— Мелисса, как ты себя чувствуешь?

— Меня зовут Мисси, а чувствую я себя намного лучше, — ответила девушка.

Лавиния вздохнула и принялась рассматривать одеяние дочери. На девушке было бальное платье из зеленого муара с чрезвычайно низким декольте и тонкой талией.

— Бог ты мой, — пробормотала Лавиния, — должна сказать, твой выбор одежды кажется мне весьма необычным.

Мисси пожала плечами:

— Мне казалось, именно такие платья носили южные красотки. Например, в «Унесенных ветром»…

— Унесенных чем? — озадаченно спросила Лавиния.

Мисси прочистила горло:

— Да так, неважно, ма. Просто я хотела сказать, что собираюсь стать другой. Надеть это платье было чертовски трудно, не говоря уже об инструменте для пыток под названием корсет, и я больше не собираюсь понапрасну мучить себя.

Казалось, Лавиния потеряла дар речи.

К ним подошел Джон:

— О Винни, пусть девочка носит то, что ей нравится. Главное то, что она хорошо себя чувствует.

— Спасибо, па. — Мисси оглядела комнату и нахмурилась. — А где ба?

— Ты имеешь в виду свою бабушку? — смущенно переспросила Лавиния.

— Да.

— Ей надо было вернуться в Натчез, — пояснил Джон.

— Жаль, — произнесла Мисси. — Хорошо было снова иметь бабушку!

Джон и Лавиния обменялись непонимающими взглядами.

Заметив, что на столе уже стоит завтрак, Мисси хлопнула в ладоши.

— Ну что, не пора ли потрапезничать? — поинтересовалась она. — Ведь вы так называете прием пищи?

Изумление ее родителей все возрастало.

— Ты уверена, что с тобой все нормально? — озабоченно спросила Лавиния.

— Конечно, ма. — Мисси пошла вперед, но запуталась в подоле своего платья и чуть не свалилась.

Джон подхватил ее и удержал:

— Тише, дорогая. Не хотелось бы, чтобы ты упала еще раз.

Мисси одарила своего нового отца благодарным взглядом:

— Мне тоже, папа. Я вчера упала с лестницы, и это случилось перед самой свадьбой, ведь так?

— Так ты помнишь это? — с облегчением в голосе спросила Лавиния.

Мисси нетерпеливо взмахнула рукой:

— Спрашиваешь! Хотела встать на верхнюю ступеньку, и на тебе!

Джон и Лавиния по-прежнему пребывали в состоянии полнейшего недоумения.

Семья уселась за обеденный стол. Сделав глоток кофе и оглядев старинную мебель, Мисси осознала, что ей до смерти хочется закурить. Черт возьми, курение наверняка является здесь для женщин неслыханным делом! Она попала в глухую провинцию, на дворе XIX век, но жизнь тут далеко не такая идиллическая, как это изображалось в исторических книгах и женских романах, которые ей доводилось читать. Девушка отчаянно скучала по своему XX веку с его многочисленными благами — даже такими тривиальными, как зубная паста и туалетная бумага.

Мисси принялась за уничтожение блинчиков и сосисок, а Джон тем временем не сводил с нее внимательных глаз.

— Дорогая моя, не могу даже передать, как мы рады тому, что ты ничего себе не сломала и не повредила, а также тому, что память начала возвращаться к тебе, — сказал он. — Я только хотел спросить, почему ты называешь нас «ма» и «па»?

— А, вы об этом! — Мисси сделала большой глоток кофе. — Не хотелось тебя разочаровывать, папа, но, кроме падения с лестницы, я не помню практически ничего.

Лавиния испуганно выдохнула:

— Ты хочешь сказать, что не помнишь, что мы твои родители, а Фабиан — твой жених?

— Без балды!

— Чем мы можем тебе помочь? — нахмурив брови, спросил Джон.

— Ну… вы могли бы побольше рассказать мне о том, как мы здесь живем.

— Что именно ты имеешь в виду?

— Чем мы, например, занимаемся?

— Выращиваем хлопок, само собой.

— Ну да, конечно, — проговорила девушка. — Это был глупый вопрос, да? Я хорошо слышала, как в шесть утра затрезвонил этот проклятый колокол и весь народ отправился на поля. — Держа в руке сосиску, она добавила: — И давно мы живем в этом историческом музее?

— Историческом музее? — переспросила Лавиния.

— Ма, ты ведь хорошо знаешь всю эту молодежь, — решила польстить женщине Мисси. — Она всегда критикует существующее положение вещей.

Лавиния взглядом переадресовала вопрос Джону.

— Мы живем здесь уже десять лет, с тех пор как построили этот дом, — ответил тот. — Ты что, не помнишь, что лишь два дня назад мы с тобой провели небольшую церемонию вокруг камня, который рабочий установил на балясину лестницы.

— Ах да! — воскликнула Мисси. — Камень поставили в честь выплаты закладной за дом…

— Ты помнишь? — обрадованно проговорил Джон.

— Ну, вообще-то не очень четко. — Мисси перевела взгляд на Лавинию. — Ма, а теперь расскажи мне, чем занималась я.

Лавиния сидела, раскрыв рот.

— Чем ты занималась? — повторила она.

— Да. Как я проводила время?

— Ах, вот оно что! Ты проводила время так же, как все молодые леди: читала, посещала церковь или собрания благотворительных организаций, брала уроки игры на фортепиано или вязала вместе со своими подружками.

На лице Мисси появилась такая гримаса, будто она вступила в лошадиный навоз.

— Должно быть, ты шутишь, — пробормотала она.

— Разумеется, не шучу.

— Ты хочешь сказать, что я нигде не работаю?

— Дорогая моя, если молодая леди будет работать, окружающие сочтут это непристойным, — объяснил Джон.

— Но почему? — удивилась Мисси. — Ты считаешь, что женщины делают все хуже, чем мужчины?

— Вопрос не в том, кто что делает лучше, — сдержанно пояснил мужчина. — Просто женщина должна помнить свое место.

— Что за чушь? — воскликнула Мисси.

Джон выглядел ошеломленным, а Лавиния поднесла ко рту салфетку, чтобы скрыть улыбку.

— Так что у нас сегодня на повестке дня? — поинтересовалась Мисси.

— Собирался зайти Фабиан, — с довольным видом сообщила Лавиния. — Он сказал, что, если ты чувствуешь в себе силы, он приглашает тебя прокатиться в экипаже.

Мисси с размаху поставила чашку на блюдце:

— Это ничтожество? Можешь передать ему, чтобы он проваливал!

Родители девушки испуганно открыли рты.

— Но это невозможно, — наконец произнесла Лавиния. — Ты обручена с ним и согласно контракту должна будешь выйти за него, так что нам следует назначить новую дату свадьбы.