ты давно стала чтить запреты? Как письма получать, так мы можем, а как с ближайшей подругой поделиться, так «запретили»!

— Ты права, Далида! Я думала, что Соль желает нам добра…

— Может и так, по-своему оберегает. А личные интересы шкуре дороже, как говорили у меня дома.

— Тебе везде мерещатся заговоры. С чего ты сразу поверила россказням этого Витора? Не забыла? Он нас опоить хотел!

— Всё так, — Далида склонила голову на грудь и обняла колени руками, будто сидела не в экипаже, а у себя на постели. — Никому не надо доверять. Даже если подруга не договаривает, чего ждать от остальных!

— Да ладно, не сердись, пожалуйста! Жилка пообещала меня кое с кем познакомить. Сказала, что это очень важно для моего будущего, — сказала я и, видя, что Далида хочет её перебить, добавила: — С женщиной-Магом.

— И чем она тебе может помочь?

— Этого, разумеется, не объяснили. Но я знаю её имя — Лилиан Вилтор.

— Уже кое-что. Я поспрашиваю у старшекурсниц, — задумчиво проговорила Далида.

— Только не прямо. Ты как бы ничего о ней знать не должна.

— Думаешь, я совсем дурочка? — фыркнула подруга. — Расспрошу об известных семьях среди Магов. Наша ведьма наверняка среди них.

— Попробуй, — с сомнением сказала я и надолго замолчала, пытаясь свести воедино всё узнанное за сегодня.

Вернувшись в Академию раньше остальных, мы первым делом отнесли коробки наверх.

Мне хотелось примерить платье из нежно-зелёного, как молодая листва, шёлка, а Далида, не сказав ни слова, отправилась по своим делам.

Я раскрыла коробку и провела кончиками пальцев по шёлковому морю, оставляя позади узкие вдавленные полосы, похожие на волны.

Аккуратно сдвинув ткань, я достала пару резных листьев, на ощупь шершавых и жёстких, похожих на огромные кувшинки. Я слышала о таких: стоило встать на лист, и он сам принимал форму ноги, в итоге получалась красивая, надёжная обувка, которая нигде не будет жать или натирать.

Рестрика говорила, что в вербенах, как называли эту обувь дриады, её создатели, ноги сами просятся в пляс, а походка становится летящей, как у фейри цветов.

Слышала я и другое: будто подобные туфельки изготовляют не только для благих дел.

Суровый ко всяким несовершенствам, Нардик Стенсен, с затаённой радостью рассказывал, как неуклюжих девушек туфли для танцев делали ещё более неловкими. А что можно ожидать от дубового эльфа, промышлявшего в роще, как разбойник с большой дороги?

Но идти в студенческих мокасинах было бы ещё худшим вариантом. Уж лучше терпеть и молить небо о пощаде.

Зажмурившись, я наступила в центр листьев и тут же вскрикнула, но они уже обвили ступни и зелёными щупальцами, будто пальцами, накрыли щиколотки, поползли вверх, обжигая кожу как стебли крапивы.

Жжение вскоре прекратилось, зато на моих ногах красовались лёгкие сапожки с чуть загнутыми носами. Невесомые, словно паутина, они как раз пришлись по размеру, в такой обуви хотелось кружиться по комнате, приплясывая в такт весёлой музыке, звучащей в голове.

«Время примерить платье ещё настанет!» — подумала я, услышав сигнал, донёсшийся из пневматической трубы, и как была, в сапожках и нижнем бельё, достала капсулу.

С нехорошим предчувствием раскрыла письмо, оказавшееся вызовом в каминный зал.

Спешно сняла обувь, дотронувшись до узора на щиколотке, и напялила серую форму.

Пройдя по коридору этажа, где жили только гарпии, я старалась угадать, зачем и кому она так срочно понадобилась.

Начав спускаться, я смотрела себе под ноги, по привычке считая летящие вниз ступени. Тридцать первая, тридцать вторая, тридцать третья и площадка в пять шагов…

— Анна! — услышала я дрогнувший голос Соль и чуть не столкнулась с ней.

Никогда ещё на моей памяти, Жилка Фрирр не выглядела столь растерянной, но куратор быстро обрела былую уверенность и строго посмотрела на меня. С укором.

— Иди быстрее, тебя не будут долго ждать! Что ты там успела натворить⁈

«Кто меня ждёт?» — так и вертелось на языке, но я сдержалась.

Осталось двадцать три ступени, и поворот направо приведёт к высокой комнате с молчащим в средине лета камином и мягкими диванами, сидя на которых чувствуешь себя турецкой принцессой.

Двадцать три ступени, и я буду внизу. Их оставалась двадцать, когда я резко остановилась.

Подняв голову, словно от удара хлыста, ощутила, как по коже пробежал холодок. Внизу стоял и откровенно рассматривал меня господин средних лет, в тёмно-сером костюме.

Тот самый квадратный подбородок и глубоко посаженные глаза. Нет, я не могла ошибиться! Это был ворон из театра. С чёрной меткой дракона на щеке!

* * *

— Что вы застыли? Вас не научили кланяться при встрече с представителями Истинных рас? — отрывисто спросил незнакомец.

У него был резкий скрипучий голос, вводивший слышавшего его поначалу в ступор.

Но стоило побороть первое впечатление, как я отметила про себя, что мужчина гораздо моложе, чем показалось вначале. И вообще, просто строго одет, «с иголочки», бояться его нет никаких оснований. В конце концов, я здесь не одна.

Вопросительно взглянула на Соль, надеясь, что та подскажет, как себя вести, но Жилка ловила взгляд дракона и, похоже, сама ждала, что будет дальше.

— Я задал вопрос и не собираюсь торчать тут более ни минуты.

— Я… шла в каминный зал, — проговорила я. Язык во рту сделался огромным и плохо слушался, а стук моего сердца наверняка слышали все в замке. — Меня позвали.

Чужой посмотрел на Жилку, и та охотно пояснила:

— Хедрик Доден просил её позвать. Старый знакомый.

— Зачем она понадобилась грифону?

Я почувствовала, как краснею, и спрятала улыбку: в каминном зале ждал Хедрик, первый, от кого я узнала о Дальном мире!

И кто дал мне неплохой совет относительно Соль. Может, он поможет прояснить ситуацию и расскажет больше о зеркальном имени?

— Уверена, это просто встреча старых знакомых, — проворковала Соль. — Эмма нас уже заждалась, сиятельный.

— Значит, подождёт ещё несколько минут, — произнёс мужчина и, не сводя с меня глаз, поднялся по лестнице, остановившись несколькими ступеньками ниже.

— Знаешь, кто я?

— Не-ет, — пролепетала я

— Врёшь, — отрезал Ворон, как я его про себя назвала, и повернулся к Жилке. — Пойдём, нам много о чём надо поговорить с Эммой, а времени в обрез.

— Готовься к Мидсуммар, зеркальная, — бросил мне на прощанье мужчина.

— Она не…

— Знает, сиятельная. И в этом ваша вина.

Соль на мгновение нерешительно остановилась на вершине лестницы и бросила на меня взгляды, полные тревоги. Я по-прежнему стояла на той же ступеньке и не двигалась.

— Такое рано или поздно становится известно каждой, — медленно проговорила Жилка так, будто меня здесь и не было.

— Это вас