Это была одна из многих историй, которые я рассказывала Фостеру о Куинси. О ранчо. Он всегда казался очарованным моим домом в Монтане, говорил, что ему не терпится увидеть его своими глазами.

И теперь он здесь.

И моё особое место было выбито на его коже.

— Я никогда не слышал, чтобы кто-то описывал место так, как ты о нем рассказывала, — сказал он. — Я мог закрыть глаза и оказаться там, стоя с тобой на лугах. Я мог видеть горы и чувствовать запах деревьев. Я мог представить дом, который ты хотела построить. Жизнь, которую ты хотела прожить.

— Зачем ты набил себе это тату?

— В качестве напоминание.

— О чем?

Он грустно улыбнулся.

— О том, что я потерял.

Слезы снова вернулись.

— Твои мечты были моими мечтами, Талли. Я потерял их, когда потерял тебя, — он провел пальцем по моему подбородку. — Я ведь потерял тебя?

Да. Это должен был быть легкий ответ. Он выбрал Вивьен. Так почему я не могла сказать это? Почему я не могла просто уйти?

Его глаза смотрели в мои, пока он возвышался надо мной, наклоняясь всё ближе и ближе. И, как и в тот вечер, я не оттолкнула его.

Я хотела радуги.

Губы Фостера коснулись моих. Шепот прикосновения разжег огонь в моих венах.

Я приподнялась на носочках, закинув руку ему на шею, чтобы притянуть его ближе.

Он не колебался. Его руки обхватили меня, и он поднял меня в воздух, прижав к своей груди.

Одно движение его языка — и мир за пределами ринга исчез. Мир не существовал. Прошлое было лишь дымкой. Мои ноги обхватили его талию, прижав нас друг к другу.

Его рот слился с моим, его язык проник глубоко, запутываясь в моем, и я растворилась в небытии. Это были радуги, звезды и симфония желания. Его губы были райскими, мягкими, но настойчивыми. Его зубы покусывали, и он пососывал с таким идеальным напором, что я захныкала.

Его руки переместились на мою задницу, поднимая меня выше, пока моё лицо не оказалось над его лицом, а мои волосы не скрыли нас от всего остального мира. Затем мы уже были на полу, Фостер опустился на колени. Его хватка не ослабла. Его губы не отрывались от моих, пока он не опустился на пятки, а я не села на его бедра.

— Блять, Талли

Он тщательно пытался стащить пальто с моих плеч.

Я трясла руками, неистово пытаясь снять его. Затем он потянул за подол моего свитера, таща его вверх, пока тот не был снят и не полетел в другую сторону ринга.

Тепло его кожи прижалось к моей, его рот прильнул к моей шее, посасывая и целуя, а мои руки блуждали по его коже, следуя линиям мышц его плеч и груди. Его руки накрыли мой позвоночник, сила его тела обхватила моё.

Он изменился за эти годы. Он стал сильнее, крупнее, превратившись из крепкого молодого мужчины в настоящего Адониса. Тело Фостера было отточено для греха и секса.

— Ещё, — ахнула я, когда его пальцы потянули вниз бретельки моего лифчика.

Фостер наклонился вперед, увлекая меня вниз, пока моя спина не коснулась матов. Он навис надо мной, его губы оставляли следы на моей коже, он осыпал поцелуями мою челюсть и шею.

Мои пальцы запутались в его волосах, когда он переместился к моей груди. Влажный жар от его рта просачился сквозь кружевные чашечки моего бюстгальтера, в то время как он втянул сосок в рот.

— О, Боже.

Что, черт возьми, я делала? Кого это, блять, волновало?

Лайла может оставить свои радуги себе. Я хотела этого.

Фейерверка.

Всё моё тело было готово взорваться.

— Скажи моё имя, — прорычал он против моей кожи, целуя мой живот до линии брюк.

— Фостер, — вздохнула я.

— Хорошая девочка.

Я приподняла бедра, пока он расстегнул пуговицу и дернул вниз молнию. Затем он потянул ткань вниз по моим ногам, снимая джинсы и носки, оставляя меня только в лифчике и трусиках.

Нами овладело сумашествие, отчаянно пытаясь освободить оставшиеся части тела. Я занялась лифчиком, пока он стягивал свои шорты и боксеры. Прежде чем я успела выпутаться из трусиков, он сорвал их с моего тела, кинув порванные кружева через плечо.

Затем он снова поцеловал меня, пока его эрекция двигалась против моей мокрой киски. Никакой прелюдии. Никому из нас не нужно было ничего, кроме слияния наших ртов, переплетения языков.

Фостер потянулся между нами, провел кончиком члена по моему клитору, вызвав дрожь в моем теле, а затем расположился у входа во влагалище и вошел внутрь.

Я простонала ему в рот, наслаждаясь растяжением. Вздрогнула от боли из-за его размера. От наслаждения, которое пришло, когда он ввел свой огромный член глубже.

— Блять, Талия, — простонал он мне в губы.

— Двигайся, — я обхватила его ногами, цепляясь за его плечи.

Он двигал нас вместе, найдя ритм, от которого у меня перехватило дыхание. Уверенные толчки его бедер о мои подводили меня к краю обрыва. Звук наших колотящихся сердец и неровное дыхание заполнили пустое пространство.

Фостер использовал силу своего тела, никак не сдерживаясь, пока он двигался внутри меня, потому что мы оба всегда любили жестко трахаться. Его рука ласкала мою задницу, скользнула по изгибу бедра, пока не достигла колена. Затем он оттолкнулся мою ногу с того места, где я обхватила его бедро. Поднял её выше, почти до моего плеча. Угол позволил ему войти в меня так глубоко, что я ахнула.

Фостер давно узнал секреты моего тела, и у него была отличная память.

— Ты чувствуешь это? — он подался вперед и остановился, основание его члена было прижато к моему клитору.

— Фостер, — я вцепилась ногтями в его плечи, моя спина приподнялась.

Он вышел из меня, чтобы снова резко войти.

— Ты чувствуешь это, Талия?

Мои ноги начали дрожать. Оргазм был близко, дыхание перехватывало.

— Ответь мне, — он изменил темп, сближая нас медленными толчками. Мучительно медленными. — Ты чувствуешь это?

Не химию. Не похоть. Не фейерверк.

А похороненные под всем этим невозможные эмоции, которые я отказывалась называть.

— Ты…

— Да, — прошептала я.

Да, я чувствовала это.

Губы Фостера нашли мои для еще одного поцелуя, его язык проникал в меня, его член ударял в ту сладкую точку внутри, пока в моих глазах не вспыхнули звезды, и я разлетелась на тысячи кусочков, выкрикивая его имя. Мой оргазм спровоцировал его, и он кончил со стоном, пока я сокращалась и сжималась вокруг его члена.

Потребовались минуты, часы,