только Гера знала, что Верховный Бог все метит своим золотом: убранства, жену и любовниц…Зевс протянул свою ладонь к тяжёлой короне на голове своей супруги. проводя пальцами по сияющему рубину в середине символа её власти.

— Взойди на трон… — прошептал Зевс сжимая ладонями её нежное личико и Гера улыбнулась.

— И правь со мной….-продолжила Богиня вспоминая, как однажды супруг так же шептал эту фразу надевая корону сплетённую из золотых цветов на её мягкие волосы.

— Ни на Олимпе, ни на Земле не будет женщины счастливее тебя…

Как же она его любила…и была любовь её огненно-страстной. Она знала, что Зевс уже давно заковал её в золотую клетку, но в сотый раз повторяла ему своё «Да». Богиня любила его — когда изменял, и только все вокруг словно подлые змеи, вторят шёпотом имена каждой из его любимых любовниц. Гера вздохнула, стоило громовержцу прижаться лбом к её лбу. Что с ней? Ведь именно она умеет разжигать настоящий огонь в сердцах, но почему сейчас прослыла жестокой на фоне героинь? Богиня покачала головой, словно потираясь, как ласковая кошка о супруга. Было только одно, что омрачало Геру… — улыбаться каждой богине, нимфе, смертной, что посмели побывать в постели её мужа. Пламя в душе Геры вздрагивало каждый раз, когда где-то на земле смертная, рожала от царя Олимпа очередного героя. Громовержец нежно утирает одну единственную скатившуюся из её глаз слезу ласково целуя в нежный лоб.

— Гера… — хрипло, но с громовым раскатом произнёс Зевс.

— Мой Господин? — холодок пробежал по её чувственному телу.

— Моя царица богов, моя любовь, моё сердце, моя жизнь… — продолжил шептать Зевс покрывая лицо супруги ласковыми, нежными поцелуями от которых сердце Геры таило, словно воск в горячих руках громовержца.

Глава 8

*Афина/Арес

«Арес…первый сын Геры и Зевса. Мифы говорят, что он стал плодом необычного соития — Гера прикоснулась к волшебному растению, которое помогало забеременеть женщине. С самого младенчества Арес противостоял великанам, что хотели сдвинуть гору Олимпа и свергнуть отца Громовержца. Арес был мудрым, хитрым и… вероломным Богом, который применял свои знания в войнах. Его сила, суровость, кровожадность могли вызвать страх у любого, кто встанет на пути Бога. За свои качества он не вызывал одобрения у собратьев, но только не у матери. Он был символом мужественности и непоколебимости, каким впрочем и должен быть бог войны. Атрибутами Ареса были — копьё, собаки и коршун, но что же Афина?

Афина была единственной дочерью Зевса, рождённой без матери, конечно же. Было предсказание, что родится у него сын, который взойдёт на трон, и дочь, которая превзойдёт его по мудрости. Что оставалось громовержцу? Он поглотил свою беременную жену Метиду, и вскоре у него начала раскалывать голова. Зевс позвал Гефеста, который раскроил его голову и на свет появилась Афина став воплощением мудрости и силы Зевса. Её главные атрибуты — шлем и копьё, а рядом верные животные богини — сова и змея.»

"Её светлые небеса против его ночного неба…"

Война…ещё одна война за что? Так трудно сосчитать, какая же по счёту эта стычка небожителей, и почему сейчас? Они такие разные. они по совершенно разные стороны баррикад, но почему тогда смотрят друг на друга, словно кровопролитие происходит впервые? Её фигура излучает самый настоящий свет, блестящая, отполированная до яркого блеска богатая медь её доспехов сияет на солнце, ослепляя яростного глупца, но ослепляет не сильнее надменной улыбки строгой Богини, а ветер колышет перья на гребне воинственного шлема, как и колышет складки плаща за изящной статью богини оголяя её не менее изящные лодыжки. Мудростью проникнут взгляд её волшебных, серых глаз и ни единой эмоции в правильных чертах её необыкновенного лица, кроме надменной ухмылки, что так и провоцирует на смертный бой, и только разум богини Афины не способен сдерживать тот контроль, что требует тело, ведь напротив видит его…на фоне кровавого неба и дымных облаков, словно выброшенный из недр огненной лавы. Его устрашающий других блеск бешеных глаз вызывал в богине смущение, желание проявить хотя бы на секундочку женскую слабость. Его доспехи исполосованные сотнями её ударов и острие меча направленное строго в её сторону. Арес….жестокий мужчина, жестокий бог — войны…водоворот страданий, смертей. Что же, жизнь и смерть — похожи, но их невозможно спутать…Афина закрыла глаза и вспомнила, как, однажды, Зевс сказал ей… «Судьбы сыграла злую шутку, и наделила вас двоих одним и тем же ремеслом, но ты мудра, ты знаешь, как быть сильнее»…Арес ненавидит сестру, как только можно ненавидеть женщину, что всегда одерживает над тобой верх, но почему тогда ты краснеешь при виде её бездонных серых глаз? А что же Афина? Богиня презирает Ареса, как только можно презирать безумца, чей смысл жизни в кровопролитие.

На секунду её руки похолодели, ослабив в хватку пронизывающего копья. Как сильно она мечтала провести ладонями по его крепкому торсу целуя ключицы, прижимаясь горячими губами к его огненному телу, а после оставить свою метку-поцелуй в основании крепкой шеи бога. Как не менее сильно, мечтал и Арес обнимать благородно целующую его в шею нежную богиню, заставляя её чувствовать ошибку за свою слабость повторяющуюся каждый раз, когда он прикасается к её чувственному телу. Как мечтала Афина быть не врагом, а… Богиня почувствовала острую нехватку воздуха. Он всегда нападает первым, но только на поле войны, а не наедине с ней, когда проходя мимо, мог давно овладеть пронизанной сладким желанием телом сестры, но он отдаётся гневу, ведь если не гнев, то сможет ли он снова поднять меч и направить на ту, чей взгляд обжигает его холодом. Её стальные глаза сводили Бога с ума, они манят строптивого война к себе сильнее, чем глаза его жены, сильнее, чем слабость любой смертной женщины. Они сводят с ума, заставляю Ареса чувствовать себя слабым, но как можно ненавидеть дерзкую сестру?

— Арес, хочешь попытаться снова? — улыбнулась Афина крепче сжимая копьё. — милый, тебе и сегодня не одолеть меня. Признай же поражение!

И голос её пронизывающий мужской рассудок разливается по телу, словно глоток прохладной воды из журчащего ручья в жаркий, летний зной. Голос…Арес узнает его из тысячи других голосков, узнает среди сотни нот женских стонов, узнает среди десятков скулящих пташек. Её урчащий, но