Первый раунд переговоров был очень мрачным, потому что все вспоминали события прошедших лет, которые оставили в сердце всех глубокий отпечаток. В какой-то момент мы погрузились в пессимизм. Неожиданно один молодой человек встал и очень прямо обвинил нас в пессимизме. Этот момент стал поворотным, и мы постоянно вспоминали его впоследствии. То, что молодой человек неожиданно назвал нас «старыми пессимистами», было очень важно услышать.

Четыре способа говорить и слушать

Второй способ говорить и слушать — это дискуссия. Вы внимательно выслушиваете факты и объективно оцениваете их, как судья на заседании суда. («Это правильно, а это неправильно»). Во время дискуссии происходит столкновение идей. Каждый человек говорит то, что он думает; какие-то идеи и высказавшие их люди выигрывают, какие-то проигрывают. Это более открытый подход к слушанию, чем загрузка, потому что люди в данном случае выражают свои различные взгляды и понимают, что это их взгляды, а не абсолютная истина («По моему мнению…»).

Во время второй встречи Vision Guatemala началась сложная дискуссия о том, что случилось во время гражданской войны. Джулио Балкони, генерал в отставке, никак не мог пояснить остальным, почему во время войны он делал то, что делал. Такой точке зрения остальные не симпатизировали. Рикель Зелая, министр, чьей задачей было наблюдение за соблюдением мирного соглашения, склонилась к нему и ласково произнесла: «Я понимаю, что никто не поступает в военную академию, чтобы учиться убивать женщин и детей».

Третий тип говорить и слушать — диалог. Здесь вы слушаете других как себя, эмпатично и субъективно («Я понимаю, что вы имеете в виду»). В диалоге речь отражает нашу рефлексию («По моему опыту…»). Этот подход открывает новые возможности, потому что теперь мы работаем со множеством живых холонов и каждый выражает свою силу и любовь.

В предыдущей главе я писал о том, как во время встречи Vision Guatemala Рональд Очаета рассказал, как он стал свидетелем эксгумации массового захоронения; после его рассказа все участники пять минут хранили молчание. Это событие позже вспоминали многие члены команды, и, по словам одного из них, оно напоминало «массовое причастие». Это четвертый способ говорить и слушать — чувствующее присутствие. Этот неологизм объединяет предчувствие (ощущение чего-то, что создается) и состояние пребывания в настоящем моменте, здесь и сейчас. Здесь я слушаю не себя или другого, уделяя внимание только одной идее или человеку, а осознавая всю систему отношений («Что я замечаю здесь и сейчас…»). Когда я нахожусь в группе, которая присутствует чувственно, границы между людьми как будто исчезают, и когда один человек говорит, он сообщает что-то всей группе или системе, а когда я слушаю, то словно слышу всю группу или систему. Очаета не был ключевым участником команды Vision Guatemala, и хотя он рассказал историю, команда слушала ее не как его историю. Все услышали ее как отражение ключевого аспекта гватемальской реальности, на который они должны обратить внимание и что-то в связи с этим предпринять.

Мы с Диас Пинто много говорили о важности пяти минут молчания. Она процитировала строку из «Пополь-Вух», священной книги народа киче: «Мы не свели наши идеи вместе. Мы свели наши цели вместе. И мы согласились, и затем мы решили». Мы с Диас Пинто считаем, что история Очаеты помогла команде выйти за пределы индивидуальных идей и опыта и обнаружить общую цель, которая позволила им работать вместе в последующие годы, несмотря на существовавшие между ними противоречия. Чувствующее присутствие — это общее ощущение потенциального целого, которое включает в себя и одновременно превосходит наши индивидуальные целые.

Все эти четыре подхода к слушанию и говорению допустимы и полезны. Это не значит, что надо применять только один, скорее мы должны уметь гибко переходить от одного к другому. Если мы потратим все наше время на загрузку и дискуссию, то только воспроизведем существующую реальность: мы продолжим думать то, что думали раньше, и делать то, что делали. Если же мы хотим создавать новые реальности, нам нужно проводить хотя бы часть нашего времени в диалоге и чувствующем присутствии.

Третий момент напряжения требует от нас самого смелого шага: из зрителей мы становимся игроками. Если мы хотим совершить нечто важное в сложных обстоятельствах, нельзя тратить время на то, чтобы просто обсуждать, обвинять или соблазнять других. Нужно участвовать.

В стандартном сотрудничестве мы сосредоточиваемся на попытках изменить то, что делают другие люди. Они могут находиться в стороне от переговоров, представляя собой целевую аудиторию наших коллективных действий, а также могут быть нашими коллегами по сотрудничеству, чье поведение мы считаем необходимым изменить. Этот подход работает в простых, контролируемых ситуациях: когда мы можем изменить то, что делают другие. Но в сложных, неуправляемых ситуациях нам нужно сосредоточиться на том, что делаем мы сами, какой вклад мы вносим в текущий порядок вещей и что нужно сделать иначе, чтобы этот порядок изменить.

Участие в игре означает сокращение дистанции и ограничение независимости, а также укрепление взаимо­связей и усиление конфликта. Оно может быть восхитительным и ужасным.

В течение 2005-го и 2006 годов я был одним из руководителей амбициозного проекта, посвященного проблеме детского недоедания в Индии. Наша группа, Bhavishya Alliance, собрала вместе 25 организаций, включая индийские государственные организации, ЮНИСЕФ, между­народные и индийские корпорации и местные неправительственные и общественные организации. Они поручили пятидесяти шести своим сотрудникам восемь недель подряд полный рабочий день работать в «социальной лаборатории». Задачей команды было создание первого комплекта инновационных межотраслевых проектов по сокращению недоедания. Благодаря предпринятым тогда усилиям Bhavishya еще шесть лет успешно работала над рядом инициатив, существенно повлиявших на решение проблемы голода в Индии; эти переговоры стали важным примером межотраслевого сотрудничества[50].