— Я даже скажу, какие именно. Я тебя ненавижу!

Фабиан хмыкнул:

— Если ты не переживала вновь моменты нашего общего блаженства, то что, скажи мне, вызвало на твоем лице такое мечтательное выражение?

— Не твое дело!

— О, мы сегодня обидчивы! — Ухмыльнувшись, он вновь переключил свое внимание на лошадь. — Честное слово, мне непонятно, что заставило тебя так сильно измениться — или эта шишка у тебя на лбу, или что-то еще. Но такой ты мне нравишься, клянусь.

— Что ж, пижон, советую тебе не привязываться ко мне. Тебе недолго осталось меня видеть.

Фабиан снова повернулся к ней лицом:

— Что ты хочешь этим сказать?

Мисси выругала себя за то, что сболтнула лишнее, но, высказав вслух мысль о том, что ей хочется как можно быстрее убраться из этой закоснелой эпохи, в которой она очутилась, она почувствовала некоторое облегчение. Особенно ей хотелось избавиться от этих новых, запутанных чувств к Фабиану. Девушка привыкла к тому, что она сама принимает решения касательно своей жизни, а Фабиан Фонтено каким-то образом умел вырывать бразды правления из ее рук, и это сильно пугало ее.

— Ну так что, Мисси? — настаивал он. — Что именно ты собираешься делать?

Девушка пожала плечами и принялась разглаживать свою юбку.

— Скажем так, я не планирую выходить за тебя замуж, — наконец произнесла она.

Выражение лица Фабиана внезапно стало чрезвычайно серьезным.

— Но тогда мне придется заставить тебя передумать, не так ли?

Мягкость его голоса резко контрастировала со смертельной злобой, которую источали его слова.

— Не в этом столетии, — бросила Мисси и неожиданно для себя самой бурно расхохоталась.

Фабиан еще сильнее нахмурил брови. Прошло несколько секунд, а Мисси все еще хохотала с таким видом, будто ничего не могла с собой поделать — настолько восхитила ее собственная шутка. Однако мужчине смысл этой шутки был непонятен. Он снова задумался о резких изменениях, происшедших в его невесте, — он готов был поклясться, что сидит бок о бок с совсем другим человеком.

Но это было невозможно. Внешне Мисси выглядела абсолютно так же, как и та молодая леди, с которой он был обручен, — за исключением того, что падение слегка состарило ее. Однако ее характер изменился просто невероятно! Теперь он даже близко не напоминал характер той мягкой, покладистой Мелиссы, которую знал Фабиан. Неужели падение стало причиной столь радикальных изменений в ее личности? Или же она действительно стала другим человеком?

Фабиан покачал головой: даже дураку понятно, что Мелисса не могла стать кем-то другим. Эта мысль потянула за собой другую — мужчина вынужден был признаться самому себе, что он не хочет, чтобы его прежняя невеста вернулась, ему хотелось, чтобы рядом с ним была эта новая, невероятная Мисси.

Он в который раз принялся разглядывать ее, такую прекрасную, так горделиво восседающую рядом с ним. Разве можно везти эту девушку в Африку? Ну уж нет, он возьмет ее в Париж, будет кормить икрой и поить шампанским — и происходить это будет к постели.

О, как ему хотелось очутиться с ней там! Как восхитительно было ее целовать! Мелисса всегда отвечала на его сексуальные поползновения страхом и отвращением. Эта же новая Мисси была такой страстной, такой отзывчивой! Фабиану отчаянно захотелось вновь ощутить своим языком эти сладкие дрожащие губы, хотелось еще раз заставить ее задохнуться от острого желания. А еще ему хотелось, чтобы эта девушка отдала ему свою прекрасную, яркую душу — и тогда он будет наслаждаться каждым ее кусочком!

— Бог ты мой! — воскликнула Мисси, завороженно глядя по сторонам.

Они въехали в центральную часть Мемфиса, и Фабиан уже минут пять почти непрерывно смеялся над непосредственностью реакций Мисси.

— Вот глупышка, у тебя глаза как блюдца. Можно подумать, ты раньше никогда не была в Мемфисе.

— Так и есть, — чуть слышно пробормотала девушка.

Хотя она уже пришла к выводу, что больше не живет в XX столетии, такое веское подтверждение ее предположений стало для нее настоящим шоком. Куда-то исчезли современные улицы, небоскребы и автобаны, а на месте огромного города очутилось небольшое местечко с грязными улицами и в основном деревянными строениями. Они как раз проезжали мимо ряда таких ветхих зданий — магазина провианта, конюшни и пивной. К столбам были привязаны лошади, а на невзрачных скамьях сидело несколько пожилых белых джентльменов и парочка чернокожих. Навстречу их экипажу попадались другие коляски и повозки, и каждый раз они ныряли в облако пыли, а воздух «благоухал» гниющим мусором и нечистотами.

Просто невероятно! Мисси отчаянно пыталась осознать все увиденное, но сделать это было нелегко. Они свернули на узкую улочку, названную указателем «Адамс-стрит» — девушка пришла к выводу, что этот район Мемфиса в XX веке называется Викториан-Вилидж.

— Боже мой! — в очередной раз проговорила Мисси, раскрыв рот, и этим вызвала у Фабиана новый приступ смеха. Знаменитый Фонтейн-хауз отсутствовал, хотя в стоящем неподалеку здании можно было признать самый старый, кирпичный сегмент Ли-хауза — и это при том, что весь фасад особняка куда-то делся. Чуть ниже по улице рабочие уже трудились на постройке здания, которое Мисси знала как Меллори-Нили-хауз.

Девушка начала дрожать. Без сомнения, это был Мемфис, но не тот Мемфис, который она знала!

В следующем квартале вывеска на деревянном здании гласила «Торговля рабами», и, словно в подтверждение, джентльмен в сюртуке как раз заводил в дверь с полдюжины негров. Эта картина сильно расстроила Мисси. Разумеется, она видела, что на плантации работают чернокожие, но тогда ее мысли были заняты другими вещами, и она не обратила на это особого внимания. Теперь же она увидела реальные доказательства того, что когда-то человеческих существ покупали и продавали… Девушка почувствовала, что вот-вот заплачет.

Они повернули на Фронт-стрит и выехали на обрыв, нависающий над рекой. Мисси изумленно разглядывала незнакомые ей кирпичные здания, выстроившиеся вдоль улицы, на многочисленные транспортные средства, запрудившие проезжую часть, на ремесленников и коммерсантов, вышагивающих по деревянному тротуару. Затем она перевела взгляд на пристань внизу, на лачуги и лодки, на пароход, с пыхтением плывущий против течения Миссисипи. Все это было ей незнакомо — если не считать общего рельефа местности и самой реки. Впрочем, острова Мад посреди нее тоже не было, как не было мостов, соединяющих штаты Теннесси и Арканзас, и Западного Мемфиса на противоположном берегу реки.

— Мисси, с тобой все в порядке? — спросил Фабиан.

Лицо девушки было бледным. Она попыталась взять себя в руки и пожала плечами:

— Кажется, ударившись головой, я кое-что потеряла.

«А именно сто сорок лет», — мысленно добавила она.

Через несколько минут Фабиан уже вел Мисси к фешенебельному входу в отель «Гайозо», который располагался на площади Эксчендж. Миновав колонны и войдя в вестибюль, они очутились в бурлящей толпе — среди леди в длинных юбках и шляпках с перьями, джентльменов в темных костюмах и цилиндрах, а также детей самых разных возрастов: мальчики были в матросских костюмчиках, а девочки — в уменьшенных копиях платьев, которые носили их матери. Учитывая неимоверную скученность и то, что помещение было непроветриваемым, не стоило удивляться тому, что в воздухе стоял стойкий запах немытых тел. «Интересно, эти люди что-нибудь слышали о мыле и дезодорантах?» — подумала Мисси, подавляя тошноту. Кажется, от ее родителей и Фабиана не исходили такие неприятные запахи — но эта толпа, похоже, не имела о гигиене ни малейшего представления.