Стивен потянулся за револьвером, собираясь его достать, но тот застрял – впервые за все время его работы в полиции.

Зацепился чем-то под пальто. Как такое вообще могло случиться? Револьвер специально разрабатывали так, чтобы он не цеплялся за одежду, ствол длиной шесть сантиметров гладкий – выхватил и пустил в дело, все вроде просто… А на деле? «Ну вот, приехали», – мелькнула мысль, и Стивен вскочил. Достать револьвер не получалось, он зацепился за свитер, тяни не тяни, распусти хоть по ниточке, а оружие не достать. Еще мгновение – и ему в лицо плеснут из жестянки керосином, чиркнет спичка или зажигалка, вспыхнет пламя, и он превратится в факел. На этот раз вонять паленым мясом будет так, что почуют даже в родном участке. Инстинктивно Карелла изо всей силы ударил твердой, как сталь, левой рукой по предплечью паренька, державшего жестянку. Удар был такой силы, что вполне мог раздробить кость. Стивен услышал крик, сорвавшийся с губ подростка, и тут обожженная, забинтованная рука дала о себе знать. От нее словно прошел электрический разряд, ударивший прямо в мозг. «Прекрасно, – подумал Карелла, – руками я воспользоваться не могу, отбиваться мне нечем. Сейчас меня превратят в кровавую кашу». Догадка была совершенно верной – именно этим и занялись подростки.

«Да, теперь меня не подожгут, бензина-то у них больше нет», – мелькнула мысль. Впрочем, утешением это было слабым. Толку от рук никакого, а револьвер безнадежно застрял, зацепившись за свитер, хоть Карелла и дергал изо всех сил, пытаясь порвать нитку. Прошло десять секунд, двадцать, показавшихся целой тысячей лет, и тут до парней наконец дошло, что сопротивляться жертва не станет. Как только им это стало ясно, они набросились на Стивена, которому на миг показалось, что ему противостоит человек сорок. Поздно пытаться вытащить оружие! Как оказалось, парни отлично умели драться, да, это были настоящие мастера уличных схваток. Они прекрасно знали, что лучше бить в горло и заходить с боков. Пока один ушел влево, второй, обогнув Кареллу сзади, нанес ему идеально поставленный удар в затылок. Да… парни дрались просто отлично. «Интересно, – подумалось Стивену, – какой у меня будет гроб – деревянный или железный?» Пока сыщик ломал над этим голову, один из парней, который наверняка вырос в трущобах, где извечно царили доброта и дружелюбие, двинул Карелле между ног. Больно. Очень больно. Когда Стивена согнуло пополам, второй мерзавец снова двинул ему по затылку. Видимо, подобные удары были его визитной карточкой. Практически сразу парень, что стоял спереди, провел мощный апперкот, который чуть не отделил голову сыщика от тела.

И вот детектив снова лежал в переулке на асфальте, покрытом мусором, глубоко въевшейся грязью и теперь обильно политом его собственной кровью. Парни решили забить его до смерти. Ну правильно, а что еще делать с поверженным противником? Бить ногами по голове, по плечам, в грудь – одним словом, куда достанешь. Если он живчик, то будет крутиться и пытаться схватить тебя за ноги, но если тебе попался лох с обожженными руками, можешь лупасить его в свое удовольствие хоть целый день – все равно он не окажет сопротивления. Такими руками особенно не похватаешь, тем более ноги. «Вот для этого и придумали огнестрельное оружие, – думал Стивен. – Если у тебя руки в ожогах второй степени, то тебе вовсе не обязательно метелить ими оппонента, достаточно просто нажать на спусковой крючок… Какая досада, что револьвер застрял. А еще с завтрашнего дня Тедди начнет получать пенсию по потере кормильца, и это тоже досадно, но ничего не поделаешь. Если я немедленно что-нибудь не придумаю, меня просто забьют до смерти. Беда в том, что я действительно остолоп, Глухой прав». Тем временем удары становились все сильнее и точнее – ведь ничто так сильно не заводит уличных подонков, как беззащитная, неподвижная жертва. «Хорошо, что я выбил жестянку с бензином», – подумалось Карелле, и тут ему заехали в левый глаз. «Они меня без глаз оставят», – тут же мелькнула мысль. Стивен увидел лишь ослепительную вспышку желтого цвета. Чувствуя головокружение, ощущая, как его мутит, Карелла попытался перекатиться, и тут ему двинули в бок. Сыщику показалось, что он почувствовал, как у него треснуло ребро. Очередной удар пришелся по коленной чашечке. Детектив попытался встать, приподняться на руках.

– Гребаный легаш, – проговорил один из парней.

«Легаш», – подумал Карелла, и тут резко накатила дурнота. На затылок обрушился еще один удар, швырнув Стивена лицом в собственную блевотину.

Решив, что вот-вот умрет, он потерял сознание.

* * *

Тот вечер выдался на редкость паскудным.

По дороге в гриль-бар «Эрин» на Кроуфорд-авеню, где должна была состояться встреча Ла-Брески и Доминика, у Боба О’Брайена спустила шина.

К тому моменту, когда Боб поменял колесо, пальцы уже отказывались слушаться от холода, нервы были на пределе, часы показывали 10:32, а до бара оставалось десять минут езды на машине. Шанс, что Ла-Бреска со своим приятелем все еще там, был минимальным, и все же Боб туда поехал. До бара он добрался без десяти одиннадцать. Ла-Брески и Доминика уже след простыл, но это полбеды. Как только детектив приблизился к барной стойке, бармен, будто для того, чтобы усилить горечь поражения, тут же спросил:

– Желаете чего-нибудь выпить, господин полицейский?

И это при том, что Боб был в штатском!

Да, вечер выдался мерзейший.

Утром в пятницу, восьмого марта, лейтенант Сэм Гроссман из отдела судебной экспертизы позвонил в следственный отдел восемьдесят седьмого участка и попросил позвать к телефону Коттона Хоуза. На это ему сказали, что Хоуз с другими детективами отправился в больницу Буэна-Виста проведать Стива Кареллу. Трубку снял патрульный Дженеро. Его оставили в участке за главного, поручив держать оборону, пока не вернется кто-нибудь из сыщиков.

– Так я не понял, вы информацию примете или нет? – с некоторым раздражением спросил Гроссман.

– Простите, сэр, но мне просто поручили записывать всех, кто звонил, – ответил Дженеро. – Может, перезвоните попозже?

– Попозже я буду занят! – отрезал Гроссман. – Может, запишете, что я хочу сказать, и передадите Хоузу?

– Конечно, сэр, – отозвался Дженеро и взялся за карандаш, чувствуя себя настоящим детективом. Кроме того, он радовался, что сидит в тепле, а не патрулирует в очередной раз стылые, продуваемые ветрами улицы. – Выкладывайте, что у вас, – промолвил он и тут же поспешно добавил: – Сэр.

– Я по поводу посланий, что мне передали.

– Да-да, сэр. Каких посланий?

– «Следующий – заместитель мэра Скэнлон», – процитировал Гроссман. – Ну и «Внимание! Совершенно новая цена»… и так далее.

– Ясно, сэр, – отрывисто произнес Дженеро, даже не догадываясь, о чем толкует Гроссман.

– Значит, так, бумага – обычная, писчая, такую можно купить в любом канцелярском магазине города. Буквы и слова посланий преступник вырезал из центральных и местных газет и журналов. Конверты заклеены резиновым клеем.

– Понятно, сэр, – проговорил Дженеро, старательно все записывая.