к другу. Перисад не то чтоб любил Годейру, он связывал с нею свои жизненные планы. Никто, даже царица, не знала задумок честолюбивого кибернета. С ее отважными воительницами Перисад задумал завоевать не только Синдику, но и Боспорское царство. И при прощании он даже намекнул ей об этом:

- Мы расстаемся ненадолго - поверь. Я приобрету в Тирамбо фелюгу и при попутном ветре прикачу к тебе. Потом мы съездим к боспорскому царю. Корабли я поставлю в гавани, и они нам еще сослужат большую службу. Надейся - мы еще будем царями.

Годейра или не поняла намек кибернета, или мысли ее были заняты другим, ответила:

- Нам надо расстаться. Мои девы смотрят на меня с упреком, а это плохо.

- Ты царица, и вольна...

- Приезжай скорей - поговорим,- Годейра толкнула Перисада в плечо и начала спускаться по трапу на берег. Иных нежностей она не знала.

На берегу около камня толчея. Все амазонки уже сошли с триер и разбирали свои узелки, увязывали мешки, укладывали сумки. Около них суетился Бакид, советовал, как лучше увязать свои вещи. «Кто знает,- говорил он.- Сколько нам придется идти».

Когда все успокоились, царица позвала Гелону и послала ее с группой молодых амазонок разведать местность. Предстояло найти место около реки, желательно вблизи леса или рощи. Амазонки, измученные качкой, не стали ждать команды -они уже спали на теплом песке вокруг Рыжего камня.

Годейра присела на мешки, откинулась ка спину и тоже хотела заснуть, но это ей не удалось. В голову, опережая друг друга, приходили тревожные мысли. Как начинать жизнь на новом месте? Без лошадей, скота, без жилья, без корма. Эту мысль опередила другая. Как жить без храма, без веры, без верховного божества. Вера в Ипполиту притупилась, заветы Великой наездницы для новой жизни не годились. Двухнедельное стояние в Тирамбо показало амазонкам иную жизнь, иное отношение к мужчинам. В Фермоскире близкая связь с мужчиной и не мыслилась, помимо агапевессы, даже могущественную Атоссу Фермоскира покарала за это. А в Тирамбо молодые амазонки (да только ли молодые) убегали ночью в камыши, к рыбакам, и в степи непременно появятся новорожденные. Как теперь быть - убивать мальчиков или нет? Очень обеспокоил царицу недавний разговор с Гелоной.

«Почему дочери Фермоскиры глядят на меня с какой-то ненавистью?

- Из-за Перисада. Они молоды, и зов плоти у них сильней, чем у нас с тобой. Ты понимаешь любовь?

- На прошлой агапевессе я не смогла понять Лоту, хотя и помогла ей. А теперь с Перисадом, мне кажется...

- А они все ночи пропадали в камышах. И на новом месте они потребуют новую агапевессу. Подумай об этом».

Может, Гелону сделать Верховной жрицей храма? Все устои жизни амазонок - удел Священной. Но где храм, где богиня?

На утре возвратился Бакид (он уходил с Гелоной), сказал, что место найдено:

- Сколько угодно воды, много камыша, есть камень. Вдали мы слышали ржание коней. Пошли, царица.

Без малого две тысячи женщин посотенно двинулись в степь. Впереди шел старый скиф Бакид, за ним Годейра с охраной, за ними сотни. Их, как и триер, восемнадцать. Идут амазонки Фермоскиры в новую, неведомую жизнь. Все они слышали слова скифа о новом месте, но запомнили только одно - там слышали ржание лошадей. Где-то на полпути Бакид сказал царице:

- Пусть девки разденутся догола. Они не привыкли ходить пешком и обливаться потом. И еще одно - склоты суеверны. Если скиф увидит обнаженную женщину в степи — он убежит в ужасе, зная, что это приносит беду. Но если склоты увидят Две тысячи голых баб...

- Ты что-то сегодня очень весел, Бакид?

- Я, великая кона[12], на скифской земле. Мог ли я мечтать об этом.

- Ты не думаешь нас покинуть? Не уйдешь к сородичам?

- Мне с вами хорошо. Ты видишь - я растолстел, хотя мы и голодали все время. Я помолодел и хочу завести свою женщину.

- Не поздно ли, старый?

- Любить никогда не поздно, кона.

- Хватит ли сил?

- Женщина, я знаю, силу любит, но к мужчине она идет не только ради этого. Женщине нужна ласка. Без нее баба увянет. Скифские цари и богатые склоты даже в старости имели по десятку и более женщин.