— Мы работаем без выходных, двадцать четыре часа в сутки, — с воодушевлением продолжал Маклеод. — Наши операторы могут следить за перемещениями подозреваемого и сообщать полиции его точное местонахождение. — Над каждым монитором имелся номер, он указал на ближайший из них. — Вот это, например, Грассмаркет. И если Джейн… — добавил Маклеод, имея в виду работавшую за монитором женщину, — станет нажимать на соответствующие кнопки на клавиатуре, камера наблюдения повернется в нужную сторону. Имеется также возможность увеличить изображение каждого человека, который паркует свою машину или выходит из паба или магазина в зоне действия камеры.

Джейн, как послушная ученица, тут же продемонстрировала, как это делается, и Шивон кивнула.

— Какая отчетливая картинка, — сказала она с неподдельным восхищением. — И цветная! Я-то думала, что увижу черно-белое изображение. Скажите, на Кинг-стейблз-роуд тоже установлены такие камеры?

Маклеод сухо усмехнулся:

— Знаю, знаю, зачем вы явились… — Он взял в руки журнал дежурств и перелистал страницы. — В тот день старшим смены был Мартин. Он зафиксировал движение полицейских машин и «скорой помощи»… — Маклеод провел пальцем по странице, ища соответствующую графу. — Он даже проверил запись, сделанную раньше, но не обнаружил ничего заслуживающего внимания.

— Но ведь это не означает, что там действительно нет ничего интересного.

— Не означает, — согласился Маклеод.

— Шивон утверждает, — вмешался Ребус, — что в Соединенном Королевстве камер наблюдения больше, чем в любой другой стране мира.

— У нас в стране установлено около двадцати процентов от всего мирового количества систем видеонаблюдения. Грубо говоря, по одной камере на каждые десять-пятнадцать человек.

— Не многовато ли? — пробормотал себе под нос Ребус.

— И вы сохраняете все записи? — поинтересовалась Шивон.

— Мы делаем все, что в наших силах, — ответил Маклеод. — Запись ведется и на видеопленку, и на жесткие диски компьютерных систем, однако у нас есть свои правила…

— Грэм имеет в виду, — пояснил Ребус, — что он не может просто передать нам материалы. Это запрещено Законом о защите информации тысяча девятьсот девяносто седьмого года.

Маклеод важно кивнул:

— Девяносто восьмого, Джон. Мы с радостью отдадим вам все, что у нас есть, но сначала вам придется пройти по всем положенным инстанциям.

— Именно поэтому я привык доверять суждениям моего друга, — сказал Ребус Шивон и снова повернулся к Маклеоду: — Я абсолютно уверен, Грэм, что ты прошелся по интересующим нас записям частым гребнем, или как это называется у вас, компьютерщиков…

Маклеод улыбнулся и снова кивнул:

— Мне помогала Джейн. Фотографии жертвы мы запросили из нескольких новостных агентств. Вашего клиента мы засекли на Шэндвик-плейс вскоре после десяти вечера. Он шел пешком и был один. Через полчаса мы обнаружили его на Лотиан-роуд. Но на самой Кинг-стейблз-роуд, к сожалению, камер наблюдения нет.

— Тебе не показалось, что его кто-то незаметно преследует? — спросил Ребус.

Его приятель покачал головой:

— Нет, ни я, ни Джейн ничего такого не заметили.

Шивон снова окинула взглядом ряды мониторов:

— Еще несколько лет, и я останусь без работы.

Маклеод рассмеялся:

— Я в этом сомневаюсь. Слишком уж тонкая грань пролегает между наблюдением и тотальной слежкой. Вторжение в частную жизнь остается весьма болезненным вопросом для борцов за гражданские права. Они мешают нам буквально на каждом шагу.

— Просто удивительно, — снова пробормотал Ребус.

— Разве ты хотел бы, чтобы одна из наших камер день и ночь заглядывала к тебе в окно? — поддразнил Маклеод. — Ни за что не поверю!

Шивон быстро что-то подсчитывала в уме.

— Счет, который Чарльз Риордан оплатил в ресторане-карри, был выписан примерно без десяти десять. Потом они расстались, и Федоров направился в центр города по Шэндвик-плейс. Почему же ему потребовалось полчаса, чтобы преодолеть четверть мили и оказаться на Лотиан-роуд?

— Может, он останавливался по дороге, чтобы пропустить кружечку-другую? — предположил Ребус.

— Риордан упоминал «Мадерс» и гостиницу «Каледониан». Федоров мог побывать в любом из этих мест, однако к десяти сорока он снова был на улице. Примерно в десять сорок пять он проходил мимо автомобильной парковки… — Она посмотрела на Ребуса, и тот кивнул, соглашаясь.

— Парковка закрывается в одиннадцать, — сказал он. — Значит, нападение произошло быстро. Что было потом? — спросил Ребус у Маклеода.

— Случайный прохожий, обнаруживший тело, вызвал полицию в одиннадцать двадцать, — ответил тот. — Мы проверили записи, сделанные камерами на Грассмаркет и Лотиан-роуд как за десять минут до, так и десятью минутами после этого времени, но… — Он пожал плечами. — Все было как обычно: припозднившиеся гуляки, пара туристов, любители ночных походов по магазинам… Громилу, размахивавшего окровавленным молотком, ни я, ни Джейн не видели.

— Боюсь, нам все-таки нужно будет взглянуть на эти записи, — сказал Ребус. — Быть может, мы увидим на пленке лица, которые знакомы нам, но неизвестны вам.

— Очень может быть, — подтвердил Маклеод.

Ребус пристально взглянул на него:

— Но ты все-таки хочешь, чтобы мы пошли официальным путем?

Маклеод ничего не ответил, только нахмурился и сложил руки на груди, но его молчание было красноречивей слов.

Они уже шли к выходу из вестибюля (Ребус как раз распечатывал новую пачку сигарет), когда их остановил младший администратор или секретарь, одетый в некое подобие ливреи. Ребусу понадобилось несколько мгновений, чтобы понять — рядом с секретарем стоит сама госпожа лорд-мэр: надетая поверх мантии толстая золотая цепь служила отличительным знаком ее высокого положения. Лицо у нее было недовольным.

— У нас, кажется, назначена встреча, — проговорила она. — Вот только кроме вас двоих об этом почему-то никто не знает.

— Вероятно, произошла какая-то ошибка, — извинился Ребус.

— А не было ли это простой уловкой, чтобы использовать нашу служебную стоянку в личных целях?

— Ни в коем случае, мадам! — искренне возмутился таким предположением Ребус.

Госпожа лорд-мэр окинула его еще одним сердитым взглядом:

— Уезжайте немедленно. Место на парковке необходимо нам для более важных гостей.

Рука, в которой Ребус держал пачку сигарет, непроизвольно сжалась.

— Разве что-то может быть важнее убийства? — спросил он.

Она мгновенно поняла, о чем речь.

— Вы имеете в виду убийство русского поэта? Да, этот случай необходимо расследовать как можно скорее.