– Так точно, сэр.

– Получается… – Босс поерзал в кресле, выбирая более удобное положение, и приводные механизмы настройки застрекотали, предлагая ему множество запомненных ими удобных поз, в которых босс проводил достаточно долгое время. – Получается, что наш исполнитель скинул выдуманный отчет, и мы его оплатили. Журналистам сбросили какое-то дерьмо «империалы», и все закрутилось, так?

– Так точно, сэр. Информационная атмосфера сложилась именно такая, будто дело сделано.

– Что ты предложишь в такой ситуации, Луис?

– Я? Мне… – второй помощник растерялся, ведь это был вопрос для первого помощника Дрейдена, и если он, Луис, ответит на него, то навлечет на себя гнев Дрейдена, а это могло окончиться пулей в оконное стекло квартиры, где жил Луис.

С другой стороны, этот вопрос от босса мог являться проверкой, чтобы разобраться, готов ли Луис подняться на следующую ступеньку.

– Сэр! Я считаю, что исполнитель должен ответить! – заявил Луис, решив рискнуть.

– А если он не виноват?

– Рано или поздно история достигнет ушей наших врагов, сэр, и они сумеют воспользоваться этой информацией. И даже если после проверки исполнитель окажется не виноват, вас все равно объявят мягкотелым и негодным для управления холдингом. Это первый и самый простой ход.

– Согласен с тобой, Луис. Но ты же помнишь, кто наш исполнитель?

– Я… могу произнести его имя вслух?

– Только здесь и только сейчас, Луис…

– Тулло-Ящер.

– Да, Тулло-Ящер, – подтвердил босс и вздохнул. Тулло был давнишним исполнителем и лучшим из всех, кто работал на холдинг. Тулло был не просто лучшим, но феноменальным. У него не подпрыгивала винтовка, не дергался пулемет. Каким-то образом он умел так управлять своим телом и оружием, что все пули летели в «десятку». Даже если их двести восемнадцать, как в стандартном магазине армейского пулемета.

Тулло не зря называли ящером. Его лицо выглядело страшновато – такая морда подошла бы змее или ящерице, но никак не гуманоиду, к которым относились и варвары, и суперколверы, и канзасы с гоберли.

Но это были лишь внешние впечатления – первые, во время редких знакомств заказчиков и исполнителя.

Многие из них желали получить о нем как можно больше информации, однако лишь немногим удавалось узнать что-то сверх того, что он сам о себе рассказывал. А уж о том, что температура его тела не превышала двадцати восьми градусов, не знал никто – Тулло носил специальный тепловой костюм, который при сканировании выдавал стандартную тепловую картинку. Ну а отдельные аномалии – руки или шея – никого особенно не напрягали: подобный «недогрев» встречался у многих представителей гуманоидов.

Тулло жил затворником, задания получал через публичную сеть, оплату – наличными чаками через курьерскую службу, для которой всякий раз выдумывал хитроумные схемы, чтобы никто не мог быстро вычислить место передачи.

Пару раз босс Эрнандо прибегал к шпионским средствам вроде электронных закладок в пачки чаков или сопровождения курьеров целой флотилией микродронов.

Но закладки выгорали от токов высокой частоты, которыми их потчевал Тулло, а флот микродронов вдруг терял связь с базой и ориентацию в пространстве, и дорогостоящие «электронные стрекозы» сыпались на проезжую часть, где их с хрустом размалывали проносившиеся автомобили.

Босс неоднократно встречался с Тулло, когда появлялась особая и дорогостоящая работа, в конце концов он не мог давать такие задания тому, кого никогда не видел, и Тулло понимал, что иногда личных контактов избежать невозможно. Однако он появлялся у резиденции словно из ниоткуда и так же в никуда исчезал, выходя из нее.

По крайней мере, так это видела система наблюдения и безопасности – ее мультидатчики внезапно отключались и пребывали в шоковом состоянии, а когда приходили в себя и перезагружались сохраненными копиями софта с сервера, объект наблюдения был уже далеко.

Казалось, он был неуловим. Да, таковым он и являлся для всех, у кого не было такого оружия, как Шенон.

Шенон не мог видеть и чувствовать Тулло, однако он был на короткой ноге с зашифрованными потоками данных, которые струились по толстым оптическим кабелям, извиваясь, перекодируясь, выходя в твердые копии и дожимаясь в архивных хранилищах.

Шенон видел с помощью сотен тысяч городских датчиков и камер наблюдения, чтобы достаточно оперативно реагировать на все смены обличья Тулло, которые тот предпринимал, чтобы сбить с толку следящие системы.

И театральный грим тут стоял не на первом месте.

Тулло владел искусством перевоплощения в совершенстве – меняя походку и даже, казалось, рост.

Ни один полицейский оператор, отслеживая съемку, не смог бы опознать его, вдруг вышедшего из магазина в виде бойкого гоберли. А потом, проскочив через бар, Тулло вываливался с заднего крыльца пьянчугой-варваром.

Для обычного полицейского оператора вычисление такого мастера было нерешаемой задачей, однако Шенон действовал иначе: он обрабатывал множество информационных каналов слежения, успевая анализировать их все разом, а потому вычислял Тулло, какое бы обличье тот ни принимал.

Также вычислить Тулло могли и полицейские операторы, но лишь спустя время, когда данные были переработаны на серверных мощностях полицейского Управления. И – через неделю. Или через двое суток, если у задачи высокий приоритет. А Шенон делал это мгновенно, поскольку ему помогали вживленные электронные имплантаты.

Так удалось выяснить, где находятся лежки Тулло, квартирой или жильем места его обитания назвать было нельзя.

Когда босс Эрнандо впервые получил видео этих берлог, он был в шоке. Какой смысл получать гонорары в сотни тысяч чаков и прозябать в такой дыре?

Какое-то время Эрнандо даже думал прекратить сотрудничество с Тулло, ведь тот был ему непонятен. Однако другие киллеры были не столь умелы, и привыкший к высококачественным услугам босс был вынужден вернуться к Тулло.

В конце концов сам он почти все детство прожил на свалке упаковочной тары возле одного из складов. И у него имелось несколько нор, куда можно было сбежать от полиции, конкурентов – злобных беспризорников с соседнего склада, но самое главное – от охотников за органами, которые были куда лучше оснащены, чем полиция, и более простимулированы.

Одним словом, босс понял Тулло и принял его образ жизни. На тот момент ему было известно уже о трех десятках временных берлог, в которых Тулло появлялся очень редко.

Кое-что про Тулло знали боссы и других холдингов. Не так много, как Эрнандо, но тоже немало. Тулло брал заказы со всех сторон, и никто не хотел поручать важную работу неизвестно кому. Как-то Эрнандо даже предложил работать лишь на него, пообещав платить столько, сколько Тулло зарабатывает со всех сторон, но тот лишь криво усмехнулся и отклонил это предложение.

Тулло хотел быть свободным, и боссу Эрнандо это тоже было понятно – он был уверен, что киллер от такого предложения откажется. В конце концов он и сам часто ловил себя на мысли, что тоскует о том времени, когда он в лохмотьях и полуголодный обитал в нагромождениях подгнивших ящиков и был абсолютно свободен. Мог сняться со своего места и, отмахав тысячи километров по железной дороге, оказаться в другом городе – где потеплее или где небо выше. Тогда ему все это было важно и он не был отягощен гигантским штатом исполнителей, сотнями тайных счетов с миллиардными накоплениями. Недвижимостью, которую никуда нельзя было подвинуть. Одним словом, иногда босс Эрнандо тосковал о своем голодном, но свободном детстве.