Она допила пиво, повернулась и увидела мой взгляд. А потом произошло чудо. Александра отставила в сторону стакан и решительно распустила волосы…

Женщины постоянно что-то делают со своими волосами. Расчесывают, приглаживают, смахивают со лба. Такие действия всегда наполнены каким-то глубоким, непостижимым для мужчины смыслом. Они могут означать что угодно. С одной стороны, это может быть кокетство, призыв. С другой – желание просто поправить упрямую прядку или заплести косичку, чтобы волосы не мешали убирать квартиру.

Но сейчас, когда Сашка сорвала с головы заколку, я абсолютно точно знал, что это значит. У меня перехватило дыхание…

Александра подошла ко мне вплотную и обвила мою шею своими тонкими руками. А я, как дурак, лыбился самой идиотской улыбкой, какую только можно вообразить.

Сашка отстранилась, взяла меня за руку и потащила в спальню. Мы не преодолели и половины пути, а одежды на нас уже не осталось.

Страсть стучала в моем теле, как отбойный молоток. Александра тоже, казалось, полностью отдалась сексуальному порыву.

Внезапно я очнулся от наваждения. Нет… Яне могу провалить свой же собственный план. Надо сделать так, чтобы для Сашки сегодняшняя ночь стала самым сильным переживанием в жизни. Но тогда нельзя терять контроль ни на минуту.

Несмотря на бушующий во мне экстаз, я умудрился взять себя в руки. Теперь я управлял телом Сашки, словно играл на сложном музыкальном инструменте, заставляя её то звучать плавно и нежно, то вдруг взрываться высокими бурными аккордами.

Наконец, её тело в очередной раз содрогнулось в приступе наслаждения, и она затихла. Мне даже показалось, что перестала дышать. Но нет, Сашка вздохнула, окинула меня и комнату каким-то отстраненным взглядом и потрясённо произнесла:

– Вот это да! Такого раньше никогда не было…

Она прижалась ко мне всем телом, а я тихо балдел от её присутствия. М-да… Ради таких вот минут я готов вытаскивать всех ее родственников из Зоны хоть каждый день!

Мы лежали в постели – как в старые добрые времена, и я был абсолютно счастлив.

– Спасибо за Толика, Игорек, – промурлыкала Сашка. – Он рассказал, как ты его из Зоны вытащил. Жизнью рисковал…

– Не стоило мне этого делать. В следующий раз мимо пройду, – проворчал я. На самом деле злость на Сало уже утихла, растворилась в нирване, которая окутывала меня сейчас.

Александра приподнялась на локте, нежно заглянула мне в глаза:

– Ты не злись на него, Игорек. Не надо. Он ведь не ради себя на бандитов спину гнет.

– А ради кого? – удивился я.

– Ради отца. Видишь ли… Даже не знаю, как рассказать… Короче, отец наш не из Новосиба вернулся. Он погиб в Зоне шесть лет назад. Так Дмитрий Иванович сказал. Ну это тоже сталкер, напарник отца. Он своими глазами видел, как папа упал в овраг с «чертовым холодцом». Так, кажется, эта мерзость называется…

– «Ведьмин студень», – поправил я.

– Неважно, – отмахнулась Сашка. – Я с тех пор ни студень, ни холодец в рот не беру… Брр… Так вот, Дмитрий Иванович отца из оврага вытащил, но спасти уже не смог. Говорит, папа у него на руках помер. Дмитрий Иванович его в Зоне и закопал. Даже вроде крестик деревянный над могилкой поставил. Произошло это шесть лет назад… А в позапрошлом году отец внезапно вернулся… Мы с Толиком оба дома были. Поздно уже, ночь. Мы спать собирались, а тут звонок в дверь. Толик пошел открывать…

Александра всхлипнула и прижалась ко мне.

– Не могу вспоминать. Так жутко делается…

– Так он муляж! – Меня как холодной волной обдало.

Живые мертвецы, или муляжи, – чудовищные порождения аномальных земель. В большинстве своем это покойники, которых похоронили на территории Зоны еще до Посещения. Черт знает почему, но внезапно они стали оживать. Некоторым даже удалось покинуть Зону и вернуться в дома, где обитали при жизни. Прикиньте, каково было родственникам – увидеть на пороге почивших много лет назад отца или мать!

Поначалу муляжи наделали много шума и паники, а потом разобрались, что они довольно безобидны – пытаются всего-навсего имитировать повседневные действия людей. Хотя их движения напоминают движения механической куклы, а интеллект практически на нуле.

Насколько я знаю, большинство граждан предпочитают избавляться от неупокоенных родственничков – сдают в Институт Внеземных Культур, вернее в его Искитимский филиал, или в полицию. Там их принимают, а что дальше с ними делают, черт его знает. Сжигают, наверное.

Кстати, полиция и на улицах муляжи отлавливает, так что они свободно по городу стаями не бродят.

А еще среди обывателей ходит мнение, что муляжи – это засланные казачки тех самых инопланетян, которые и сотворили на Земле Зоны. Типа муляжи на время затаились и ждут команды, чтобы начать пресловутый зомбиапокалипсис…

– Для меня отец уже мертв, – продолжала Александра. – Я поэтому и не смогла с ним в одной квартире жить. А Толя… Он не хочет отца в полицию сдавать… Договорился с бандитами – они ему подгоняют один наркотик. По сути тот же «экзо», только более концентрированный. Если обычный человек такую дозу примет, сразу летальный исход. А для муляжа наоборот. Только она в нем жизнь и поддерживает. Он даже говорить начал. Правда, односложными словами: да, нет, тепло, холодно… Взять наркотик больше негде – бандиты его специально для Толика гонят. А он за это у них в рабах.

Вот так-так! Я молчал, переваривая услышанное. Неужто Сало настолько любит отца? Странно. Очень странно. Отец ведь с ними и не жил почти.

– Это тебе Толик про бандитов так сказал? – уточнил у Александры я.

– Да, конечно, – кивнула она и еще раз попросила: – Ты прости его, ладно?

Неопределенный жест плечами сошел за ответ.

– А как Толик вообще себя чувствует? – спросил я. – Где он? Дома лежит?

– В больнице. Ему сильно досталось, но жить будет. – Она посмотрела на часы и засобиралась: – Мне пора.

– Куда ты сейчас? К нему в больницу?

– Нет. К нему я утром приду. Как раз будет моя смена. А сейчас домой.

У меня перехватило дыхание, словно получил удар под дых. Домой – это значит к некоему Славику, гаишнику. Сашка живет с ним уже полгода. Может, и замуж за него выйдет. Он ведь не я – в Зону не ходит. И вообще, в отличие от меня, Славик перспективный. Дослужится до полковника, квартиру в Новосибе купит. Или в Москве.

Да, он очень даже перспективный. А я – нет. Я всего лишь сталкер. Преступник. Отброс общества. Мое будущее – тюрьма. Или могила. Полгода назад при расставании Александра мне все это очень популярно объяснила. И, получается, ничего не изменилось, раз она возвращается к нему.

Выходит, напрасно я спасал Сало. И сейчас зря из кожи вон лез. Надежда, что после этого Сашка останется со мной, исчезла, как солнце среди туч. А вот неприятностей я себе нажил полные штаны. Сумрак – малый злопамятный. И неглупый. Наверняка найдет способ отомстить…