могу влюбиться в другую женщину. Для меня это как прыжок в неизвестность. Как только мы узнаем о твоих родителей наши пути разойдутся.

— Как… Как давно ты это решил? — спросила я.

— Как только нашел тебя. Я уеду на пару недель по работе. Как только я приеду, сниму тебе квартиру, а пока живи в этом доме. Я оставлю тебе деньги. Возникнут вопросы, обращайся к охране. Это все. — ответил Виктор, пристально глядя мне в глаза. Уже на пол пути к выходу меня осенила одна идея.

— Виктор? — остановила я его.

— Да? — обернулся он.

— Ээ… Мне нужна комната, любая. Для рисования. Ты можешь мне это устроить? — мой голос дрогнул, я была не в своем доме, и не знала как он на это отреагирует.

— Дом новый, не во всех комнатах есть мебель. Выбирай любую какую найдешь.

— Спасибо — мне удалось слабо улыбнуться.

На следующий день Виктор уехал. Я нашла возле своей комнаты небольшое помещение, явно предназначена для гардеробной. Так как Виктор оставил мне деньги, которые я обещала ему вернуть, я купила себе стол. В комнате почти ничего не было, если не считать большого полотна, стоящего на мольберте в центре помещения, и нового стола, на котором громоздились тюбики с краской, палитры и кисти всех размеров. Я понимала, что времени у меня немного. Я хотела хоть что-то сделать для себя. Мне почему-то казалось, что время не на моей стороне и всегда будет против меня.

Мое сердце билось быстрее обычного, когда я решилась сделать это, я взяла небольшую кисть и лихорадочно обмакнула ее в краску.

Вскоре на портрете появилось лицо и фигура подробно, объемно, моя кисть била по холсту коротко и уверенно, яркие краски трепетали… Но задний план неопределенный, это почти коллаж радужных тонов, в котором преобладают мягкие синие и желтые оттенки. Работа выглядела живой, яркой и роскошной. Она была радостной и полной надежд.

Я была погружена в себя, рисовала без конца, часами. Ближе к вечеру, когда лишь часть портрета была готова, я была уже вымазана красками.

Я так тщательно старалась смыть с себя краску, которая попала на моё тело, что расцарапала некоторые участки кожи мочалкой до крови.

В моей голове постоянно крутилось: «А что, если бы…». Я убеждала себя, что нет нужды думать об этом, потому что Виктор все решил за нас двоих, для меня нет места в его сердце. Я вышла из душа, обмотав себя полотенцем, и подошла к кровати, чтобы переодеться в чистые вещи. Я убрала сырые волосы в пучок, чтобы они не мешались, скинула полотенце на пол. Я разложила часть вещей, что были у меня на кровать, думая что же одеть, так как я была в доме одна я и не подумала скорее одеться. Я молча стояла и смотрела на кровать. Может лечь спать в одном нижнем белье? Или все же надеть майку? А если будут слишком жарко или наоборот холодно? Я взяла в руки поношенную довольно длинную футболку.

Внезапно дверь моей комнаты распахнулась.

— Я забыл тебе…

Мое сердце остановилось, а футболка выпала из рук. Ох, боже… мозг полностью отключился. Я тупо уставилась на Виктора, совершенно голая.

18

®Виктория

Мы стояли словно замороженные, полностью обездвижены моей наготой. Время остановилось, а Виктор… он продолжал смотреть на меня.

Жар прилил к моим щекам, спустился к шее и до самых моих ног. В его глазах был огонь и напряжение, которое ласкало мою кожу. Мои губы раскрылись, пульс участился, стуча в каждой клеточке моего тела. Не знаю, кто именно вернул мне здравый смысл. Я подскочила к кровати, хватая одеяло и прижала его к себе.

— Извини, — выдавил он, развернулся и вышел из комнаты.

Меня трясёт, словно лист на ветру, и мне отчаянно хочется расплакаться. Моё сердце бьётся так сильно, будто там лягается рассерженный осёл. Я стояла перед ним совершенно голая, а он и бровью не повел. Как можно быть таким бесчувственным? Другой давно бы уложил в постель, увидев девушку голой.

Через несколько минут раздался стук в дверь — Прости Виктория, я не думал увидеть тебя в таком виде, — говорил Виктор через дверь.

— Ты же уехал- проговорила я подходя ближе к двери.

— Я приехал за тобой, я узнал новости о твоих родителей, нужно проверить. Оденься и выходи я буду ждать тебя в машине. — после, я услышала звук его удаляющихся шагов.

Я чуть ли не задохнулась от подступившей внезапно злости. Сжала челюсти, чтобы не выронить грязное ругательство в его сторону и, схватив из сумки единственное платье и босоножки, отправилась в ванную, где могла взять себя в руки. Втиснуть себя в платье и надеть босоножки было делом парочки секунд. Пропустить волосы сквозь растопыренные пальцы ещё меньше. В зеркале на меня смотрел подросток, плюющий на все законы макияжа, моды и стиля и выбравший пугающую естественность.

Я закинула голову и закрыла глаза, тяжело вздыхая.

Для него девушки словно нектар, меня же он не хотел попробовать. Неужели его пугает моя девственность и неопытность?

Я расправила плечи и была готова встретить все, что приготовила для меня судьба. Я взяла сумку и вышла на улицу.

Я приблизилась к машине Виктора, он поворачивает голову в мою сторону. Я смотрю в его глаза, напряжённое выражение его лица почти пугающе. Я дарю ему улыбку в надежде вызвать ответную реакцию, но он только сводит вместе брови и произносит:

— Поехали. Нам предстоит трудная поездка. — Виктор садится на место водителя, я забралась на своё место придерживая платье, и скользнула по сиденью.

Тишину в машине можно было резать ножом. Чувствуя себя взволнованной и неловкой в этой тишине, я открыла рот хоть как то разгладить случившееся ситуацию.

— Что ты узнал? — нарушила молчание, когда мы въехали на окраину города.

— Я нашел няню, которая работала в детском доме, когда мы жили вместе. Она теперь не молода как раньше, много времени прошло, может она что-нибудь помнит. — Его челюсть заметно напряглась, и мне показалось, что он сломает себе зубы.

— Но есть возможность, что она ничего не знает и мы зря потревожим ее.

— Возможно. — Он взглянул на меня, перед тем как вновь вернуться к дороге. — Но шанс есть.

На этом наш разговор был окончен. Поездка была довольно неловкой, до такой степени, что мысль о прыжке из движущегося транспорта начала казаться очень привлекательной. Мы попали в пробку, и это прибавило еще лишний час к нашему