самым уставшим от мира человеком, запертым в колючих объятиях эмоционального осадка всей своей жизни.

Итан не хочет открывать глаза, не хочет никого слышать, не хочет даже осознавать свое тело в этот момент. Единственное допустимое – это крик. Животный яростный крик во все горло, выпускающий болезненно-жалостливую несправедливость, границу с чем делит жесточайший гнев. Крик его повторяется вновь и вновь, волнами разгоняя сердце до предела, все дальше уводя от становившегося мифическим состояния умиротворения. Выдохшись, вновь ощущая уже слишком хорошо известную тяжесть, Итан будто бы и никуда не улетал, а остался все там же, все с теми же связывающими его и несовершенное человечество эмоциональными крюками.

– Может быть, нужно время? – заботливо прозвучал голос Кассандры.

– Нет. Это было бы слишком просто.

– Итан, ты опять ищешь какой-то потаенный смысл?

– Не знаю.

– Может быть, пытаешься создать этот смысл?

– C этим я решительно завязал.

– Это слышать я рада. У нас впереди очень много работы – не хочу, чтобы ты дальше мучил себя, придумывая новые и новые смыслы своего состояния. Недомогание, усталость, бессонница – это все может идти от простого стресса, которого, не мне тебе рассказывать, за жизнь ты навидался.

– Хах, вот это забавно подметила, очень и очень забавно.

У него уже не оставалось сил злиться, с каждым всплеском четко ощущалось истощение ресурса, подталкивая к возможно временному, но все же смирению. Решив пока сохранить результаты эпизода, он захотел провести день в приятном осознании прогресса, начав новый этап грандиозного плана, по результатам которого, как ему верится, все прекратится.

Оказавшись за пределами своей каюты, Итан не без удовольствия оглядел собственную, пусть и небольшую, но очень уютную лабораторию. По правой стороне была полоса иллюминатора, прямо над длинным верстаком, обустроенным для работы с железом, в частности компьютерным. Впереди – полностью забитое складское помещение со всеми возможными деталями и сырьем для трехмерных принтеров, в общем и целом то было важнейшим поручением Кассандре – прислать и рассортировать все «игрушки». А все для того, чтобы наконец-то дать себе волю в реализации потенциала творца и изобретателя без страха разорения примитивными умами. Но вот ощутить ту истинную свободу от человеческого мира, оставив позади все мучающие его изнутри, словно наказание, недомогания, так и не получилось. Итан уставился в иллюминатор ровно тем же наивным взглядом, каким некогда наблюдал процесс создания Точки, видя в этом огромном шаге свое спасение. Сейчас, столкнувшись с разочарованием от невозможности разорвать связывающие его и все человеческие пороки невидимые нити, Итан допускает ошибочность собственной слепой надежды, удивляясь неожиданному ответу на претензию неудачи, – расстояние недостаточное. Надо туда, как можно дальше – тогда все должно получиться!

– Итан? – Кассандра спросила с особым требовательным напряжением.

– Да, что такое?

– Я три раза тебя окликала, вот что! Все в порядке?

Удивившись, он осмотрелся вокруг себя, словно собирая окружение вновь.

– Извини, я что-то задумался… Впервые в космосе, к такому не сразу привыкаешь. – Итан вновь смотрел на звезды. – Смотрю и удивляюсь, насколько необычно… далеким… знаешь, я даже и подумать не мог, куда меня занесет, да еще и с такой заявкой первооткрывателя.

– Прошло три недели с твоего отлета, тебе бы обратиться к людям, рассказать о самочувствии. Интервью дать не прошу, но было бы неплохо.

– Пусть этим Четверка займется, – отмахнулся Итан, не сводя глаз со звезд.

– Итан, это не их работа, они тут не за этим.

– Я вот смотрю, – заговорил он совершенно непривычным для себя мечтательным тоном, – да все представить не могу ту открытую перед нами безграничность. Сколько мест, сколько тайн предстоит нам с тобой изучить, познать, может, даже создать новые! Я думаю, все же стоит позаботиться о некоего рода маяках или обелисках, может быть…

Возможно, он бы еще долго поддавался меланхоличному состоянию, если бы Кассандра не произнесла каким-то странным тоном:

– Бенджамин настоял, чтобы я сообщила ему, когда ты проснешься, как и сказала тебе о срочности вашего скорого разговора.

– Что он хотел? – спросил Итан, наконец-то обратив внимание на окружение.

– Я могу соединить вас…

– Просто дай сводку, я же знаю, что ты не можешь не быть информирована о происходящем. От тебя тайн не существует.

– Значит, ты не будешь сомневаться в важности моей просьбы лично поговорить с ним.

– А еще знаю, что, будь вопрос серьезным, ты либо сразу сказала бы, либо уже со всем разобралась и без меня. Так что, раз его делу ничто не угрожает, то нечего лишний раз воду баламутить.

– Я говорю не о деле, Итан.

Итану хотелось было возразить, дав упрямству чуть больше воли, но он почему-то не мог найти никаких слов. Чуть ли не ощущающему себя застигнутым врасплох, что, несомненно, являлось крайне мало знакомым ему состоянием, Итану пришлось хорошенько подумать о том, почему он вообще должен реагировать на происходящее вне Точки.

– Бенджамин со всем справится и без меня, таков его удел.

– Хватит быть таким безответственным.

Данное обвинение от кого угодно звучало бы оскорблением, но чтобы Кассандра такое произнесла – это удивило не на шутку.

– Ты все правильно услышал. Он твой друг, не игнорируй его, особенно сейчас, когда оставил его одного.

– Во-первых, он и твой друг тоже, уверен, ты не откажешь ему в помощи, если такая потребуется. Во-вторых, он знает правила игры, знает даже лучше моего, а с учетом всех ресурсов уж за кого, а за него переживать не стоит.

– Я поняла: ты боишься.

– А вот тут подробнее, пожалуйста, можно?

– Он ведь был в будущем, знает историю. Ты боишься, что весь наш проект может потерпеть крах из-за него, отсюда и отлет в такие краткие сроки, как и сокрытие от него сути. А еще не забывай, что я считываю твои жизненные показатели, в частности химический.

– Нет! – Итан заговорил серьезнее, не только из-за ошибочного обвинения Кассандры, но и потому, что чувствовал необходимость закрепить истинную причину его переживаний. – Бенджамин – это тот единственный из людей, кому я доверяю роль пастуха для овец! Скоро мы улетим отсюда, наконец, оставив обреченный мир позади. Если бы я боялся его, то вряд ли бы помогал тебе подготавливать все к тому, чтобы Бенджамину было проще разобраться с грядущим кризисом, а еще я бы и про Точку умолчал, чтобы уж наверняка.

– Почему тогда ты не хочешь рассказать ему о нашем плане? Возможно, он обладает некоей ценной информацией о технологии криозаморозки, гипердвигателей…

– Кассандра, хватит, пожалуйста, мы уже это обсуждали.

– Не говоря уже о том, – сразу же возобновила напор Кассандра, – как ты хочешь избежать будущей деградации клеток