– Прости, старина. Я по-прежнему не понимаю, что ты здесь делаешь, когда давно мог бы обзавестись собственным поместьем.

– Как я уже сказал, здесь у меня есть дела, – отозвался Роберт. – Зачем ты приехал, Тиг? Знаешь ведь, что тебя терпят здесь исключительно из-за нежелания злить Эдуарда.

– У меня есть кое-что, принадлежащее Брайнмору.

– Да, ты упоминал в последнем послании, что вернешь ее, но зачем ты явился лично? Знаешь ведь, как отреагирует Уриен.

– Плевать я хотел на Уриена. Я вправе приезжать в Брайнмор и вправе ожидать достойный прием, Роберт. Я все еще пограничный лорд.

Роберт кивнул и положил руку Тигу на плечо.

– Пойдем выпьем.

Анвен ощущала себя преданной. Преданной Дьяволом из Гвалчду и своими соплеменниками. Наблюдая, как Тиг отдает приказания своим людям, она обдумывала только что услышанный разговор.

Роберт упомянул, что получил последнее послание от Тига. Значит, было и первое тоже. Выходит, Роберт знал, что она пленница в Гвалчду, но не пошевелил и пальцем, чтобы ее вызволить. Никто из Брайнмора за ней не пришел.

На протяжении многих лет Роберт несколько раз посещал Гвалчду, чтобы заплатить десятину или обменяться отчетами, но сам Тиг никогда прежде не бывал в Брайнморе. Почему?

Размышления Анвен прервал звук знакомых шагов. Тиг подал ей руку.

– Ты в порядке?

– Просто не привыкла к верховой езде, – солгала она, упираясь ему в плечи, чтобы он помог ей спешиться.

Движения Анвен сделались неловкими из-за сидящего на руке ястреба – или, возможно, из-за близости Тига.

– Иди устрой Галли, и мы поговорим, – велел он.

Анвен зашагала по направлению к вольеру. Быстрое движение разозлило ястреба, и он захлопал крыльями, пытаясь взлететь, но Анвен не замедлила шаг. Ей нужно было срочно попасть в убежище.

Как только она оказалась в привычной обстановке вольера, бешеное сердцебиение улеглось. Она сделала глубокий вдох, вбирая в себя пахнущий пометом воздух, и подошла к пустующей жердочке Галли.

Что Тигу понадобилось в Брайнморе? Если он намеревался просто вернуть ее, мог бы отправить с провожатым, но он предпочел доставить ее домой лично, да еще и взял с собой Ффайон и нескольких своих людей. Значит, собирается пробыть здесь какое-то время. Почему она не задала этих вопросов самому Тигу?

Отвязывая ремешок от охотничьей рукавицы, Анвен пришла к выводу, что Тиг, приехав сюда, преследует свои неведомые ей интересы. И Роберт, похоже, тоже так полагает. Итак, с одной стороны тайные планы Тига, а с другой… предательство. Люди, которых она считала своими друзьями, не попытались забрать ее домой и даже не пришли справиться о ее здоровье. Почему Роберт не явился лично или не прислал кого-то вместо себя? А что с Алиенорой и Мелуном? Они даже не вышли во двор поприветствовать ее. Будто она стала для них чужой.

Анвен продолжала возиться с путами Галли, едва сдерживая слезы.

– Будь ты моей, я бы приехал за тобой, – раздался за спиной голос Тига.

Анвен вздрогнула от неожиданности. Она и не слышала, как он открыл дверь вольера.

– Я бы приехал, – негромко повторил Тиг прямо у нее за спиной, но она не повернулась к нему.

Откуда он узнал, о чем она думает? Снова дало о себе знать существующее между ними притяжение – неуловимое, но сильное, как вновь зарождающаяся вера.

Анвен погладила Галли, все еще сидящего у нее на руке. Обычно нахождение в птичьем вольере успокаивало ее, но с появлением Тига все изменилось. Рухнули барьеры, оставив ее беззащитной перед ним.

«Будь ты моей…»

Помимо воли Анвен представила себя в объятиях этого мужчины, и новое ощущение встревожило ее.

– Вы состояли в переписке с Робертом, – сказала она как можно более безразличным тоном. – А мне и словом не обмолвились.

– Разве в этом была необходимость?

– Да, была! Послания были адресованы мне, и вы не имели права скрывать их от меня!

– Я действовал из благих побуждений.

– Потому что я обязана вам спасением своей жизни? – презрительно бросила она. – Потому что теперь я обязана стать вашей шлюхой? Ваши благие побуждения недоступны моему пониманию.

– Я никогда не утверждал, что ты нужна мне исключительно для того, чтобы удовлетворить… похоть.

Анвен поспешила отмахнуться:

– Об иных причинах вы не упоминали. Зато с самого начала твердили о физическом желании.

Тиг прищурился:

– Ты говоришь о похоти, о превращении в шлюху, однако… Что тебе известно о влечении плоти, Анвен?

Она бросила не него взгляд украдкой:

– Я видела, как совокупляются собаки и лошади.

Тиг усмехнулся:

– А знаешь ли ты о притяжении между мужчиной и женщиной?

– Зачем вы меня об этом спрашиваете? Это ни к чему не приведет.

Тиг склонил голову набок.

– Обычно ты говоришь прямолинейно и не уходишь от ответа. Думаю, ты пытаешься скрыть собственную неосведомленность. Интересно, отчего ты не хочешь обсуждать это со мной.

Анвен бросила на Тига еще один взгляд украдкой и тут же пожалела об этом. Его черные глаза звали ее, манили, так что пришлось крепко зажмуриться, чтобы избавиться от внезапно возникшего напряжения.

– Терпением я не отличаюсь, Анвен, и не стану отрицать своего к тебе влечения. Оно возникло с тех самых пор, как я впервые тебя увидел. Но если словам моим и недостает учтивости, разве действия не доказывают силу моей страсти к тебе?

– Действия? – насмешливо повторила Анвен. – Вы сделали меня своей пленницей! Это вы все время мне лжете!

Тиг не сдвинулся с места, но Анвен почувствовала, как он напрягся.

– У меня имелись причины утаивать от тебя некоторые сведения, но во всем остальном я был честен. Заявив, что никогда еще мое желание к женщине не было столь велико, я сказал правду. Даже сейчас оно терзает меня, однако я сдерживаюсь.

– Сдерживаетесь? Вот, значит, как вы называете похоть и обман?

– А ты, выходит, столь хорошо знакома и с тем и с другим, чтобы сразу распознать их проявления? – напирал Тиг. – Ты храбро держишься, но сильно обделена остальным.

Анвен не следовало удивляться, что он исказит ее слова, но, раз он считает, что ей недостает очарования, почему не оставит ее в покое? Отвязав последнюю тесемку, она повернулась спиной к Тигу, чтобы посадить Галли на насест.

И тут же осознала свою ошибку. Птица у нее на руке служила живым щитом между нею и Тигом, который еще на шаг сократил расстояние между ними.

– Я ранил твои чувства, да? – спросил он, лаская дыханием ее шею.