К зиме (370/369) Спарта собрала под командой Политропа новое войско наемников в Коринфе, которое предназначалось для постоянной защиты перешейка от Фив. Но их отозвали в Орхомен, чтобы выступить против других городов Аркадии, которые стали объединяться во враждебный Спарте союз. Конечно, Агесилай вряд ли полагал, что Эпаминонд совершит вторжение в глубь страны зимой и таким образом необдуманно оставит дверь в Пелопоннес открытой.

В то время как Политроп уводил своих воинов с севера, Агесилай продвигался со своей армией с юга. Они договорились, что встретятся в Эвтее. Но до того как эта встреча смогла состояться, Политроп со своими пелтастами потерпел жестокое поражение у Орхомена от войск нового аркадского союза. (То, что это были пелтасты, выясняется из хода битвы, описанной Ксенофонтом, и особенно из его упоминания их дротиков, но обнаруживается, что их называют орхоменскими пелтастами.) Их разгром был похож на многие другие поражения, которые уже понесли спартанские наемники. Они продвинулись слишком далеко в преследовании отступающих аркадцев и были контратакованы, когда оказались без поддержки гоплитов и кавалерии.

Показателем морального состояния разбитой наемной армии было то, что Агесилай после этого поражения оставил надежду встретиться с ними. Однако в этот раз наемники, вопреки его сомнениям, проскользнули ночью через враждебные районы Аркадии и достигли его лагеря. Кроме того, после демонстрации им силы в Аркадии они вернулись вместе с ним в Спарту и оставались там в момент величайшей опасности для Лаконики, когда Эпаминонд вступил в долину реки Эврот.

Похоже на то, что срок контракта с «орхоменскими наемниками» истек по окончании вторжения Эпаминонда, поскольку некоторое время после этого не упоминаются ни эти ни другие наемники. Например, когда в начале 369 г. до н. э. спартанскому полемарху на Коринфском перешейке потребовались подкрепления, Ксенофонт сообщает, что он мог бы набрать пелтастов в наличных союзных войсках, но на службе Спарте их не оказалось. Причина их отсутствия, возможно, кроется в нехватке денег у Спарты. Она лишилась не только былой гегемонии, но даже владений в Мессении. Поэтому неудивительно, что не могла позволить себе содержание армии наемников.

Дефицит компенсировали не только использованием наемников, служивших союзникам, но также прямым заимствованием наемных войск. Летом 369 г. до н. э. на Пелопоннес прибыла флотилия из двадцати триер (трирем) с кельтскими и иберийскими наемниками и 50 конниками, которых послал на помощь Спарте Дионисий. (Это первое упоминание кельтов в качестве наемников в Греции.) Диодор приводит число воинов 2 тысячи и сообщает, что им было выплачено жалованье на пять месяцев вперед, то есть на время их отсутствия в Сицилии. Таким образом, Спарта получила их как безвозмездный дар. Эти воины чрезвычайно успешно действовали против беотийцев, пока к концу лета их не вернули на кораблях в Сиракузы.

На следующее лето Дионисий вновь прислал такой же отряд наемников под командой Киссида. (Он также возглавил поход Дионисия на Керкиру в 374 г. до н. э.) Наемники добились большого успеха. В конце лета они отправились обратно к побережью, чтобы вернуться в Сицилию, и попутно помогли Архидаму III в 368 г. до н. э. выиграть сражение с аркадцами и аргивянами. Но со смертью Дионисия I активное использование сицилийских наемников за пределами страны в основном прекратилось. (Кроме похода двадцати триер, который привел к захвату Селласии в 365 г. до н. э. Тимократ, возглавлявший поход, был наемным командиром.)

Спарта также приобретала наемников на кредит от сатрапа Фригии Ариобарзана. Зимой 369/368 г. до н. э. его греческий агент Филиск созвал совещание эллинских городов в Дельфах. Объявленной целью сбора был мир. Но подлинной его целью, видимо, был сбор греческих войск в помощь своему хозяину в связи с предстоящими восстаниями против царя царей. Когда Фивы отказались присоединиться к его плану, предусматривающему власть Спарты над Мессенией, Ариобарзан полностью перешел на сторону лакедемонян. Он собрал большую армию наемников в поддержку Спарты. 2 тысячи воинов из этой армии он оставил на Пелопоннесе, выплатив им жалованье. Остальных забрал с собой в Азию. Можно признать с большой долей вероятности в этом войске тех самых наемников под командованием Навкля, из-за нерадивости которых перешеек вновь был открыт для вторжения Эпаминонда (весной 367 г.).

Эти заимствования еще больше подчеркнули зависимость Спарты от наемников и в то же время ее неспособность покупать их. В «Лакедемонской политии» Ксенофонта, написанной, вероятно, несколько раньше того периода времени, который здесь обсуждается, наемники признаются за недавнее нововведение в спартанской армии. Ко времени битвы при Мантинее (362 до н. э.) они стали постоянным элементом военной организации, которая требует особого толкования. (Возможно, войско получало жалованье из средств, добытых азиатским походом Агесилая 364–363 гг. См. главу 11.) Кроме того, в спартанской кавалерии практиковалась квота на профессионалов, и она способствовала повышению уровня прежде весьма неэффективной конницы. Но у Спарты было мало ресурсов для вербовки наемников, и, по мере того как лояльность союзников ослабевала, она была вынуждена полагаться на себя и находить новые способы сбора денег, в которых нуждалась. Поэтому Агесилай в своем преклонном возрасте был вынужден заставлять кондотьеров добывать необходимые денежные средства для укрепления военной мощи Спарты (см. главу 11 этой книги), и, стремясь обеспечить страну профессиональными воинами, он заложил традицию набора наемников спартанскими царями.

Уже показано использование Спартой и Афинами наемников вплоть до битвы при Мантинее. Остается рассмотреть, какую пользу извлекали из них Фивы и их протеже Аркадия. Фивы бросили вызов военному превосходству Спарты. Спартанский гоплит был подготовлен почти до уровня профессионального совершенства, и Фивы, частично копируя армию своего противника, попытались сформировать войско равной с ним эффективности с минимальным использованием наемных воинов.

Во-первых, Беотийский союз набирал пелтастов тем же методом, что и Спарта. Мы видим, как пелтасты взаимодействуют с Хабрием в 377 г. до н. э., или сражаются под командованием Пелопида при Киноскефалах (в 364 г. до н. э., где Пелопид был убит. – Ред.), или занимают боевую позицию на фланге в битве при Мантинее. Но они, видимо, никогда не были многочисленной силой и не играли важную роль в победах Фив. Их относительно малое значение, возможно, связано с тем, что Беотия располагала своим особым и традиционным видом легковооруженных войск – хамиппи.

Во-вторых, успехи Пелопида и Эпаминонда были добыты не наемниками, но особым подразделением коренных фиванцев – «священным отрядом». Видимо, его создали сразу же после того, как выбили спартанский гарнизон из Кадмеи (цитадель Фив). Ибо такой отряд был сформирован беотийцем Горгидом, который упоминается в источниках лишь в следующем году. Это был отряд из 300 отборных воинов, которых фиванцы обеспечили едой и казармами в Кадмее. Таким образом, они надежно предотвратили катастрофическое предательство 381 г.

Освященная веками военная организация каждого греческого полиса базировалась на общности племени и родстве. Это было в основе фаланги гоплитов и тактики ведения ею боя.