обрадовалась моему появлению, но возражать против вмешательства не стала. Она всучила мне веник и уверенным жестом указала на самый угол, где стояла стойка с алкоголем и было множество осколков от разбитых бокалов.

Что ж, ничего страшного, лучше подмести тут, чем возиться с люстрой. Так как я была в туфлях, то осколков не боялась, но всё равно старалась ступать осторожно, а веником орудовала почти профессионально.

Вообще-то, я терпеть не могла убираться. Оля, когда мы ещё жили в одной квартире, всегда возмущалась, что я жуткая неряха, и говорила, что я просто обязана чему-нибудь научиться, иначе моя жизнь в квартире, когда сама Оля оттуда съедет, превратится в ужас.

Но она ошибалась. Я ленилась, да, но умела.

Просто в какой-то момент эти умения перестала использовать.

Сейчас же шифроваться не было смысла, и я всерьез взялась за дело. Так увлеклась, что даже не заметила Кирилла, который, остановившись за спиной, смотрел уж точно не на веник, скорее на мою пятую точку.

— Эй! — быстро разгибаясь, возмутилась я. — Ты чего уставился? И вообще, тебе мало люстры, хочешь ещё пару фонарей повесить? Прямо под глазами?

Кирилл закатил глаза.

— Не будь такой кусачей, Ксю, — фыркнул он. — Я только куртку оставить.

И действительно, швырнул спортивную кофту, которую зачем-то на себя натянул, на стол. Правда, чуть не сбил при этом ещё несколько бокалов, но, благо, промахнулся мимо цели, и обошлось без погрома.

Я закатила глаза и вернулась к работе. Кирилл — тоже, правда, отнюдь не по собственному желанию, а скорее потому, что Анжелика Пантелеевна наконец-то закончила беседу с Асенькой и вновь вернулась к процессу управления уборкой.

Дело ладилось, и даже Василиса Михайловна больше не напоминала черную грозовую тучу. Правда, Ася, совершенно бесполезная в качестве трудовой единицы, бродила из угла в угол, чуть не перекинула остаток бокалов и с какой-то радости застыла рядом с небольшим столиком возле меня, тем самым, на котором Кирилл оставил свои вещи.

— Что случилось? — удивилась я, поняв, что спустя три минуты Ася так и не сподобилсь начать разговор. Но зачем-то же она подходила!

— Да ничего, — отмахнулась девушка. — Просто так. Думала, хоть тут шуметь не будут, а тут ты… Между прочим, платье тебе испортить не удалось! Василиса Михайловна его отстирала.

— Я рада, — искренне улыбнулась я. — А то моя копеечная зарплата точно не покрыла бы расходы. Год пришлось бы отдавать!

Я преувеличивала, но, кажется, поставила Асю в тупик своим открытым, веселым поведением. Девушка заморгала, а потом махнула рукой и отступила от стола. Кажется, она вообще приняла решение покинуть помещение, потому что спустя несколько секунд уже стучала каблуками по ступенькам, сбегая на нижний этаж.

Что ж, отсутствие Асеньки меня только радовало, но вот то, что она крутилась возле куртки… И мне кажется, или Ася её трогала, держала в руках? Переложила уж точно, тут и сомнений быть не может.

Я скептически скривилась, глядя на предмет воронцовского гардероба, а потом заметила, что из кармана торчит что-то белое. Конечно, человек высоких моральных принципов не стал бы читать чужие записки, но я решила, что меня это совершенно не интересует — где я, а где те принципы?

Осторожно вытащив бумажку, я развернула её, спешно прочла и хмыкнула.

— Любимый, — пробормотала я себе под нос, — приглашаю тебя на ужин сегодня вечером на крыше. Твоя А! Как романтично, однако…

И как мило, что эта самая "его А" сегодня так кого-то на крыше и не дождется.

Потому что передавать записку Кириллу я была не намерена.

Глава девятая

День выдался просто отменным. После того, как в зале было более-менее убрано, а Анжелика Пантелеевна всё-таки связалась с какой-то компанией и вызвала на дом специалистов, чтобы привели в порядок паркет, карнизы и люстру, мы все разбрелись по каким-то своим делам. Анжелика Пантелеевна гонялась по всему дому, больше всего напоминала белку в колесе, то и дело созванивалась с деловыми партнерами и с кем-то ругалась. Василиса Михайловна ругалась тоже, только вот уже с рабочими, причем довольно бурно. Кажется, она была крайне недовольна их работой. Лиза и Вика выбрали разную тактику: первая всё время крутилась под ногами у Василисы Михайловны, чтобы ей дали новое задание, вторая — упорно пряталась, дабы увильнуть от работы.

В результате этого единственным заданием Лизы было отыскать Вику, и каждый раз, успешно справляясь с поставленной задачей, девушка оглашалась свободной на ближайшие полчаса. За это время Виктория успевала узнать о том, что ей надо сделать, начать работу, скрыться с глаз Василисы Михайловны, и та, разъяренная донельзя, вновь цеплялась к Лизе: найди же наконец поганку!

Я в этом жизненном устое чувствовала себя несколько лишней. Перекинувшись несколькими словами с Елизаветой, я укрылась в саду, устроилась в комфортной беседке и болтала по телефону с подругами. Кирилл отсыпался у себя в спальне, освобожденный от Асиных домогательств, а Ася…

Что ж, Ася готовила сюрприз. Готовила она его старательно, явно надеясь, что никто ничего не узнает. Несколько раз я видела, как сверкает глазами Анжелика Пантелеевна, с трудом сдерживаясь, чтобы в самый неподходящий момент не отодвинуть лесенку или не столкнуть Асеньку с какого-нибудь стула, но она сдерживалась: берегла деловую репутацию.

Правда, напомнила мне пару раз о служебных обязанностях, но мне удалось убедить женщину, что Ася сегодня не добьется успеха.

Вечер наступил как-то внезапно. Василиса Михайловна забыла об ужине, Анжелика Пантелеевна обошлась йогуртом и удалилась к себе в комнату, страдая от мигрени, а я, тяжело вздохнув и собравшись с силами, уверенно направилась к дому.

Асеньки нигде не было видно. Её коварству не было суждено сбыться только потому, что я в самом деле вытащила записку и узнала о месте встречи — иначе ни за что не догадалась бы искать её на крыше! Собственно, я даже не знала, где располагается эта самая крыша, но, уточнив у Василисы Михайловны, направилась к нужным ступенькам.

Удивительно, но если смотреть снизу, можно было подумать, что тут — самая обыкновенная черепица. Та половина крыши, которую можно было разглядеть с дороги или с передней части дома, была обычной, покатой, вторая же — такая себе летняя терраса. Оттуда, должно быть, открывался великолепный вид на весь поселок, в котором находился дом Воронцова, и я даже задумалась, почему никогда прежде не пыталась проникнуть на крышу, интересно же!

Близилось время встречи, и я тихо поднялась по ступенькам и застыла у двери — вполне нормальной, большой, а не крохотной,