- Нечего рассказывать. Женился. Развёлся. В промежутке - трешак длинной в два месяца. И потом пару лет отходняков. Вот и вся история.

Сижу, перевариваю новость.

- Айдаров... - закатываю глаза. - Партизан! И ни разу же не обмолвился! Когда ты успел вообще?! Я же тебя дохрена лет знаю.

- На последнем курсе. Вот как развёлся, сразу к вам.

- Почему женился - не спрашиваю. Тут у меня только одна версия - голову потерял.

Опускает глаза криво усмехаясь.

- Развёлся-то почему?

- Потому что, Медведев, женщины - они дуры. Все до одной. И не обольщайся насчет своей Машеньки.

(История любви Льва Айдарова описана в книге "Её (мой) ребенок")

- Я и не обольщаюсь. Дурёха хроническая. Таких еще поискать. Ладно, наливай.

- Ну и забей. Регина где?

- Нет больше Регины, я слился.

- Ой, грусть, печаль, тоска... - доливает в бокалы еще.

Чокаемся.

За окном валит снег.

- На шашлыки ж хотели всем отделом.

- Настроения нет... - отрицательно качаю головой.

- Тихонов спокойно чадо свое забрал? Или с экзерсисами?

- Стволом махал, идиот пьяный.

- Напугал девчонку?

- Не видела она. Спала. Лёва, а давай тему закроем?

- Почему?

- Ну, а почему ты про свою жену рассказывать не хочешь?

- Бывшую жену, - поправляет он. -  А у меня, мать её, травма. Психологическая. Трясти начинает, как вспоминаю. А ты то чего?

- И у меня травма. Я от милой барышни по лицу выхватил. И по самолюбию заодно...

- Бывает, - ухмыляется Лев.

- Если б за "бывает", я бы не парился.

- А за что?

- Всё! Прав ты. Бабы - дуры. Машенька - не вариант, - голос предательски подводит на этой фразе. - Проехали. Живём дальше. Сердце болезненно долбит в ребра, не желая соглашаться с моим решением.

Лев пытливо вглядывается в моё лицо. Мне хочется отвернуться и спрятать от него мои слабости. Но зачем? Если они есть, надо это принять. Залезла эта коза куда-то под кожу.

- Наливай... - киваю на вторую бутылку.

Лев с характерным хрустом скручивает крышку.

- За любовь? - поднимает бокал. - Чтобы пронесло от этой дряни!

Без особого энтузиазма делаю глоток. Походу, опоздал Айдаров со своими оберегами.

- Не работает? - дергает бровью.

- Не.

- А чего быстро-то так?! - психует он. - Как они это делают, а?? И суток не прошло, а какая-то девчонка матёрого Медведя живьём расчленила.

Присев на подоконник смотрит вниз.

- Вау!... - восхищённо. - Смотри, прокурор своему отпрыску на новый год какую красотку роскошную подогнал!

- Чего?.. - мгновенно вскипаю я срываясь с места и выглядываю в окно.

- Чёрный Ягуар!

Перед воротами прокурорского дома и правда роскошная сверкающая глянцем тачка. Возле нее суетится "отпрыск".

- Тьфу... - выдыхаю я. Маша везде грезится.

- Тачка - мечта просто!

Закрываю глаза, веду ладонью по башке своей невменяемой. От всплеска тестостерона крутит мышцы.

Вот, будешь, Медведь, в окно любоваться как ушастый твою Машеньку на Ягуаре катает. Домой привозит...

Бокал в моей руке лопается.

- Черт!

Убираю осколки под озадаченным взглядом Льва. Смыв с руки кровь достаю еще один бокал.

- "Ох, беда-беда, огорчение"... - чуть наигранно причитает Айдаров. - Ты чего, Медведь?

- А это жених, - сглатываю я. - Бумеранга моего. Тихонов же с прокурором старые корефаны. Просто так попользоваться Прохоров дочь им не отдаст. Значит - жених. Заяц этот... - разглядываю худощавый силуэт прокурорского сына. - Не заяц, а козёл. Приставал к девочке. А отец не заступился. Вот она и рванула...

- Ты знаешь, Медведев, а я бы на слово не верил. Женщины они...

- Дуры, ага. Я тебя понял.

- Да, но хитрые. У них для каждого мужика своя версия происходящего. Не факт, что именно так всё было.

- Нехило тебя жена твоя подрихтовала.

- Бывшая! - фыркает он.

- А пенишься, словно настоящая. Имя то у неё есть?

- Есть.

- Какое?

- Красивое у неё имя. И сама она... - сглатывает.

- Изменила?

- Не знаю я... - отворачивается. Снова тянется за сигаретами.

Прихватив бутылку и бокалы перемещаемся к камину.

Взгляд Айдарова застывает на наручниках с красной опушкой, лежащих на белых простынях. Переводит его на пустые бокалы из-под шампанского...

- Аааа... - взмахивает он растерянно руками. - Ты ж сказал ничего не было!

- Я не так сказал. Но ничего, считай, не было. Просто... - пожимаю плечами. - Общались.

- Ну да.

- Близко.

- А ну это, конечно, объясняет наручники! - угорает он.

Выливая половину оставшегося коньяка мне, Лев прикладывается к горлышку. Мы уже оба пьяные. Жар от камина клонит в сон.

- Чего делать будешь, Медведь?

- Ничего не буду. Сказал же.

- Не гони...

- Ну я же тебя, умудренного, слушаю. Что опять не так-то?

На самом деле мнение Льва здесь не причём. Но что-то колом в груди встало после её слов и пощечины. И я не хочу...

- Меня не надо слушать. Если бы я мог всё вернуть... Я бы... Я бы тогда всё иначе сделал. Но тогда накрыло обидой. И я сдулся. Я сдулся, а ты не сдувайся. Я тогда пацан совсем был. Мне простительно, наверное, было. А тебе уже нет.

- Как её звали?

- Марьяна... - срывается его голос.

- А где она сейчас?

- Понятия не имею.

- Найди.

- Нет! - допивает коньяк залпом.

- Почему?

- Уверен, у неё уже давно другая жизнь. Моё место занято. А у меня... тёлки на пару раз. И пустота. Ничего не получается. Не могу заполнить.

- Я думал - не хочешь. Прикалывает тебя так - налегке куражиться. Ну, попробовать-то можно найти. Вдруг она тоже сожалеет? Почему нет?

- Потому что Лев - слабак и баран,  - рычит он зло. - А ты не будь как Лев. Если твоё - не отпускай. С дырой в груди хреново жить. И не факт, что потом удастся чем-то заткнуть.

- А ты отпустил?