не то что приготовить блюдо высокой кухни… Она наверняка попросила Василису Михайловну. Или заказала в каком-нибудь ресторане.

Я улыбнулась. Что ж, можно надеяться на то, что эта еда будет более-менее съедобной. Придвинула к себе салат, даже съела несколько кусочков чего-то, напоминающего утиную грудку. Вкусно, точно готовила не Ася…

— Мне кажется, — проворковал вдруг Кирилл, заставив меня едва ли не подавиться, — ты не можешь быть серой, — и накрыл мою ладонь своей.

Я вздрогнула.

Это ж надо, какие новости! Я не могу быть серой? Нет, приятно, конечно, знать, что он такого высокого обо мне мнения, но с чего б то вдруг? Соблазняет? Наверняка.

Посмотрев Кириллу в глаза, я безошибочно узнала тот самый взгляд. Охотник, который нашел свою жертву, а теперь пытается околдовать её, затянуть в свои сети, опутать, заставить поверить в его искренние побуждения.

Ещё пусть скажет, что он влюблен!

— Знаешь, — протянул Кирилл, — ты очень необычная девушка.

Я сглотнула.

— Знаешь, — отозвалась тем же тоном, — трудно есть, когда тебя держат за руку.

— О, — хмыкнул он, крайне неохотно разжимая пальцы. — Прости-прости. Я как-то об этом не подумал.

Интересно, а Воронцову вообще доступна такая функция, как "думать"? Иногда мне казалось, что нет, но я, разумеется, не стала делиться с ним своими наблюдениями. Не хотелось, чтобы он сейчас надулся, как сыч, а я вместо наслаждаться уткой и великолепным салатом, утешала его и приводила в чувство после своего грубого отказа. Мужчины, они же как дети! По крайней мере, такие, как Воронцов.

Еда и вправду была очень вкусная, Асенька постаралась, заказала в отличном ресторане. Я так увлеклась салатом, что отогнала от себя все дурные мысли, в первую очередь касавшиеся мести, и сконцентрировалась исключительно на блюдах. Кирилл и сам составлял мне компанию, но в последние две минуты почему-то просто сел и смотрел на меня, подперев рукой подбородок.

— Что-то не так? — опасливо уточнила я.

Его внимательный взгляд вызывал у меня некоторые вопросы.

— Ешь, ешь, — протянул Воронцов. — Просто…

— Что?

— Обожаю, когда у девушки нормальный аппетит, как у живого человека, а не как у птицы.

Я хихикнула.

— Как там говорила Скарлетт О'Хара? "Эшли нравится, когда у девушки хороший аппетит"?

— Кто?

Я только вздохнула. И толку с этой мажористой образованности, если он даже не в курсе, кто такая Скарлетт О'Хара?

— Персонажи книги "Унесенные ветром", — пояснила я и, обнаружив, что Кирилл всё так же не понимает, о чём идет речь, только досадливо махнула головой. — Оно тебе не надо, забудь.

Он вновь взял меня за руку, кажется, таким образом пытаясь как-то преодолеть неловкость, образовавшуюся между нами после его дурацкого ляпа, и я позволила чуть крепче сжать собственную руку и на этот раз не стала её выдирать. Всё равно десерт можно было есть ложечкой, а для этого нужна только одна рука. Поправиться я не боялась, давно уже уяснила, что на такой змее, как я, сало не растет, но у людей, с которыми была знакома не слишком близко, всегда возникали вопросы по поводу моей диеты.

Главное — не еда. Главное — спорт! Ну или быть достаточно стервозной, чтобы от желчи никакие жиры не усваивались, но это плохой вариант.

Впрочем, поев, я подобрела, как и всегда. Наверное, именно потому едва ощутимо сжала ладонь Кирилла в ответ и мягко ему улыбнулась. Ну, или улыбнулась вкусному клубничному десерту, буквально таявшему во рту. Но это уже детали, и Кириллу о них знать необязательно.

Он провел большим пальцем по тыльной стороне моей ладони, как будто проверяя реакцию, и я едва заметно вздрогнула — было щекотно. Воронцова, кажется, порадовала такая реакция, и он свободной рукой схватился за бокал вина.

— Выпьем?

— Давай, — кивнула я. — За что будем пить?

— За девушек, которые берут не только красотой, а ещё и своим внутренним миром.

— Это ты про Асеньку? — хихикнула я.

Кирилл взглянул на меня так, как обычно смотрят на непонятливых детей, и отрицательно покачал головой. в его взгляде появилось чуть больше теплоты, чем следовало позволять по отношению к обыкновенной помощнице, и я почувствовала, как он буквально просвечивает меня насквозь, сканирует, изучая реакцию.

— Нет, — прошептал Воронцов. — Это я про тебя.

Наверное, я покраснела. Может быть, вино в голову ударило, может, в самом деле смутилась, уж очень откровенным, пристальным был его взгляд, но я зарделась, ощутила, как забилось быстрее сердце, выдавая моё беспокойство. Воронцов в ответ придвинулся ещё ближе и потянулся ко мне, но я, должно быть, очень вовремя вскочила на ноги.

На площадке на крыше, где и был устроен этот великолепный ужин, было достаточно тесно, и я, чтобы не казаться пугливой дурой, которая отскакивает на метр от мужчины только потому, что тот ей улыбнулся, подошла к самому краю и посмотрела вниз. Там простирался огромный двор воронцовского особняка. Дальше, за забором, вилась дорога — асфальтированная, пока она тянулась рядом с богатыми домами, а потом, где жили уже люди попроще, похуже, с ямками, нуждающаяся в ремонте. Дальше — и вовсе грунтовая, убегала к лесу…

Провожая её взглядом, я даже не поняла, когда Кирилл успел подойти ко мне и обнять за плечи. Он, будто нарочно дразнясь, уткнулся носом мне в волосы, и мы так и остались стоять вот так, как те статуи, на самом краю крыши.

— Ты не боишься высоты? — шепотом спросил Кирилл.

— А это так удивительно?

— Все, кого я знал, боялись.

Мне пришлось удерживать улыбку на лице, чтобы ничего ему не сказать. Все, кого он знал… возможно, и не солгал даже, хотя кто-то, я уверена, жаловался а высоту только ради острастки, а не потому, что в самом деле не мог её перенести.

Я когда-то тоже боялась. Каждый раз, когда шла по мосту, хваталась за поручень с такой силой, что меня от него было просто не отодрать. А потом поняла со временем, что в мире есть вещи пострашнее высоты, и мне не надо страшиться, что я упаду.

Абы не толкнули только.

Потому сейчас я могла стоять на краю крыши абсолютно легко, не задумываясь о последствиях. Я не доверяла Кириллу, но знала, что ему хватит мозгов не рисковать человеческой жизнью ради собственного смеха.

Сядет же потом. И даже если удастся отмазаться, репутация будет испорчена. Да и Кирилл не настолько отвратителен. У него есть определенные недостатки, но они уж точно не в том выражаются.

— Ты так смешно хмуришься, — прошептал мне на ухо Воронцов. — Опять вспоминаешь? Или думаешь, можешь ли упасть?

— Вспоминаю, — подтвердила я, расслабляясь