Именно в эту минуту я как-то особенно остро прочувствовала совет нашего Ромки захватить с собой какое-нибудь оружие. В подворотне ничего еще угрожающего не происходило, но скверные предчувствия уже овладели мной — и, не особенно соображая, что делаю, я метнулась назад к машине и схватила термос, в котором плескалось еще достаточно много кофе.

С термосом в руках я побежала через двор. Теперь не заметить меня было невозможно. Но, по-моему, это не слишком ухудшило ситуацию.

Незнакомец бросил быстрый взгляд в мою сторону и, почти вплотную приблизившись к Виктору, спросил нарочито равнодушным тоном:

— Ну что, парнишка, закурить у тебя найдется?

Назвать Виктора парнишкой мог только достаточно самоуверенный человек, не имеющий комплексов. Разумеется, его нисколько не интересовало в этот момент курево: он просто хотел выяснить, кто крадется за ним следом. В час ночи на такое мог решиться не всякий. Этот мужчина действительно не страдал отсутствием характера.

Неуловимым движением левой руки он вдруг выхватил из кармана зажигалку и поднес ее к лицу Виктора. На мгновение полыхнуло десятисантиметровое пламя, осветив нашего фотографа, и тут же погасло.

— Зачем камера? — вдруг быстро спросил из темноты незнакомец.

И я услышала, холодея от ужаса, звук удара. Мне показалось, что этот человек пытался выбить у Виктора камеру ногой. Удалось ли это ему, я не поняла.

— Что вы делаете? — отчаянно крикнула я и бросилась прямо в гущу событий. — Я сейчас милицию вызову!

Похоже, нападающего эта угроза даже успокоила. Он немедленно сделал еще один выпад ногой, а потом, слегка отпрянув назад, снова выхватил что-то из кармана. Я услышала сухой щелчок выскочившего лезвия.

Дальше все произошло удивительно синхронно: бандит с ножом в руке бросился на Виктора, тот — на бандита, а я — на них обоих с термосом в руках.

До этого я уже успела выдернуть из его горлышка широкую пробку, ощутив мимолетный сладковатый аромат кофе. Я надеялась, что напиток окажется еще достаточно горячим и, не раздумывая, выплеснула содержимое термоса, как мне казалось, в лицо человеку с ножом.

Он издал сдавленный крик и отшатнулся. Следом послышался глухой звук удара. Нож выпал из руки бандита и, чиркнув об асфальт, отскочил куда-то в сторону. Тогда, не теряя ни секунды, он вдруг бросился бежать — с удивительной для его комплекции прытью. Не успела я и глазом моргнуть, как он пересек мостовую и скрылся в подворотне на противоположной стороне улицы.

Виктор казался каким-то заторможенным. Отступив на шаг, он, наклонив голову, рылся в кармане. Я испугалась, что он ранен. Но голос его прозвучал неожиданно ясно и спокойно.

— Это что — кофе? — спросил он, доставая из кармана носовой платок.

— Кофе, — прошептала я, вертя в руках пустой термос.

— Я так и понял, — сказал Виктор, вытирая платком лицо.

— Боже, я тебя обожгла! — воскликнула я с ужасом.

— Он уже не очень горячий, — успокоил меня Виктор.

— Но все-таки я тебя ошпарила! — с отчаянием повторила я.

— Ему досталось больше, — невозмутимо заметил Виктор.

Он уже вытер лицо и теперь с сожалением смотрел в ту сторону, куда скрылся наш прыткий оппонент. Впрочем, и дураку было бы ясно, что рассчитывать больше не на что.

— Можно с чистой совестью ехать по домам, — заключил Виктор.

— Но ты не ранен? — с тревогой спросила я.

— Упаси бог! — сказал Виктор. — Вот аппаратура…

Неожиданно он наклонился и стал высматривать что-то на земле. Потом он сказал «ага» и попросил меня принести чистый пакет или платок. Я догадалась, что он нашел нож. Меня так и подмывало поискать где-то рядом пробку от термоса, но, подумав, я отказалась от этой затеи.

Мы поместили нож в полиэтиленовый пакет и вернулись в машину. Я зажгла верхний свет и с тревогой посмотрела на Виктора. Его лоб и левая щека были заметно краснее остальной части лица. Все-таки кофе еще не успел остыть.

— Ожог первой степени, — упавшим голосом констатировала я.

— Пустяки, — хладнокровно отреагировал Виктор и продемонстрировал мне видеокамеру, прокомментировав иронически: — Больших бабок стоит!

Я ахнула. Объектив аппарата был покрыт мелкими лучистыми трещинами.

— Но я его снял, — с удовлетворением сказал Виктор. — На ноже — пальцы. Можно идентифицировать.

Действительно, теперь у нас появлялась возможность выяснить личность этого человека. Если в прошлом он уже вступал в контакт с правоохранительными органами, его отпечатки пальцев и фотографии должны иметься у них в банке данных. А, судя по его ухваткам, это было более чем вероятно.

Виктор бросил камеру на заднее сиденье, потушил свет и завел мотор. Мы поехали. От пережитого волнения на меня вдруг напала неудержимая болтливость.

— Вот и верь после этого мужчинам, которые грозятся положить соперника одной левой! — с нервным смехом воскликнула я. — У тебя как раз левая рука была свободна — и каков итог? Видеокамера погибла, а если бы я не догадалась захватить с собой кофе, вообще неизвестно, чем бы все закончилось! Почему ты не вырубил его с первого же удара?

Я понимала, что болтаю глупости, но остановиться не могла: мне была нужна разрядка. Виктор тоже, наверное, понимал это и не мешал мне высказаться. Он только добродушно ухмылялся, внимательно глядя на дорогу, и молчал.

Только доставив меня до дому, он наконец открыл рот и сказал:

— Высплюсь — и из дома прямо в больницу! А ты вещдоки забирай с собой — займитесь ими завтра же. Ну, спокойной ночи!

Я взяла побитую камеру, нож и пакет с несъеденными бутербродами. Виктор тут же отъехал, а я поплелась к себе, вспоминая по дороге все, что мне было известно, про ожоги первой степени.

Ромка был мрачен, но с огромным трудом скрывал свое торжество.

— Я же сказал, чтобы вы взяли с собой оружие! — грубым голосом напомнил он мне.

— Если бы дело было в оружии! — смущенно сказала я. — Называется, последили! И все я виновата: черт меня дернул вылезти в самый неподходящий момент из машины! Но кто знал, что у этого типа такой тонкий слух?

— Зато у нас теперь имеется видеозапись и нож с отпечатками пальцев, — попытался утешить меня Сергей Иванович Кряжимский. — Я сейчас же отправляюсь с этим добром в криминалистическую лабораторию. Там у меня есть один старинный приятель, он нам поможет. Конечно, идентификация займет какое-то время — у них там полно работы. Но я постараюсь уговорить его сделать все побыстрее.

Маринка, которая слушала мой рассказ с широко открытыми глазами, наконец подала голос и потрясенно спросила:

— Постой, так я не поняла, ты облила Виктора моим кофе?! Разве тебе не известно, что ожоги головы наиболее опасны? Он, бедняжка, даже не вышел на работу! Ты что же — не видела, куда льешь?