на страну обрушилась жара. Для середины рабочего дня пляж Портобелло был довольно многолюден. Я сидел на бетонной стене набережной, болтая ногами над песком и глядя на небесно-голубую воду.

Прохладный бриз с Северного моря сглаживал солнечный жар.

Меня окружали люди. Кто-то бегал. Кто-то гулял с собаками. Кто-то сидел на песке, наслаждаясь последними лучами летнего солнца перед наступлением осени.

Ни единого признака хаоса. Воздух наполнял радостный смех, громкую болтовню заглушал шквал криков кружащих сверху чаек, повсюду разносился знакомый аромат жареной рыбы и картофеля.

Мой родной город не должен был причинять боль.

Но, черт возьми, сидя здесь, из моей груди с таким же успехом мог бы торчать нож.

Каждый год я брал две недели отпуска в одно и то же время. Исчезал от всех. Каждый раз уезжал в какое-нибудь новое место. Туда, где мог спрятаться. В безопасное место, где мне удалось бы отвлечься. В этот период я не способен был мыслить здраво, а с такой работой, как моя, это могло повлечь опасность для другого человека. Так что каждый год в это время я исчезал.

Но в этот раз Рич попросил меня приехать сюда.

— Ты берешь отпуск в начале сентября? Как всегда? — спросил Рич.

— Конечно.

— В этом году я хочу, чтобы ты поехал домой, Уокер.

Его предложение заставило меня немедленно уйти в оборону.

— Не знал, что эмоциональные пытки — часть твоего метода.

В ответ Рич терпеливо улыбнулся.

— Если ты собираешься двигаться вперед, тебе нужно взглянуть в лицо прошлому. Избегание не принесет пользы. Я думаю, это осторожный первый шаг к осмыслению того, что там произошло. Тебе не нужно ни с кем видеться. Я просто хочу, чтобы ты побродил по Портобелло. Проведи там некоторое время. Станет невыносимо, уедешь.

И поскольку я стал посещать сеансы Рича не для того, чтобы игнорировать его советы, я сделал так, как он предложил.

Но я начал задаваться вопросом: не был ли мой психотерапевт гребаным садистом.

Здесь… она была повсюду. И они тоже. Удивительно, что наши пути не пересеклись. Хорошо, что завтра я уезжаю, чтобы провести последнюю неделю отпуска с ребятами из моей бывшей воинской части. В этом году мы решили встретиться в Пертшире, разбить там лагерь, порыбачить и напиться. Это то, что мне нужно. Меньше боли, чем от этого дерьма.

Взрыв хихиканья слева от меня привлек мой взгляд, и я увидел малышку со светлыми волосами и голубыми глазами, гуляющую со своей мамой, которая крепко держала ее за руку. Мама была белокурой, молодой. Их вид чудесным образом отвлек мои мысли от нее к Келли и Слоан.

Перед отъездом, я вышел на связь через Zoom с членами правления поместья Арднох и Нортом Хантером. Мы рассказали им о том, что видели. Я был на пути на юг, когда мне позвонила Ария и сообщила, что Хоффмана выставили вон. И лишили членства. Неудивительно. Люди Лахлана расследовали слухи о поведении Хоффмана, пытаясь найти кого-нибудь, кто мог бы выступить с заявлением. Я делал то же самое, используя связи, которые завел за время работы личным телохранителем богатых и знаменитых.

Норт Хантер повторил мне свое предложение, но я ему отказал. Мне нравилось в Арднохе.

Хотел бы я быть там сейчас.

Хотел бы знать, в порядке ли Слоан. Перед моим отъездом она выглядела лучше.

Меня до чертиков потрясло, как она прогнала Хлою. По хорошему, могу добавить. Ее стратегия сработала. Мои губы изогнулись в улыбке от воспоминаний того момента. Да, в Слоан Харроу был огонь.

Моя улыбка угасла, когда я вспомнил боль, которую она попыталась скрыть, когда я отклонил ее предложение выпить кофе.

Блядь.

Невидимый нож в моей груди проник глубже.

— Ну, все. С меня хватит, — пробормотал я, прежде чем спрыгнуть со стены на набережную.

Я столкнулся лицом к лицу с тем, что, по мнению Рича, мне нужно было здесь найти. Целую неделю, как чертов призрак, бродил по прибрежному городу близ Эдинбурга.

Лучше не стало.

Ничего не решилось.

И что еще хуже, здесь меня начали преследовать мысли об еще одной женщине, которую я подвел.

Мне нужно было временное забвение. Пришла пора найти его вместо всего этого.

ГЛАВА 9

Монро знала все о моей жизни. За последний год между нами возникли доверие и привязанность, мы делились друг с другом всеми нашими самыми глубинными переживаниями. Имея в жизни того, кто знал твое прошлое, легче нести груз тайн на своих плечах. Монро было не безразлично, что происходило со мной ранее, и она желала мне лучшей жизни в будущем.

Ро стала моей лучшей подругой, и я полностью ей доверяла.

Именно из-за этого доверия я покинула кафе в Инвернессе еще более сбитой с толку и расстроенной из-за Уокера, чем раньше.

— Сходи на быстрые свидания, — советовала Ро. — Это поможет тебе забыть Уокера.

Перцовый баллончик, который я держала в сумочке, теперь был крепко сжат в моей руке в кармане легкого кардигана. Да, жизнь заставила меня проявлять особую осторожность, даже посреди города, где кругом сновали свидетели. Но этот город был мне не знаком. Я попыталась сориентироваться и отыскать место, где припарковала свою машину. Из двенадцати парней, с каждым из которых я только что провела по пять минут, — и это время мне уже никогда не вернуть, — ни один не спросил меня ни о чем, кроме моего имени и рода занятий. Остальное время эгоцентричные придурки расписывали мне свою работу, свои симпатии и антипатии и пялились на мои сиськи.

Честно говоря, ни один из них не привлек меня физически. Теперь, зная свою реакцию на Уокера… я хотела то же самое. Хотела трепет бабочек в животе и острых покалываний между бедрами. Хотела осознавать близость мужчины, чувствовать каждое его прикосновение, будто находилась рядом с высоковольтным проводом.

Я попыталась расслабиться и последовала по карте на телефоне до своей машины. По вымощенной кирпичом главной улице, предназначенной для пешеходных прогулок, шли еще несколько человек. Сочетание архитектурных стилей предполагало, что улицу застраивали в течение многих, многих десятилетий, а может быть, и столетий. Некоторые здания выглядели в георгианском стиле, в то время как другие кричали о шестидесятых и семидесятых годах. В Инвернессе я бывала всего несколько раз, но особо не присматривалась к окружению, потому что Келли больше интересовалась тасканием меня из магазина в магазин.

Главная улица сменилась проезжей частью, и я перешла на тротуар, миновав красивое