Тогда И. Гундаров и его команда решили измерять уровень духовности в нашем социуме. Как? По делам и поступкам. Убийства – маркер агрессивности и злобы. Самоубийства – маркер безысходности. Ослабление человеческих связей – разводы. Несправедливое распределение собственности – кражи. Общее духовное неблагополучие – преступность.

– Умом Россию не понять? Здесь все ясно и наглядно, – поясняет эксперт. – Налицо четкая взаимосвязь убийств и самоубийств (злобы, обращенной либо вовне, либо на себя) с линией смертности от болезней. Корреляция – Р-квадрат-0,9. Это братья-близнецы. Один и тот же фактор толкает людей на убийство (самоубийство) и подрывает их жизненные силы. Видно: в начале перестройки – животворящий дух, примерно два года. Потом – мертвящий дух. Потом – опять животворящий, сменяемый мертвящим. И то же самое – в плане рождаемости.

Уже можно сказать что за ельцинские годы в РФ недородилось 9 миллионов человек, столько же – за годы Путина и около 2 млн. – при Медведеве. Прибавьте к этому 13 миллионов избыточно умерших за те же годы. Вот вам как минимум 33 миллиона потерь.

Найдена также прямая связь между преступностью и общей смертностью по РФ. Есть четкий лаг: сначала растет преступность – а через год подскакивает смертность. Накапливается что-то, что действует и на соматические процессы. Верно и обратное: смертность падает с годовым запозданием после снижения кривой криминала.

Таким образом, И. Гундаров доказывает то, что обществом можно управлять психоисторически (используем термин из «Академии и Империи» – Foundations – Айзека Азимова). Что можно осуществлять репрессии, давя на психику всего социума – и получать миллионы погибших. Именно такие – либеральные – репрессии и обрушились на нас с 1989 года. Произошла психокатастрофа о многих сериях.

Одни и те же закономерности прослеживаются в других обломках Советского Союза. Вот Украина. Здесь иная траектория смертности, но ее сцепленность с преступностью очевидна. То же самое – в Беларуси.

Очевидно: одна и та же психокатастрофа поразила весь Русский мир (РФ, Украина, Белоруссия).

Вот вам и источник общих людских потерь одной лишь РФ с 1989 года, которые можно исчислить в 33–34 миллиона душ. Потерь, которые сегодня грозят окончательно похоронить и экономику, и саму страну…

Либеральные репрессии ударили и по горским народам Северного Кавказа. Обычно считается, что там – сверхвысокая рождаемость, что горцы размножаются, пока русские вымирают.

Эти представления несколько устарели. Вернее, рождаемость в республиках Севкавказа остается еще довольно высокой, особенно на фоне русских. Рождаемость в Дагестане и Ингушетии, например, падает еще стремительнее, чем во всей РФ в общем. Просто исходно у них был очень высокий ее уровень. Так что некий фактор давит и на мусульман, и на православных, и на католиков, и на протестантов (если говорить о Европе). Мы снова говорим о влиянии именно духа. И очень интересно посмотреть, как сфера духа связана с травматизмом и катастрофами.

– Здесь начало перестройки в 1985-м – животворящий дух. Падает число авиакатастроф, сокращается криминал. А потом приходит дух мертвящий, – поясняет Игорь Алексеевич. – Мы, кстати, опрашивали авиадиспетчеров. Они нам говорили: если приходишь на работу в тоске (жизненных проблем много, с женой нелады, денег не хватает, нечем платить по ипотеке), то начинаешь «отключаться». Видишь отметку самолета на радаре сначала справа сверху, а потом – уже в середине. Ибо «отключился» на время. И все понимаешь, к каким бедам это может привести – но груз жизненных забот тебя все равно «вырубает». Ты не выдерживаешь того кошмара жизни, в который угодил. Психика человека не выдерживает…

«Нацпроекты» Путина

(из выступления И.А. Гундарова на канале «Рой-ТВ»)

…До сих пор было так: трагичность демографических процессов – они идут с начала 1990-ых – не воспринималась реально. Шло накопление катастрофического, как говорят, этого «уровня невозврата». И внешне казалось, что чем меньше людей, тем лучше; действительно, так оно получалось.

Поразительно – и это обнаружилось во время коронавируса – что политики, совершенно обезумев от самолюбования своим статусом, решили, что они разбираются во всём. В том числе, в коронавирусе.

Вплоть до того, что одна из депутатов, по-моему, Госдумы, сказала, обращаясь к врачам: вы по попридержали язык, вы между собой там рассказывайте про маски, вакцины, перчатки, а вслух не говорите, не портьте нам картину, не мешайте нам, политикам, управлять здоровьем населения.

Вот какой уровень морали. И вот то же самое происходит и в сфере демографии.

Пришедший в 2000 году к власти, Владимир Владимирович справедливо сказал, что нет ничего страшнее той демографической угрозы, которая продолжалась в те годы, и если так будет дальше, то мы потеряем нацию.

Так сказал Путин. Двадцать лет назад.

И что нужно было ему сделать? Нужно было срочно созвать демографов, специалистов по профилактической медицине, чтобы они ему рассказали, как и что.

А этого не было сделано ни разу!

Опять власть решила, что она разбирается.

Мол, ну, что такого – я что, не смогу управлять рождаемостью? Да смогу! Со смертностью не разберусь? Да элементарно всё. Построю двадцать центров высокотехнологичной помощи, где будут делать коронарное шунтирование, пересадку сосудов, – и это спасёт положение.

В плане рождаемости была такая мысль, что всё зависит от денег, что вот не рожают, потому что не хватает денег. А мы, демографы, учёные били в колокола: не получится так! Но нас никто не слушал.

Владимир Владимирович даже с гордостью говорил, что вот мне говорили, что не будет эффекта, а мы пошли поперёк мнения учёных и оказались правы.

Когда было решено, что женщины не рожают потому, что они бедные, был введён вот этот материнский капитал, тогда это было 250 000 рублей. И рождаемость стала расти.

И Медведев тогда говорит: я поражён, как наши русские женщины падки до денег! Вот примерно такая была у него фраза, немножечко с издёвкой.

На Западе, чтобы стимулировать рождаемость, должны быть большие суммы, а здесь небольшую выделили – и все побежали рожать.

И мне было так обидно это слышать…

Но самое интересное: смертность на самом деле снижалась и рождаемость росла. И власть, опять же, не зная законов демографии, приписала это себе.

А сам материнский капитал сразу нельзя было получить, только на третий год, и то – на две категории: жилищное строительство и образование. То есть его материальный эффект был нулевой.

И вот мы и говорили, что рождаемость растёт по другим причинам, не из-за материнского капитала, и смертность снижалась, начиная с 2003 года, не по экономическим причинам, а по другим. А власть приписала это себе.

И вот