Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я оторвался от работы, убирая стопку фолиантов с моими работами и записями о жизни в застекленный шкаф. "Да, но какой в этом смысл? Через два дня мы будем в варпе, а вскоре после этого окажемся во льду".
"Вы рыцарь, доми, и великий лорд. Следовательно, вас следует чествовать как рыцаря".
"Я прожил на этом корабле почти тридцать лет, Нима", - сказал я, заметив свое отражение в зеркале умывальника - с проседью и измученное заботами. Внезапно вспомнилось отражение Валки там, ее рот с нанесённой черной помадой. Я закрыл глаза. "Этого достаточно".
Нима замолчал и стал неподвижен, как камень, как он всегда делал, когда хотел что-то сказать.
"Выкладывай, Нима".
"Это вопрос престижа, доми. Вы должны подумать о том, как это выглядит в глазах имперцев, отказывая им в гостеприимстве, и о том, какой имидж будет создавать захват их лучших комнат".
"У меня нет имиджа, мой добрый человек", - сказал я. "Больше нет". Я не добавил, что не доверяю имперцам, не сказал, что любые комнаты, которые они наверняка нам предложат, будут прослушиваться. Альбе-А2 и его команда наверняка поставили прослушку на "Аскалон", когда проводили предполетную проверку перед взлетом на Джадд, но я знал каждый уголок корабля. Я найду все, что они спрятали, в свое время. "Кроме того, - сказал я, - если мы будем наблюдать за раскопками на этой ... Сабрате, я хочу, чтобы "Аскалон" на земле служил нам лагерем". Это позволит нам уйти в любой момент, если мы того пожелаем.
"Я понимаю это, господин, но..."
"Но, Нима, - я поднял руку, призывая к тишине, - если корабль будет служить нам лагерем, на нем должны остаться все мои вещи и вещи Кассандры".
Гомункул Немрута только моргнул. "Но..."
В дверь постучали. "Войдите!" позвал я, желая разорвать петлю, в которую попал с Нимой.
Дверь со слабым шорохом скользнула в сторону, и показался Эдуард Альбе. Его черный офицерский мундир без опознавательных знаков исчез, вместо него была надета лишь белая рубашка простого солдата, расстегнутая слева у горла. На нем все еще были джодпуры и общепринятые высокие сапоги, и я уловил вспышку серебра на шее от висящего медальона - не больше мелкой монеты.
"Пора?" спросил я. "Оберлин прислал вас?"
"Нет, капитан Клаван", - ответил он. "Мы пролетаем мимо Тайфа, покидая локальное пространство Джадда. Она подумала, что вы с дочерью хотели бы увидеть луну вблизи".
Тайф была самым большим из трех спутников Джадда и единственным, орошаемым и терраформированным для жизни людей - все его поверхности были возделаны. Я бывал там всего несколько раз в качестве гостя принца Алдии, но это было задолго до рождения Кассандры. Мне хорошо запомнились террасированные холмы чайных плантаций Аль-Лат-Терры и с нежностью вспоминались райские сады сатрапа Тайфа, несмотря на поющие рощи, чьи цветы раскрывались, как крылья бабочек.
"Да, мы бы хотели этого", - сказал я. "Нима, ты не приведешь ее сюда?"
Слуга поклонился и, шаркая, вышел из комнаты.
В наступившей неловкой тишине я спросил: "Специальный агент, не так ли?"
Молодой человек рассмеялся в нос. "Я прошу прощения за небольшой обман, ваша светлость. Джаддианцы - хорошие ребята, как правило, и наши союзники, но даже нашим союзникам нельзя доверять такие знания, какими обладаем мы с вами".
"И какими же знаниями?"
"Об Исполинах, конечно", - сказал он. "О Наири, Ехидне и прочем".
"Ты когда-нибудь видел такого?" спросил я. "Наблюдателя?"
Эдуард покачал головой. "Только архивные кадры с Атропоса. А вы?"
"Ты читал отчеты, которые я передал императору?"
"Читал", - сказал он, - "но они были очень осторожны в этом вопросе".
"Правда?" Я нахмурился, пытаясь вспомнить. Неужели я упустил из виду природу храма в Актеруму? Я всегда старался исключить упоминания о Тихом и Наблюдателях из всей имперской документации, но в своих отчетах я наверняка описывал храм. Огромный купол, созданный из каменного черепа колоссального существа в тысячу футов в поперечнике, в который ведет единственный огромный глаз.
Миуданар, Мечтатель. Главный бог сьельсинов.
"Ладно тогда, храните свои секреты", - смирился юный Альбе, делийский акцент, казалось, придавал словам особый блеск.
Возможно, именно его акцент сподвигнул меня заговорить, какой-то нативистский импульс, побуждающий доверять ему, какими бы ни были слова императора. Возможно, это было всего лишь мое нетерпение раздобыть хоть что-то похожее на информацию в этой настоящей пустыне. Какая-то часть меня - самая старая, самая потрепанная - все еще задавалась вопросом, зачем я вообще приехал.
"Он был мертв", - начал я. "Но не так, как ты или я это понимаем. Наблюдатели сохраняют некоторую искру жизненной силы даже после смерти. Оно заговорило со мной, когда сьельсины привели меня в его череп".
"В череп?" Глаза Альбе расширились за стеклами очков. "Боже правый!" Он выглядел так, словно ему могло стать плохо. "Что он вам сказал?"
"Абба!" раздался голос Кассандры из коридора, и юный Альбе отступил в сторону. "Нима сказал, что капитан хочет видеть нас на мостике?"
Я изо всех сил постарался улыбнуться. "Да, мы собираемся прокатиться вокруг Тайфа, чтобы увеличить скорость выхода из системы. Капитан решила, что мы оценим открывающийся вид".
"Вы уже говорили с лордом Оберлином?"
"Нет, еще нет", - ответил я и улыбнулся Ниме, возвращающемуся на буксире. "Позаботься об остальной одежде, Нима. Мы вернемся в течение часа, я думаю".
* * *
В итоге нам потребовалось около двух часов, чтобы понаблюдать за проплывающей мимо зеленой луной. Когда мы достигли дальней стороны луны, включились основные субсветовые двигатели "Троглиты", и мы наблюдали, как Тайф превратился из зеленого и мраморно-белого поля, с его каналами и протоками, похожими на тонкие вены, в удаляющийся диск, в монету, которая исчезла за черно-зеленым цветом самого Джадда.
На "Троглите" не было трамвайной системы, как когда-то на "Тамерлане", расстояние от бушприта до кормы составляло всего около двух миль. В последующие недели я прогуливался по каждой из двадцати трех палуб, знакомясь с этим местом перед долгим сном к Сабрате. Если бы я был еще молодым человеком, то мог бы провести год или два в уединении на борту корабля и познакомиться
