Врачи в больнице были молодые, резкие и усталые.

Чернокожая женщина-гинеколог осмотрела Нину.

— Мне жаль, что вы потеряли ребенка. Но у вас все в порядке. Никаких противопоказаний заиметь другого.

— Спасибо, доктор, — тихо поблагодарила Нина.

— Муж есть?

— Нет.

— А работа?

— Нет.

Доктор Кенмор покачала головой.

Сама еще ребенок. Вряд ли исполнилось двадцать.

Большинство девочек в ее положении радовалось бы.

— Вам девятнадцать? Вы кажетесь старше.

Нина откинулась на подушки.

— Когда я смогу выйти отсюда?

Ответ доктора смутил ее.

— Физически хоть сейчас. Но можете и отдохнуть.

Мы оказываем бесплатную медицинскую помощь.

— Мне надо идти, — сказала Нина и откинула одеяло.

— Вы не хотели бы с кем-то посоветоваться? — спросила доктор. — У нас есть раввин, вы могли бы с ним поговорить.

— Спасибо. — Нина Рот взглянула на доктора. Лицо девушки было по-прежнему красивым, только очень бледным. Тяжелые шелковые волосы обрамляли лицо. — Нет, советы ничего не изменят. Я осталась жива, и мне предстоит жить с этим дальше.

Какая холодная молодая женщина, подумала доктор Кенмор, выходя из палаты.

Нина чувствовала себя слишком слабой, и ей пришлось взять такси.

Она вошла к себе в квартиру, повалилась на кровать и разрыдалась так, как будто никогда не собиралась останавливаться.

Она проснулась в шесть вечера. Было очень холодно.

Ее рахитичный калорифер почти не грел. В животе пусто, но не столько от голода, сколько от потери.

Нина заставила себя вылезти из постели и подойти к окну. Окно блестело, как и все в ее маленькой квартирке. Продукты аккуратно сложены в шкафах, стопка старых писем на кухонном столе. Ее жилище было контрастом грязной улице, на которой стоял дом. Проститутки и темные дельцы толпились на углу, визжали сирены, гудели машины, ругались пьяные. Люди, миллионы людей, но никому нет до нее дела. Она потеряла Фрэнка. Джеффа. А теперь и своего ребенка.

Нина медленно протянула руку и взяла пузырек с таблетками, выписанными доктором Кенмор. Болеутоляющее. Продавцы наркотиков что-то кричали внизу, может, она и набрала бы сотню баксов на порцию их товара. Мощное средство — валиум, смешанный с опиумом. Легко возносит на небеса, можно уплыть на теплом туманном облаке и не проснуться.

Маленькое зеркальце в ужасной розовой оправе прислонилось к пакету с чипсами. Нина посмотрела на свое отражение. Глаза покраснели, но лицо все равно красивое и бледное, хотя и очень усталое. В своих темно-серых глазах она увидела опыт, даже цинизм.

Ей всего только восемнадцать лет.

Нина отвинтила колпачок бутылочки, отсчитала две таблетки — рекомендованную дозу. Она никогда не думала всерьез о том, чтобы уйти из жизни столь трусливым путем. Она заставила себя дать обещание на ступеньках дома Джеффа Глейзера. Она совершенно уверена, что выполнит его.

Через два дня она получила первый положительный ответ.

«Долан Макдоналд» была десятой фармацевтической фирмой, в которую она обратилась. Ей предложили должность помощника менеджера по торговле с окладом в двадцать одну тысячу долларов в год. Это мелочь по общим стандартам, но целое состояние для Нины. А ей так хотелось работать. Безумно. Делать все что угодно, только бы отсюда выбраться.

Во время первой беседы она отвечала на все вопросы, касавшиеся опыта работы и фирмы «Долан». А сегодня ей предстояло встретиться с предполагаемым боссом.

Нина вышла из метро на Джей-стрит и направилась к административному зданию «Делана», большому блоку из серого камня позади Борроу-холл Здание казалось мрачным, но Нина чувствовала приятное возбуждение.

«Долан Макдоналд» с его скучными пузырьками и белыми аккуратными пакетиками таким и должен быть.

Вторая беседа проходила в неряшливой комнате на втором этаже; с ней говорил очень скучного вида мужчина, он постоянно грыз карандаш. Это был Иван Кинслэйд, глава витаминного отделения.

— У вас нет степени, но у вас были хорошие оценки.

Почему вы бросили школу? — спросил он без всякого вступления.

— Я хотела скорее стать самостоятельной.

— А почему же вы пошли работать в такое маленькое заведение, как «Зеленая планета»?

— Оно было маленькое, но давало хорошие прибыли, — с вызовом ответила Нина.

Глаза собеседника сощурились.

— Но ведь не в то время, когда вы нанялись туда?

Нина немного расслабилась, догадавшись, что Кинслэйд навел о ней справки.

— Я больше никуда не могла устроиться. Конечно, бросить школу было не самым умным шагом.

Русский рассмеялся.

— А у вас есть семья?

— Только родители. Но с ними я не обсуждаю эти темы.

Кинслэйд позвонил ей в тот же день и сообщил, что она принята на работу.

Нина настояла на авансе. Ей надо расплатиться за квартиру. Она удивилась, что это требование не только не испортило отношения с боссом, а, наоборот, произвело на него впечатление. Нина поняла, что если вести себя с достоинством, серьезно, то тебя будут уважать.

Второй раз за месяц она переехала на новое место, в маленькую квартирку с одной спальней во Флэтбуш. Не так-то уж здорово, но для Нины это была серьезная победа. Ее собственная квартира! Впервые в жизни у нее есть свое место, достойное уважения. Она будет хорошо работать и вовремя оплачивать все счета.

Однако ей пришлось нелегко. Лицо Нины к концу рабочего дня серело от утомления. Питалась она хорошо: девушка не позволяла себе есть дешевые бобы, картошку, овощи с местного рынка, рыбу и цыплят, которых там иногда продавали. Нина сама готовила. Правда, не все время. Она искренне обрадовалась, когда миссис Мински, ее соседка, принесла ей яблочный пирог.

— О Боже, детка, — хмыкнула она, — да они тебя совсем заездили! Неужели твоя мама никогда не говорила, что ты слишком красива, чтобы работать? Тебе нужен мужчина, который позаботился бы о тебе. Вот у меня есть внук, Карл…

— Спасибо, миссис Мински, но я хочу работать, — заявила Нина тоном, не терпящим возражений.

Пожилая дама оставила острую тему.

— Если коллеги-мужчины не назначают тебе свиданий, то они не мужчины и им лучше самим выпить все те лекарства, которые они делают. — Произнеся эту фразу в заключение беседы, миссис Мински степенно удалилась.

Нина не удержалась от смеха. Свидания! Да будто они ее не приглашали! Почти все на этаже, начиная от научных работников и кончая приходящими проверяльщиками, уже попытали свое счастье. Нина очень уверенно дала им понять, что ее это не интересует. Им бы стоило разозлиться, но кто станет злиться на тихую мисс Рот, этакого труженика-муравья, который только и знает, что считает да строчит отчеты. Она все время приклеена или к телефонной трубке, или к экрану компьютера.