Дружина ученых являла собой компанию из социологов, экономистов, демографов, историков. Перед ними стояла задача: осмыслить сложившееся положение региона и разработать реальную программу выведения конкретного региона из системного кризиса. Работа, разумеется, адская — до завершения ее пока что далеко. Но начало положено.

Выполнив поставленное задание, поспешил я в Москву скорым поездом. Компаньоном в купе оказался врач, к тому же кардиолог. Сразу же выяснилось: Петр Николаевич — коренной костромич, доктор медицинских наук — трудится в самостоятельной компании в Нижнем Новгороде. Кабы не сам Гиппократ послал мне попутчика, о котором я не смел и мечтать. Последнее время снова когтил мне душу вопрос: почему академик Беленков не завизировал в сущности готовое интервью для журнала, чем поставил редакцию в затруднительное положение, заодно и нашей уже наметившейся дружбе дав коленом под дых.

На полпути к Костроме язык мой развязался, я сболтнул соседу: дескать, имел честь все лето общаться с Беленковым.

Последовал лобовой вопрос: «Где же мы прочтем интервью? Или оно уже увидело свет?»

Признаюсь, я сильно пожалел о своем фанфаронстве. И дабы хоть малость смикшировать нелепость положения, без утайки деталей поведал все, как было.

Никогда, кажется, не встречал я такого внимательного собеседника. Меня несло. По памяти кусками цитировал слово в слово целые абзацы, пересказывал диалоги. Попутчик мой напрягся; когда речь зашла о сердечной терапии, фармакологии в частности. В одну из пауз был я озадачен встречным аргументом:

— Насколько известно, по части лекарственных средств институт Бакулева исповедует парадигму: любыми средствами бороться за снижение давления в сердечно-сосудистой системе своих пациентов… Таким образом как бы невольно порождая разные проблемы в иных частях организма. В частности, в головном мозге.

Это была слишком сложная материя.

Вдруг вагон сильно качнуло из стороны в сторону. Будто под колесами были не стальные стрелки, а колдобины и ухабы проселка, заезженного тяжелогружеными лесовозами. Казалось, в следующее мгновенье состав сорвется с рельс и понесется как угорелый вскачь по шпалам… На сей раз вроде б обошлось.

Из последующей беседы выяснилось: попутчик мой — физиолог. Его специальность — коронарные заболевания, но иного профиля. Оказывается, у нас в стране существует с неких пор (уже лет десять) своего рода школа или направление в медицине. Его сообщники поставили своей задачей излечение сердечников не традиционным, так сказать, фармакологическим способом, а инженерно-техническим. Сама идея давно уже носится в воздухе, материализована же лишь теперь: умом и руками доктора наук от медицины Юрия Николаевича Мишустина. Его лаборатория, точнее научно-технический центр, базируется в городе Самаре. А мой транзитный попутчик — его соратник и популяризатор.

Петр Николаевич «обогатил» меня статистикой. Отечественные кардиологи трудятся не покладая рук… Зачастую же их усилия пропадают даром. По следам академика Евгения Ивановича Чазова, каждый третий «откаченный» их пациент через месяц-другой возвращается на больничную койку подчас в худшем состоянии. Но уже с новым диагнозом: инсульт!

По сути ситуация аховая! Как ни парадоксально, люди у нас зачастую гибнут от рук своих же спасителей. Могли бы еще и пожить, кабы лекари лечили в точном соответствии с телесной физиологией, а не вопреки ей.

В чем проблема? Она не за семью печатями: давно носится в воздухе. Вот как ее сформулировал сам глава современной школы Е. И. Чазов. Причем сказано было не в узком кругу единомышленников — с высокой трибуны национального Конгресса кардиологов в 2003 году. Вот этот тезис: «Почему, несмотря на появление новейших методов диагностики, а также колоссальный арсенал лекарственных средств, эффективность лечения сердечно-сосудистых заболеваний не только не увеличивается, но, судя по росту больничной летальности, даже уменьшается?» К сожалению, ответ на поставленный вопрос в той аудитории так и не прозвучал.

Оказывается, причину — истоки национального бедствия уже тогда знал мало кому известный провинциальный ученый Ю. Н. Мишустин и его узкий крут сподвижников.

Во время продолжительней стоянки на станции в Ярославле нечаянный попутчик приоткрыл мне таинственную завесу:

— Традиционно врачи во всем винят самих пациентов. Дескать, они такие-сякие, себя нисколько не щадят, ведут неправильный образ жизни. Едят, бедолаги, что попало. По пустякам психуют, нервничают. При этом не контролируют свое артериальное давление, редко наведываются к врачам… В общем и целом упреки-то справедливы, по делу. Но ведь и 15, и 20 лет назад пациенты кардиоклиник были точно такими же: не-пра-виль-ными! При всем том уходили в небытие гораздо позже. Хотя, как убеждают сами себя и свой народ первые лица государства и их приспешники, жизнь в стране в материальном отношении стала вроде бы лучше. Опять же и здравоохранение (по статистике) лучше теперь финансируется! В разных регионах возникло аж девять кардиологических НИИ, в том числе широко известный научно-производственный комплекс на западе столицы. Однако денежные вложения соответствующей отдачи не дали. Более того, В. В. Путин ситуацию в здравоохранении сравнил с… геноцидом.

Формулировочка, конечно, нелицеприятная. Но ежели глянуть правде в глаза, жрецы Гиппократа поставлены в жесткие рамки ведомственных пунктов и параграфов. Смысл оных сводится к одной парадигме: любыми, всеми способами снижать у пациентов-сердечников возрастающее артериальное давление до известного ведомственного стандарта: 120/80. Задача стала чуть ли не стратегической. К ее решению подключена всемирная фармакологическая служба. Эта статья расхода почти что превосходит потенциал нашего нефтяного и газового комплекса.

— Странно… Неужели за годы перестройки наши медики разучились трудиться эффективно?

— Дело не в медперсонале. Люди в белых халатах делают то, чему их в аудиториях учили, а теперь в приказном порядке и требуют. Наша медицина устроена по армейской схеме: получил приказ — выполняй неукоснительно, не раздумывая о последствиях… Все дело в системе! Она же состоит не только из клиник. Неотъемлемая часть системы — фармацевтическая отрасль. Причем ведь — самая богатая и во многом задающая тон. Во всяком случае в здравоохранении весьма много определяющая.

Не знаю, сознательно или сгоряча, Петр Николаевич поведал мне, непрофессионалу, заповедные тайны, ведомые лишь узкому кругу медицинского синклита. Вот суть проблемы:

— При анализе методики излечения больных сердечного профиля выявилось, между прочим, следующее! За последние полтора десятилетия принципиально изменилась схема лечения сердечно-сосудистых заболеваний. До этого в ходу в основном были средства седативного — успокаивающего — действия: бромистые соединения, плюс валерианка, валокордин и т. п. Благодаря им снижается возбудимость центральной нервной системы, что позволяет как бы утишать болезнь, смягчать остроту приступа. Даже разовый курс лечения давал прогнозируемый эффект на месяцы, на годы. В трудных ситуациях больные получали сосудорасширяющие препараты, которые не угнетали и не травмировали мозг.