— Если причина амнезии физического характера, это не поможет.

— Верно. Но тогда мы будем точно это знать.

Эмили кивнула. После чего все четверо отправились к дому. По дороге Итан прошептал Клаудии:

— Ты уверена, что это твоя сестра?

Клаудия усмехнулась.

— Мы не очень похожи, правда? Хотя, надо сказать, упрямство — наша общая с ней черта. Просто она потише.

Снаружи дом был серым, каким-то неуютным. Внутри все оказалось гораздо лучше. Старый-старый мир, подумалось Итану, когда он прошел в холл. Здесь стоял старинный стол — настоящая старина, он точно мог сказать. Ему нравилось все старинное, от чего веяло доброй историей.

Он взглянул на Клаудию, которая передавала свое пальто служанке. В квартире Клаудии не было ничего такого, кроме памятного белого дивана. Может быть, у них и в самом деле больше общего, чем они оба думают?

Перейдя через порог гостиной, Итан почувствовал себя немного неуютно. В камине горел огонь, вокруг стояла антикварная мебель, включая софу викторианской эпохи и два больших кресла, и… еще там стояли по крайней мере десять Бароунов. И все они, как по команде, повернулись к ним.

Наступил неловкий момент, который прервала Клаудия.

— Такой бывает тишина, когда входит тот человек, о котором только что говорили, — заметила она. — Вы обсуждали меня или Итана?

Высокого стройного молодого человека, который стоял рядом с камином, Итан раньше не встречал. У него были неприятные, слишком резкие черты лица. Деррик?

Именно он поднял бокал с ликером.

— Да, сестренка. Мы говорили о тебе и твоем новом любовнике. Я видел, как он выходил из твоей квартиры в очень ранний час в среду, дорогая. И решил навести некоторые справки. Именно об этом мы только что и говорили…

— И ты хочешь сказать, что это твое дело? — вкрадчиво спросила Клаудия. — Ну-ка назови причину.

— Да ладно тебе, Клаудия. Это же очевидно. Когда мы просили тебя присмотреть за мистером Мэллори, мы и не предполагали, что ты зайдешь так далеко.

Итан сжал кулаки, но сдержался. Не мог же он ударить брата Клаудии! Не здесь и не сейчас, по крайней мере. Но если кто-нибудь сейчас не вмешается…

— Хватит, Деррик, — сказал невысокий мужчина, Пол Бароун, отец Клаудии. — В этом нет ничего криминального.

Николас прошептал что-то на ухо женщине, стоявшей рядом с ним. Мать, очевидно, услышала его.

— Только не здесь, — резко сказала Мойра Бароун.

Клаудия не сказала ни слова. Итан заставил себя успокоиться и разжал кулаки. В ее глазах застыли удивление и смущение. Ему это не понравилось. Он обвил ее талию.

— Только не улыбайся, — шепнул он.

Она издала какой-то странный звук, который ему не понравился, и дернула губами.

— Ладно, простите, — и Деррик театрально склонился. — Это не относится к делу. Вот почему я так настаивал провести эту встречу без Клаудии. Я думал, что мы сможем организовать для нее группу поддержки.

— Что? — удивилась сбитая с толку Клаудия.

— Я так полагаю, мы должны были оградить тебя от очередного увлечения, — сказала с усмешкой одна женщина. — Ты думаешь, Мэллори не благонадежен?

Кто-то из женщин хихикнул.

— Давайте будем серьезными, — сказал Деррик. — Мы все знаем, что Клаудия расположена к мужчинам не благонадежным. И потом она всегда страдает. Разве не все мы обеспокоены тем, что Мэллори использует ее для проведения своего расследования?

— Все не так! — возразила Клаудия, начиная злиться. — Это скорее твой стиль. Итан никогда не стал бы совершать такого.

Деррик выглядел обиженным.

— Конечно, это ты так думаешь. Я бы не стал доверять этому типу…

— Ты не понимаешь, о чем говоришь! — вскричала она.

— Хватит, — сказала женщина, которая стояла ближе к Итану. Сандра Бароун. Говорила она тихим, но твердым голосом. Клаудия сразу замолчала. — Деррик, твоя сестра уже большая девочка, и она права, это ее дело, и не суй свой нос в ее любовные дела!

Карло Бароун покачал головой.

— Я разочарован. Ты именно таким образом собрался нас всех тут помирить? Доставив неприятности своей сестре?

Деррик подошел к нему, сверкая глазами.

— Ради бога, дядя Карло! Я знаю, что она любимица семьи. Но теперь на нее нельзя положиться в отношении расследования. Теперь она не сможет следить за Мэллори. Он с легкостью скормит Клаудии любое дерьмо между поцелуйчиками.

Так… Хватит!

— Какой вдохновляющий образ! — тихо начал Итан. — У вас, очевидно, проблемы с метафорами, — и он вышел вперед, медленно и легко. — Правильно ли я понял вас? Вы хотите, чтобы за моим расследованием теперь следили вы?

Деррик в удивлении поднял бровь.

— Я или кто-то еще…

Итан выбросил вперед руку и схватил Деррика за плечо.

— Я упрощу свою речь: заткнись!

Кровь отлила от лица Деррика. Он открыл и закрыл рот. Он попытался освободиться, но ему не удалось. Итан продолжал крепко его держать.

— Послушайте, — тихо и спокойно сказал Итан. — Никакого наблюдения за моим расследованием. Я делаю отчет только перед своим нанимателем. У меня есть помощники, которым я верю. Я также доверяю и Клаудии. Но вас я не знаю и потому вам не доверяю. Учтите, если я увижу вас рядом с собой, за себя не ручаюсь. — С этими словами Итан отпустил Деррика.

Тот потер свое плечо, лицо его горело гневом.

— Ах ты, негодяй! Применяешь силу? — Деррик повернулся к остальным. — И вы собираетесь отпустить его как есть? Вы позволите ему глумиться надо мной?

— Да, Итан весьма мужественный парень, — послышался со стороны входной двери женский голос. — Мои поздравления. Кажется, он очаровал всех Бароунов — кроме тебя.

Итан покачал головой и вздохнул. Этого еще не хватало для полной картины.

— Привет, Бьянка.

Клаудия пыталась вспомнить, был ли в ее жизни вечер хуже, чем этот, и не смогла. Хуже, кажется, не было.

Хотя никому из семьи не нравились методы Деррика, все равно яд его речей проник во все сердца. Если еще кто-нибудь скажет Клаудии что-нибудь на прощанье, она закричит. Крик казался отличным выходом отрицательной энергии. Но это она прибережет для дома. И потом, она не хотела пугать Итана, пока он вел машину.

— Твоя семья мне понравилась больше, чем моя, — прошептала она.

— Ты просто забыла дядюшку Гарольда.

Она фыркнула.

— Не пытайся меня рассмешить. Я сейчас расплачусь от жалости к себе. Я делаю это не часто, зато если делаю, то это надолго.