имели обе машины «Полярного лиса». И достигалась она при том же давлении пара, что были в свое время рассчитаны для его корабля, а, стало быть, в качестве основы проекта относительно быстрой переделки котельного отделения минного крейсера можно было взять уже хорошо отработанную и зарекомендовавшую себя модель.

И пусть в результате подобной модернизации «Полярный лис» получал те же локомотивные огнетрубные котлы, что рядом судостроителей уже считались вчерашним днем, рисковать, экспериментируя с водотрубными, не имелось ни малейшего желания. Во-первых, это неизменно влекло бы за собой удорожание ремонтных работ, в том числе за счет увеличения их сроков, а вкладывать в пусть добротный, но уже устаревший минный крейсер лишние средства, Иениш не собирался. Прекрасно зная о скором скачке скоростей относительно крупных миноносных кораблей до 30 узлов и более, выкидывать десятки тысяч рублей ради лишнего узла скорости, при том, что теоретический расчетный максимум его «яхты» составлял 22 узла, не имело смысла. Во-вторых, будучи установленными на минный крейсер «Капитан Сакен», водотрубные котлы системы Бельвиля показали себя с наихудшей стороны. Что было тому виной — просчеты в конструкции котлов, несоблюдение техпроцессов при их производстве на русском заводе или отсутствие знаний и навыков у эксплуатирующих их моряков, осталось неясно, но черноморский собрат «Полярного лиса», являясь технически более современным и совершенным, даже в молодости не давал более 18,5 узлов. А сейчас, по слухам, вообще имел максимум в 15 узлов. Но по той простой причине, что он являлся вообще единственным крейсером Черноморского флота, никто переводить его в учебные корабли или ставить на капитальный ремонт не собирался. Тем более что последнее было весьма не дешевым мероприятием, а отпускаемых из казны средств едва хватало на постройку столь необходимых флоту броненосцев и больших крейсеров.

Вот и приняли еще на последнем общем собрании в Шанхае решение сохранить «Полярного лиса» как хороший сторожевой корабль, пригодный, как для охраны берегов, так и противодействия ночным атакам вражеских миноносцев военно-морских баз. К тому же, после смены шести старых котлов на два новых и демонтажа становящейся ненужной первой дымовой трубы, корабль обещал сбросить почти тридцать тонн веса, что вкупе с увеличением давления вырабатываемого котлами пара с 11 до 12 атмосфер, позволяло надеяться на максимальную скорость в 20 узлов, даже с учетом износа машин. Вдобавок, появлялась куча свободного места, что, наконец, позволило решить проблему скученности экипажа в жилых помещениях, да и возможность, принять на борт на пару десятков тонн угля больше, была для столь небольшого корабля более чем желаемой. Но пока все это было лишь голой теорией.

Полагая, что у него весьма плотный график «отдыха», Иениш осознал, насколько сильно он ошибался, когда все тот же пожелавший остаться безымянным жандармский полковник, на сей раз одетый в гражданское, поздоровавшись с отставным офицером, как со старым знакомым, передал ему пакет и пожелания всего наилучшего от господина подписавшего в свое время одну телеграмму двумя литерами «А». Едва удержав себя, чтобы не сорваться с места в ту же секунду, дабы поскорее очутиться дома, где в тишине и, главное, без лишних глаз можно было ознакомиться с ответом императора на его откровенно авантюрное предложение, Иениш спокойно закончил трапезу и покинул ресторан, в котором питался во время посещения столицы. Поскольку до квартиры было куда ближе, чем до дачи, именно в ней и был вскрыт пакет опечатанный личной печатью Александра III. Добро! Ему давали добро на приведение в жизнь всего задуманного! Но с одной значительной оговоркой. Никакой прямой военной помощи от государства ждать их веселой компании не следовало! Точнее, не следовало ожидать прямого военного вмешательство, начни кто сравнивать их с землей или пускать на дно. А вот в плане поддержания политическими мускулами, подсобить обещали. Но опять же если господа авантюристы смогут довести запланированную акцию до необходимости ее разрешения именно политическим путем. Ну и естественно оружие. Нельзя было сказать, что на разграбление арсенала Балтийского флота им давали карт-бланш, однако все указанное еще в первой записке Иенишем должно было быть предоставлено ему по первому требованию. Даже более того, команда на приведение всего потребного в рабочее состояние уже была дана. А это в свою очередь означало, что пришла пора собирать новую команду к выходу. Ну и, наконец, можно было отогнать «Полярного лиса» на ремонт. Ранее Иениш не мог себе позволить отбыть столь далеко именно по причине ожидания ответа от государя.

Немецкая «Машинная и локомотивная фабрика чугунолитейного завода и корабельной верфи Ф. Шихау в Эльбинге, Западная Пруссия», за весьма короткий срок ставшая одним из основных игроков на мировом рынке военного кораблестроения, встретила нового клиента более чем радушно. Не смотря на наличие постоянных заказов от флотов большинства ведущих стран мира, по которым, как горячие пирожки, расходились миноносцы, минные крейсера и канонерские лодки, к 1895 году она потеряла монополию на создание превосходных небольших быстрых кораблей, поскольку и англичане и французы, наконец, смогли создать аналогичные удачные проекты сходные по всем характеристикам с лучшими моделями немцев. И потому, не смотря на полную загруженность мощностей, каждый клиент ценился на вес золота. И для каждого заказа находилось как время, так и рабочие руки, что значительно отличало их от русских конкурентов.

К тому же, у данной фирмы к России и ее подданным было особое отношение. Мало того, что миноносная эпопея, длящаяся уже два десятка лет и прославившая компанию на весь мир, началась с заказа на одиннадцать миноносок именно для Российского Императорского Флота, так еще одна из дочерей основателя компании была замужем за русским немцем, родившимся и проведшим все детство в Москве. Именно Рудольф Александрович Цизе являющийся инженером Шихау отвечал за работу с русскими заказчиками и всегда старался предложить максимум возможного за выделенные казной средства. И всегда принимал близко к сердцу, когда заказчики вынуждены были отказываться от тех или иных улучшений, способных серьезно поднять боевые возможности корабля, из-за нехватки средств, а то и косности мышления самих заказчиков.

— Прошу располагаться, господин Иванов. — проводив явившегося точно к назначенному времени гостя к креслу и убедившись, что тот расположился со всем возможным комфортом, а также отдал дань превосходному терпкому чаю, сделав пару глотков, Циез проследовал на свое рабочее место и подготовив бумаги, пододвинул их в сторону отставного русского капитана 1-го ранга. Технические расчеты и чертежи к прибытию заказчика уже были подготовлены, поскольку его представитель, пребывавший в Германии уже почти месяц, оказался достаточно сведущим, чтобы максимально подготовить все к прибытию своего работодателя и непосредственно самого корабля. —