— Где вы будете жить, пока построится дом?

— Будем снимать квартиру. А выпишемся в область — сейчас за деньги можно все.

Саша молчал, время от времени переводя взгляд с меня на Ольгу и обратно.

Наследство Ольги представляло собой однокомнатную квартиру на Песках, на проспекте Бакунина. В конце 90-х это место не пользовалось популярностью. Несмотря на близость к центру, этот район поражал какой-то обособленностью, заброшенностью и нежилой атмосферой.

Квартира Ольги находилась в доме после капремонта и отличалась правильной планировкой. Размещалась она в бельэтаже. Бельэтаж — это высокий первый этаж, когда уровень подоконников находится на высоте около трех метров и выше. До революции бельэтаж считался самым престижным этажом — в нем обычно жил домовладелец. Но сейчас бельэтаж не котируется. В наше криминальное время люди боятся, что через окно могут залезть воры. Как ни пытаешься им объяснить, что квалифицированный вор при желании может войти в квартиру на любом этаже, стереотип сильнее.

С учетом того, что дефолт произошел всего два месяца назад и рынок недвижимости стоял, продать квартиру Ольги было нелегко. Надежда была только на то, что однокомнатных квартир в старом фонде очень мало, и они всегда востребованы.

По согласованию с Ольгой я оценила квартиру в 22 тысячи долларов. Покупателей не было. Наконец позвонила женщина и захотела посмотреть квартиру. Ей все понравилось.

— Сбросьте цену, и я ее возьму, — сказала она Ольге. — За 21 тысячу.

— Нет, — твердо ответила Ольга. — Своей квартире я цену знаю. Дешевле не отдам.

Покупательница отказалась. Прошло три недели. Цены на рынке ползли вниз.

— Ольга, — говорила я, — пора снижать цену. Звонки прекратились совсем.

Снизили до 21 тысячи. Снова появился покупатель, предложивший за квартиру 19 тысяч.

— Отдавай, — умоляла я Ольгу, — рынок падает. Завтра не продашь и за эти деньги.

— Ни за что, — упрямилась Ольга. — Ты же видишь, что квартира хорошая. Как ее отдавать за такие копейки?

— Больше не дадут, — убеждала ее я. — На рынке кризис. Покупателей вообще нет, и цены уже валятся. Чего ты ждешь?

— Жду нормального покупателя.

Просмотров было мало. Мы с Ольгой показывали квартиру желающим ее посмотреть и садились пить чай. Ольга не работала. Саши никогда не было дома.

— Чем занимается твой муж? — как-то спросила я ее.

— Он… пытается… организовать свой бизнес, — медленно и неохотно ответила Ольга.

— Какой бизнес?

— Посреднический. Продает партии металла.

— И много продает?

— Да ничего еще не продал, — печально сказала Ольга.

— А на что же вы живете? — удивилась я.

— На мои деньги.

— Ты же не работаешь, — удивилась я еще сильнее.

— Что-то осталось от старых запасов, — уклонилась от ответа Ольга. И, помолчав, добавила: — Мы разводимся.

Это было для меня полной неожиданностью. По их поведению никак нельзя было предположить, что в семье есть проблемы.

— А ребенок?

— Это не его ребенок. Это мой ребенок от первого брака, — объяснила Ольга и продолжила свой рассказ: — Я родом с Урала. Замуж вышла сразу после школы и тут же родила. Муж начал пить. Я терпела-терпела, потом подала на развод и вернулась к отцу. Матери у меня нет, отец женился второй раз, двое моих братьев живут с ним.

— А дальше?

— А дальше отец выгнал меня из дома. Я и без ребенка там была никому не нужна, а уж с ребенком и подавно.

— И что ты сделала?

— Уехала в Питер, к бабушке. Но с бабушкой мы не поладили. Она мне каждый день говорила, что я мечтаю сжить ее со свету. Пришлось снять квартиру.

— А на что ты жила?

— Я шила на заказ. Костюмы, платья, куртки. Если заказов не было, шила меховые шапки и продавала их на рынке. На жизнь хватало. Потом познакомилась с Сашей и вышла замуж еще раз. А теперь вот… разводимся. Только он мне развода не дает.

Цены на рынке недвижимости стремительно катились вниз. Мы снижали стоимость квартиры еще три раза. В результате в феврале она была продана за 15 с половиной тысяч долларов — довольно дорого для того времени.

Сделка была завершена, Ольга выписалась, передала квартиру покупателю и получила деньги. Они с Сашей сняли квартиру в том же районе. Я жила рядом, в трех минутах ходьбы.

— Давай помогу с подбором двухкомнатной, — предложила я ей.

— Не надо, — отказалась она. — Я сама справлюсь.

Через месяц я позвонила Ольге, чтобы узнать, как у нее дела.

— Ты уже купила квартиру? — спросила я.

— Еще нет, — неохотно ответила Ольга.

— Как нет? — удивилась я. — Ольга, цены уже стоят. Еще чуть-чуть, и маятник качнется в другую сторону — они начнут расти. Покупать надо немедленно, иначе останешься без жилья.

Помолчав, Ольга тихо сказала:

— У меня нет денег.

— Тебя что, ограбили? — ахнула я.

— Нет, не ограбили. Просто Саше нужны были деньги на развитие бизнеса.

— Вы же разводитесь?

— Он не хочет. Говорит, что надо еще чуть-чуть потерпеть, и все наладится. Приходи к нам в гости, посмотришь, как мы живем.

Через несколько дней вечером я забежала к Ольге на чашку чая. Саша был дома. Он сидел на диване с ноутбуком на коленях и сосредоточенно изучал какой-то файл. Увидев меня, он радостно махнул рукой, поздоровался и, продолжая прерванный моим приходом разговор с Ольгой, сказал, обращаясь ко мне:

— Ну хоть ты объясни этой женщине, что для того, чтобы заработать, нужно вложить. Нельзя начать бизнес без стартового капитала.

— А какой бизнес ты хочешь начать? — решила уточнить я у молодого предпринимателя.

— Посреднический. Вот, посмотри, здесь у меня информация о продукции сталепрокатного завода. А вот письмо от немецкой фирмы, которой нужна эта продукция.

— А что мешает немцам купить эту партию металла напрямую? — спросила я. — Ты им со своими накрутками зачем нужен? Или у тебя личные связи на этом заводе, и отпускная цена будет другой?

— Личных связей у меня нет, — признался Саша. — А я им буду нужен, потому что могу подобрать весь ассортимент, который им необходим, на разных наших заводах.

— Это уже мелкий опт. Тебе понадобится склад, потому что всю партию надо где-то хранить и комплектовать. Кроме того, заводы мелочь не продают. Тебе придется брать большие партии, а это уже совсем другие деньги.

Саша махнул на меня рукой. Вместо потенциального союзника в моем лице он получил оппонента. На мои вопросы он не дал ответа — либо не знал его сам, либо темнил насчет истинной сущности своего бизнеса. Саша замолчал и до моего ухода больше не говорил о работе.