– Пожалуйста, – сказал Чернышов. – Звоните. Только вот кому? Вашим финансовым покровителям не стоит: уверяю вас, служба информации у них поставлена очень хорошо, обвинения против Реабилитационного кружка им давно известны, и, скорее всего, от вас уже отреклись. Возможно, прямо сейчас кто-нибудь делает заявление в прямом эфире.

Слова контроллера сразили Елагина едва ли не наповал. Он обмяк, уверенность слетела с него, как осенние листья в ноябре. Слушая Артема, он пытался вчитаться в формулировку ордера, но вряд ли понял хотя бы строчку.

Савва смотрел на него с усмешкой.

– А если вы надумаете позвонить своим друзьям с телевидения, – Чернышов сделал небольшую паузу, – ну что ж, ради бога. Но я бы не советовал.

– Почему? – тихо спросил Елагин.

Приданные группе оперативные работники ОБНОНа, контроллеры Анафемы, врачи наркологической «скорой» бочком, прижимаясь к стене коридора, обходили мирно беседующую троицу, рассыпались по комнатам. Те, кто не знал Елагина в лицо, с интересом косились на благообразного, чуть побледневшего Учителя, даже кивали. Видимо, принимали за священника.

Тот провожал их тоскливым взглядом, а когда увидел штатную следственную камеру, змеящиеся вслед за ней провода, оператора, что с деловым видом щелкал переключателями, покачнулся и закрыл лицо руками.

– Почему? – глухо переспросил он.

– Вы ведь никогда не приглашали телевизионщиков в Приют, да, Елагин? Я имею в виду – внутрь, в комнаты, на кухню, в ванную. А мы пригласим. И покажем абсолютно всё: где у вас таблетки, где водка, а где погибли Пустин, Линчуковская и Ракитин. Вряд ли это пойдет в эфир, конечно, но и половины того, что они наснимают, хватит с головой. Ваш имидж спасителя серьезно потускнеет. Но вы звоните, если хотите, мы мешать не будем. Сав, проводи Игоря Анисимовича к телефону.

Через три часа пациентов Приюта наконец-то развезли по наркологическим клиникам. Елагин, подавленно подписав показания и протокол обыска с перечислением обнаруженных наркотиков, поплелся к машине в сопровождении двух дюжих парней в черных комбезах с надписью «ОБНОН». Проводив его взглядом, Чернышов удовлетворенно кивнул, сложил в папку листки, долго пытался ее застегнуть, пока не сообразил, что «дело» закрывается не на кнопку, а на пластиковую молнию.

Савва подсел к нему.

– Ты когда вообще спал-то в последний раз?

Артем устало улыбнулся.

– Позавчера.

– Давай, мы тебя домой отвезем. Возьмем сейчас вместе с Даней тебя под белы рученьки, отнесем к машине…

– Ага, а там нас ждут телевизионщики с камерами наперевес. Причем – все. И к вечеру в эфир пойдет чудный сюжетец: Анафема арестовывает своих. Нет уж, сам дойду. Даня, поехали. Остальное закончат без нас.

Инок сидел у входа на кухню бледный и сосредоточенный. Услышав слова командира, он поднял голову и сказал:

– Они здесь ждали помощи. Все ждали. Но помощь так и не пришла. Стены… они кричат.

Артем положил руку ему на плечо:

– Я знаю, Дань. Больше этого не будет. Я тебе обещаю.

Корняков спустился вниз, попросил парней из оцепления оттеснить телевизионщиков подальше и подогнал машину прямо к подъезду.

Артем вышел, слепо щурясь на первое с начала года настоящее солнце. Где-то под крышей уже чирикали воробьи, радуясь неожиданному теплу. Снег под ногами потемнел, но еще не успел превратиться в грязно-черную мартовскую корку – проклятие дворников.

Заметив недавнего героя пресс-конференции, камеры метнулись напролом, но Даниил с Чернышовым уже садились в машину. Савва рванул вперед, как заправский пилот Формулы 1. Свернул в незаметный проулок, потом – в соседний двор и, прорвавшись напрямик через импровизированную стоянку, ржавых «подснежников» и серые снежные отвалы и, вырулил на Рязанский проспект прямо из-под мрачно-серой глыбы путепровода.

– Ну что, – спросил он весело. – Елагин спекся? Куда едем, командир? Домой?

Чернышов потер глаза, потряс головой.

– Нет, Сав. Поедем в контору.

– Тебе поспать бы, а, Артем? Мы с Даней всё оформим, а ты завтра только завизируешь. Елагин ведь крепко влип? Нового ничего копать не будем?

– Елагин влип. Но мы без дела не останемся. – Старший контроллер порылся в нагрудном кармане, кинул на переднее сиденье черный прямоугольник. Такой же протянул Даниилу.

Савва прирулил к обочине, едва глянул на карточку и присвистнул. Кроваво красные буквы на зловещем темном фоне провозглашали: «Десница Ра-Хоор-Хайта простерта над тобой. Приди и прими его мощь, защиту и благоволение».

– Телефон внизу – явно сотовый, – сказал Корняков. – Почта и адрес в Интернете, вот и все координаты. Шифруются мальчики. Сатанисты, что ли?

– Они самые. Дело завели вчера, я сначала не хотел вам пока говорить – секта новая, только что создана. Набирают адептов в Сети.

– И до завтра не подождет? – спросил Савва.

– Не знаю. Но лучше перебдеть, чем недобдеть. А ты что скажешь, Дань?

Артем спросил просто так, для того, чтобы инок не чувствовал себя лишним. И только потом сообразил: Даниил-то поймет вопрос по-своему.

Тот повертел визитку в руках, недоуменно пожал плечами:

– Я ничего не чувствую. Пустая она какая-то.

Савва перегнулся через спинку, протянул иноку свою карточку:

– А вот эта?

– Тоже ничего.

Корняков снова завел машину. Выкрутил руль, пристраиваясь в первый ряд за тяжело пыхтящим автобусом, и сказал:

– Может, и правда пустая. Раз они только начали, то и мессу пока не проводили. Настоящую мессу.

Антон неторопливо щелкал мышью, морщился, поглядывая на экран. Материалы вчерашнего эфира оставляли желать лучшего. ДТП на Волгоградке с пьяным водилой. Трое пострадавших, жертв нет. ДТП в Капотне: наезд на остановку, пустую, слава богу. Пожар в заброшенной сторожке старого склада. Здесь без жертв не обошлось – двое бомжей сгорели заживо вместе со своим временным обиталищем. А может, и не бомжей, может, кто-то таким образом спрятал концы грязных делишек.

В кадре лениво дымилось нечто деревянное, пожарные, по трое на брандспойт, старательно заливали «возгорание» целыми океанами воды. Недалеко топтались и вездесущие зеваки, – несмотря на ранний час, их набралось порядочно: мальчишки из ближайших домов, собачники, всякие там бегуны-джоггеры, сторонники здорового образа жизни. Вон один такой стоит: высоченный как каланча; вырядился не по погоде в темный бесформенный плащ. Бэтмен, блин!

Так, что там еще? Бытовуха. Обыденная до зубовного скрежета: познакомились, выпили, закусили, снова выпили… тут выпивка кончилась, а когда решали, кто пойдет за новой порцией – схватились за ножи. Цинизм, иначе не скажешь, а всё равно – рутина. Такими материалами рейтинг не поднимешь. А значит, шеф опять будет брызгать слюной и рассказывать про «о о очень серьезных людей», которые не для того деньги на канал давали. Если и сегодня не подвернется материал, из которого спецрепортажик можно раскрутить…