Большинство зрителей поддержали Спайка радостными воплями, некоторые же — видимо, поставившие на проигравших последние деньги — напротив, осыпали его потоком ругательств и гнилых овощей, которые, впрочем, плюхались в песок, не долетая до цели.

Тяжелые ворота со скрипом распахнулись — и из темноты вышел последний соперник Спайка: ящер, одетый лишь в набедренную повязку и сжимающий в руках костяное копье. Здоровенный, сука — возвышался над Спайком минимум на голову, хотя тот с детства выделялся ростом даже среди грэллов. Пружинистой походкой приближаясь к Спайку, уроженец Лютонских болот буравил его немигающим взглядом темно-желтых, словно янтарь, глаз.

Спайк заинтересованно хмыкнул. А вот это уже должно было быть интересно.

Он не дал обмануть себя деланной медлительностью ящеролюда, который медленно сокращал дистанцию, тщательно следя, чтобы солнце всегда било ему только в спину. Спайк прекрасно понимал, что при желании эти создания на суше могли двигаться столь же быстро и стремительно, как в родных топях. Шкуру ящеров, жесткую, прочную, нелегко пробить самой острой сталью, их когти вспарывали плоть точно кинжалы, а вытянутая словно у крокодила пасть могла перекусить кость не хуже мощного капкана.

Ящер не спешил нападать, явно ожидая, что противник начнет бой первым. Спайк, разгоряченный пролитой кровью, от которой дрожал не только он, но и горячий полуденный воздух, не стал разочаровывать двуногую лягву со зрителями и бросился в атаку.

Топор Спайка просвистел в волоске от морды ящера, чуть не расколов ему череп. Тот же в ответ ушел в сторону и взмахнул хвостом. Проклятье! Спайк лишь каким-то чудом успел отпрыгнуть назад. Еще одно преимущество рептилий — лишняя конечность не только помогала им ловко плавать, но и могла переломать ноги одним мощным ударом.

Спайк и ящер не меньше четверти часа кружили по арене под оглушающий рев толпы, которая, казалось, разделилась практически поровну: одна половина болела за Спайка, поддерживая его воплями, прочие же зеваки подбадривали ящеролюда, чуть ли не умоляя его отправить грэлла на Ту Сторону.

Движения Спайка становились все более медленными, а дыхание — тяжелым. Он уже не так ловко орудовал своим излюбленным топором, с помощью которого отправил на тот свет не один десяток людей и нелюдей. Сейчас он скорее защищался, лишь изредка огрызаясь редкими осторожными контратаками. Ящер же, казалось, нисколечко не устал, продолжая неутомимо наседать на Спайка и тесня его в угол ристалища.

Почти упершись спиной в каменную стену, Спайк понял, что его зажали в ловушку. Многочисленные раны и порезы были неглубокие, но ощутимые, и с каждым мгновением он терял все больше крови. Ящеру осталось выждать момент — и закончить бой одним удачным ударом.

Сделав вид, что пытается достать лезвием шею ящера, Спайк нарочно подставился под выпад, а после отбросил топор, ухватился обеими руками за древко и что есть силы дернул на себя. Не ожидавший подобного трюка ящер невольно шагнул вперед — и Спайк боднул покатым лбом того прямо в нос, ударом в щиколотку заставил рухнуть на одно колено, а после, выхватив копье, что есть силы воткнул его прямо в разинутую пасть. Какое-то время глаза ящера все еще горели холодной ненавистью — но потом потухли и очередной соперник Спайка рухнул наземь, пачкая песок вокруг темной кровью.

Оставляя позади тела соперников и гул толпы, Спайк покинул арену. Не успел он пройти и десяти шагов по низкому каменному коридору, пропахшему вонью выпущенных кишок и кислым потом, как к нему подскочил низенький смуглый человек без трех пальцев на левой руке.

— Ловко ты уделал последнего, Спайки! — подмигнул он и сунул Спайку звенящий мешочек. — Признаться, я уж думал — все, плакали мои денежки…

— Еще раз назовешь меня «Спайки» — вырву язык, — произнес Спайк и взвесил мошну на ладони; говорил он будничным скучающим тоном, но его собеседник, которого звали Аюн, громко сглотнул.

— Один мой знакомый на следующей неделе обещает привезти на бой бурака — страшная и смертельно опасная тварь, — сказал Аюн, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Ловили ее три десятка человек и живыми вернулись с охоты едва ли половина. Из них лишь четверть со всеми конечностями. Интересует? Могу дать руку на отсечение, после сегодняшнего боя ставки будут минимум одна к трем…

— А сам как думаешь? — буркнул Спайк. — Но если опять попробуешь выставить меня сражаться за горстку меди — члена недосчитаешься уже ты.

Так и не дав Аюну ответить, Спайк направился прочь. Вскоре, поужинав наваристой похлебкой и взяв пару кувшинов пива, он уже с наслаждением растянулся в горячей ванне на втором этаже одной захудаленькой таверны, где снимал комнату последний месяц. Наверное, нужно было бы дойти до ближайшего цирюльника. Порезы, оставленные ящером, хоть и были неглубоки, но кто знает, каким дерьмом амфибии-переростки обмазывают свое оружие. Однако в дверь поскреблись — и через мгновение в комнату скользнула Изабель — невысокая черноволосая девица с пышной грудью, что соблазнительно просвечивала сквозь полупрозрачное платье — поэтому мысли Спайка ушли немного в другую сторону.

— Ты сегодня был в ударе, — проворковала Изабель, скинула с себя платье, отпихнула его ногой в сторону и забралась в бадью рядом со Спайком.

— Я еще даже не начал, — ухмыльнулся он, стискивая пальцами пухлый сосок. — А где твоя подружаня? Ты вроде как обещала, что вы придете вдвоем.

— Ее один солдафон несколько дней назад так отдубасил, что она до сих пор ходить не может, — ответила Изабель, поглаживая его по груди, а потом опустила ладонь под воду и хихикнула: — Ты с собой меч даже купаться берешь?

Ничего не ответив, Спайк уселся на край ванны. Изабелла тут же устроилась прямо перед ним, поцеловала его в губы, в шею, в живот и опустилась ниже. Спайк запрокинул голову назад и тихо зарычал, а потом зарылся пятерней в волосы Изабель и принялся грубыми жесткими толчками насаживать ее рот, до тех пор, пока тело не захлестнула волна экстаза.

Чуть продохнув, они переместились на продавленную кровать, потом на стол, следом вернулись обратно в ванну. Спустя время Изабель, чуть прихрамывая, ушла, прихватив с собой немалую часть выручки Спайка за сегодняшний бой, его же самого заметно разморило. Однако стоило ему только придремать, как кто-то произнес:

— Добрый вечер.

Услышав незнакомый голос, Спайк открыл глаза.

Видимо он слегка перебрал с выпивкой, раз позволил какому-то недомерку подобраться так близко. Странное дело — обычно Спайк даже мертвецки пьяный спал столь чутко, что просыпался от шороха мышей под шкафом.

Поначалу он хотел вышибить дверь