Спустя семь минут орудие батареи произвело пристрелочный выстрел. И тут же по развалинам, где спряталась захваченная боевиками боевая машина пехоты, ударили три «Ноны». Лейтенант-корректировщик, вышедший на третий блокпост седьмой роты, доложил, что огневая позиция противника подавлена. Уничтожение БМП подтвердил и лейтенант Гуров. Сержант Выдрин сообщил, что командира батальона вызывает на связь командир полка.

– Я – Аркан! – ответил Голубятников.

– Гранит! Что за артиллерийская канонада у тебя? По каким целям бьют самоходные установки?

Комбат доложил.

– Что у тебя происходит в «зеленке», Голубятников? Ты зачищал сектор, или твои люди просто прогулялись по нему?

– Чтобы проверить все, включая и разбитую технику, батальону потребовалось бы не два дня, а как минимум неделя. В «зеленке» оказалось полно «духов», что объяснимо – частный сектор до этого никто, по сути, не контролировал.

– Завтра начало эвакуации поврежденной техники, а у тебя до сих пор то тут, то там появляются боевики! Как будешь обеспечивать безопасность эвакуации?

– Обеспечу! – ответил Голубятников. – Возможно, ночью «духи» еще подергаются, завтра же мы перекроем сектор наглухо.

– Ну-ну! Посмотрим! Помощь полка требуется?

– Нет. Обойдусь своими силами.

– Хорошо. Ты мне давай, чтобы и завтра, и потом, пока будет проходить эвакуация, ни один «дух» из «зеленки» не вышел. Понял, Аркан?

– Так точно, Гранит.

Голубятников оказался прав. Ночью боевики еще дважды пытались прорваться из сектора. Около часа ночи группу из четырех человек, облаченную в камуфляж, задержали на блокпосту разведывательной роты. На вопрос, кто такие, неизвестные представились военнослужащими псковской дивизии. Начальник блокпоста приказал им оставаться на месте до проверки слов «псковичей», и тогда боевики, поняв, что их номер не прошел, попытались скрыться. Разведчики уничтожили всю группу. И все же начальник блокпоста связался с КНП батальона, а майор Кувшинин – со штабом псковской дивизии. Оттуда сообщили, что ни солдат, ни офицеров частей и подразделений псковской воздушно-десантной дивизии в зоне ответственности сводного полка туляков нет и быть не могло.

Вторую попытку вырваться из «зеленки» в три часа ночи предприняла группа из трех боевиков. Эти бандиты вышли в зону ответственности первого поста девятой роты. Не выполнив требование часового остановиться, они также были расстреляны на месте. Больше до рассвета боевики из «зеленки» носа не высовывали. Впрочем, и на следующий день они вели себя тихо; либо все были уничтожены, либо спрятались глубоко в подземельях, думая лишь о том, как просочиться через патрули десантников. Как бы то ни было, подразделения батальона подполковника Голубятникова в последующие сутки выполнили поставленную перед ними задачу – обеспечить беспрепятственную эвакуацию из района привокзальной площади поврежденной боевой техники.

Началась она, как и было запланировано, утром 26 января. В 9.20 исполняющий обязанности командира восьмой парашютно-десантной роты старший лейтенант Стрельцов доложил, что со стороны дома правительства по проспекту Орджоникидзе к зданию старого вокзала подошла колонна ремонтно-эвакуационной группы. Старший колонны – генерал-майор. Комбат, передав, что идет навстречу, оставил за себя начальника штаба и спустился во двор здания бывшего управления вокзалом. Подошел к стоявшему у головной БМП-2 взвода охранения генералу. Тот назвал себя.

– Генерал-майор Кислюк Евгений Петрович, руководитель работ по эвакуации поврежденной техники из района привокзальной площади. Как тебя величать по имени, подполковник Голубятников?

– Святослав Николаевич, товарищ генерал!

– Святослав? Старинное имя, княжеское... Оттого, наверное, и бил сепаратистов по-русски, как в древние годы? Наслышан я о подвигах твоего батальона, наслышан. Но об этом поговорим позже, сейчас надо работу организовать.

Он вызвал прибывших вместе с ним офицеров – автомобилистов, танкистов, саперов. Быстро, кратко поставил задачу, и ремонтно-эвакуационная группа приступила к работе. Начала она с площади. Подбитые, сожженные БТРы, БМП и танки мощными кранами, с помощью тягачей и лебедок ремонтники затаскивали на платформы трейлеров, крепили тросами. После этого трейлеры выходили на проспект и выстраивались в колонну. Убедившись, что все идет по плану, Кислюк повернулся к комбату:

– Ну, что, Святослав, веди на КНП, тебе надо начальству доложиться. Там и поговорим. Предложишь немного выпить-закусить – не откажусь.

Генерал оставлял хорошее впечатление. Не заносчивый, не высокомерный, нормальный мужик. Прекрасный организатор. Человек активный, деятельный. Во многом благодаря его организаторским способностям эвакуация прошла без задержек и сбоев. Он лично ходил по району от экипажа к экипажу, советовал, принимал на месте решения. Кислюк не мог подолгу сидеть на месте, днем работал вместе с ремонтниками, иногда заходя к себе в КШМ и на КНП батальона.

Но все это было потом. А сейчас, в 10.00 26 января, генерал Кислюк и подполковник Голубятников прошли на командно-наблюдательный пункт батальона. Комбат тут же приказал Выдрину соединить его с командиром сводного полка.

– Кама! Слушаю! – ответил начальник штаба.

– Это Аркан! Докладываю. Ремонтно-эвакуационная группа прибыла в район эвакуации. Совместные действия согласованы, взаимодействие организовано, РЭГ приступила к работе, батальон к выполнению поставленной задачи готов.

– Я понял тебя. Где находится генерал Кислюк?

– Здесь, на КНП. Передать ему трубку?

– Да, если он не занят.

Голубятников повернулся к слышавшему их разговор Кислюку:

– С начальником штаба сводного полка поговорите, Евгений Петрович?

Генерал взял трубку:

– На связи!.. У нас все нормально. Да, комбат же вам доложил. Все согласовано... Нет, ничего не надо, пока, по крайней мере. Будет надо, я вас сам найду. Все!

Он передал трубку Голубятникову. Тот доложил о принятых мерах безопасности, о том, что сейчас угрозы эвакогруппе со стороны боевиков в зоне ответственности батальона нет, ситуация под контролем.

Пока Голубятников докладывал обстановку полковнику Левину, генерал подошел к окну, посмотрел на площадь, на стоявшие неподалеку полуразрушенные пятиэтажки, изъеденное пулями и снарядами после штурма здание бывшего департамента.

– Удивляюсь я, – с ноткой одобрения проговорил он.

– О чем это вы, товарищ генерал? – спросил Голубятников.

– О том, как твоему батальону удалось и площадь у «духов» отбить, и плацдарм захватить, и такую махину, как ДГБ, взять.

– Ну, не сразу, конечно. Сначала за две пятиэтажки зацепились, здания вокруг КНП отбили. Потом третий дом прихватили. Оборону держали. Нас тут тоже неплохо потрепали. Каждый день гранатометный обстрел, атаки «духов»; снайперы били, откуда только можно. И котельную боевики захватили, и водонапорную башню. Мы ее потом подорвали. Доходило дело и до рукопашной, прямо во дворе. Держались. Бойцы у меня в подавляющем большинстве – старослужащие, потому и выстояли. Был бы молодняк, сбили бы нас «духи» с позиций. А «старики» выстояли. Воевать научились быстро. Да и офицеры все как на подбор. Когда «духи» поняли, что нас не взять, парламентеров присылать начали из числа пленных, которых захватили перед Новым годом.