«Он лгал». Мне не хотелось задавать следующий вопрос. «Лгал о чем?» — спросил я. Коллега сделал глубокий вдох. «Лгал, что никому не рассказал о тебе».

Сначала я подумал, что мы имеем дело с двойным агентом. Потом перебрал в уме все, от чего теперь придется избавиться. Связях, которые я должен буду оборвать. О том, с чем необходимо распрощаться.

«Кому он рассказал?» — спросил я. «Шестерым, — ответил коллега. — Отец и пятеро друзей. Они не агенты, насколько ему известно». — «Не агенты?» — уточнил я. «Нет, насколько ему известно».

Значит, он не двойной агент. Но шесть человек… Шесть человек — это много. Они могут рассказать шести другим людям. А те — другим шести. Один из которых будет агентом. Кем-то, кто может принять меры.

Коллега вернулся в комнату. Я стал планировать, как буду исправлять беспорядок. Покера с меня хватит.

Спустя час коллега снова вышел. «Теперь 18. Он рассказал 18 людям про тебя и ЦРУ». К концу дня цифра увеличилась до 23. Он рассказал 23 людям, что сотрудничает с ЦРУ. И со мной.

Двадцать три. Это просто смешно. Это практически все, кого он знает.

Это началось уже после второй встречи? В тот день, когда он принес мне информацию на оторванном клочке бумаги? Он рассказал этому другу, для чего ему нужна информация? Рассказал, что собирается передать ее ЦРУ?

А может, это началось еще раньше. Может быть, он рассказал друзьям еще в самом начале, до нашей первой встречи. Возможно, тот парень, что смотрел на меня в ресторане, был его другом.

Не важно. Для верности я решил, что наше сотрудничество не было тайной с самого начала.

И я понял свою ошибку. Я ошибся в определении его конечной цели. Я предположил, а на деле цель оказалась совсем иной.

Я думал, что он хочет помочь борьбе с терроризмом. Но у него на уме было что-то другое.

Теперь его ложь разоблачила его конечную цель. Теперь я вижу, какие люди, места и вещи в нее входят.

Здесь есть и еще кое-что. Другое осложнение. Иное измерение его конечной цели. Вот что являлось настоящей причиной, заставившей его рассказать обо мне 23 людям.

Это была игра внутри его конечной цели.

Зимой 2011 года по всему арабскому миру вспыхнули протесты. Они начались со самосожжения в Тунисе. Перекинулись на восток в султанат. Обрушились на Ливию.

За одну ночь на площадях появились танки, пулеметы и бетонные заграждения. Собирались протестующие. Полиция заняла свои места. Стороны сталкивались друг с другом. Дело заходило в тупик. Начинались переговоры. Затем — еще больше столкновений и больше тупиков. Когда зима сменилась весной, протесты обрели свое имя: Арабская весна.

Со стороны это выглядело как революция в замедленном действии. Протестующие что-то выигрывали, а что-то теряли. Было и то, что они сначала потеряли, потом выиграли, а затем снова потеряли.

Со стороны это выглядело как обычная игра с нулевой суммой. Протестующие против арабских лидеров. Если одна сторона получит власть, другая ее потеряет. Сумма равна нулю.

Но изнутри все было по-другому. Внутри игры люди колеблются. Когда речь идет об игре с нулевой суммой, люди думают не только о выигрыше. Они также думают о проигрыше. Они думают, что случится с ними, если они проиграют. Они думают о том, что с ними сделает победитель.

Есть три возможных варианта. Когда игра с нулевой суммой заканчивается, между победителем и проигравшим может произойти следующее.

Проигравший побежден, убит или сбежал. Победитель и проигравший больше не будут взаимодействовать (будущих игр нет).

Победитель и проигравший участвуют в другой игре с нулевой суммой (будущие игры с нулевой суммой)[19].

Следующее взаимодействие победителя и проигравшего — это игра с положительной суммой (будущие игры с положительной суммой).

Со стороны Арабская весна выглядела как первый тип игры с нулевой суммой. Проигравшие будут уничтожены — убиты или изгнаны. Возможно, это игра второго типа, которая превратится в нескончаемую гражданскую войну. Игра с нулевой суммой после игры с нулевой суммой. Конфликт за конфликтом. Вечная борьба одной стороны против другой.

Но, если вы внутри самой Арабской весны, вы видите нечто иное. Вы замечаете, что большинство людей хотят играть в игру с нулевой суммой третьего типа. Если вы — египетский оппозиционер, вам не нравится, что страна 30 лет находится в состоянии чрезвычайного положения. Вам не нравится отсутствие свободы слова. Вам не нравится, что вы, обладая ученой степенью, можете работать только экскурсоводом. Вам не нравится то, как распределяется продовольствие.

Но есть также список того, что вам нравится. Возможно, вам по душе, что египетское правительство защищает вас от Израиля, а также от Туниса и Ливии. Возможно, вам нравится, что правительство Египта оплачивает ваше обучение. Возможно, вам нравится, что правительство дает вашей семье некоторое количество продовольствия.

Но, вероятно, вам не нравится, что сосед получает больше. Или то, что его рабочее место лучше вашего. Или то, что у него больше свободного времени, чем у вас. Или, возможно, вы стали жертвой несправедливости. Правительство наказало вас или члена вашей семьи без всякой причины.

Поэтому вы протестуете. Вы протестуете, чтобы вернуть людям справедливость. Чтобы произошли правильные изменения.

Но вы не хотите разрушить Египет. Вы не стремитесь к уничтожению даже правительства Египта. Вы просто жаждете, чтобы принимались иные решения. Чтобы у власти был кто-то другой. Другой босс, который будет лучше предыдущего.

Поэтому вы сдерживаетесь. Вам не нужно лишнее насилие. Вы не хотите, чтобы ситуация вышла из-под контроля. Вы не хотите, чтобы столкновения переросли в игру с нулевой суммой второго типа. Вы не хотите гражданской войны. И вы не хотите, чтобы протесты привели к первому из трех результатов. Вам не нужно, чтобы победитель уничтожил проигравшего.

Вы жаждете игры с нулевой суммой третьего типа. А после нее — игру с положительной суммой. Вам нужен мир и сотрудничество и вы стремитесь сохранить страну единой. Чтобы Египет остался Египтом. Вам просто нужен другой босс, который окажется лучше предыдущего.

Внутри любой игры с положительной суммой некоторые обладают большей властью, чем другие. Они принимают более важные решения, решают, что будут делать остальные члены группы. Внутри любой игры с положительной суммой есть босс.

Иногда боссом является комитет. Иногда это отдельная группа внутри более крупной группы. Но в любом комитете есть председатель. В любой группе есть лидер. Самый главный босс — это, как правило, один человек. Один человек, принимающий решения за целую группу.