И все-таки в этот раз Дмитрий слегка сплоховал. Снаряд лишь высек сноп видимых даже в дневном свете искр и сорвал «ящик Роммеля», уйдя рикошетом куда-то в сторону леса. Пока башнер пихал в казенник очередной унитар, Дмитрий пытался успокоиться. Не дергаемся, не спешим, сейчас все исправим. Фрицевскому водиле еще метров пятнадцать до укрытия, а ему только пара секунд, чтоб прикинуть упреждение и… Педаль опустилась вниз, словно нож гильотины, в долю секунды отсекшей прошлое от будущего. Попал!!! Почти туда, куда и хотел, на полметра выше опорных катков – уж больно красиво они борт подставили, съезжая с дороги! «Тройка» судорожно дернулась и, проехав еще метров десять, замерла, по иронии судьбы почти скрывшись-таки за чадящим танком. Из распахнувшегося люка показалась человеческая фигурка, перевалилась через бортик командирской башенки, сползла на броню. Ох ты, да у тебя ж, бедолага, похоже, ноги перебиты! Наверняка внутренними сколами брони посекло – попади он под удар болванки, ноги б попросту оторвало. Немецкий танкист, отчаянно цепляясь руками, пополз в сторону кормы – и в этот момент боекомплект «четверки», наконец, взорвался. Сорванная с погона башня перекувырнулась через ствол, на миг замерла – и тяжело рухнула прямо на командирский танк.

Дмитрий на миг зажмурил глаза. А ведь он подобное уже видел, нет, не в игре – в жизни. Тогда, много лет назад (или, блин, все-таки вперед?), точно так же перекосило сорванную взрывом башню лейтенантской БМП, и точно так же кувыркалась подброшенная ударной волной башня его бэтээра, и точно так же рвалось изо всех люков неудержимое пламя вспыхнувшего горючего…

Стоп, прочь воспоминания! Бой не только не закончен – он еще и не начался толком. А вот интересно, чего ж молчат остальные две взводные машины?! Они там охренели, что ли?! Ведь договорились же: когда он подожжет головной танк, одна из «тридцатьчетверок» бьет по последним машинам колонны, запирая огненный капкан! Ну, а вторая ведет огонь по собственному выбору, выбирая цели в середине. Чего ж тормозят-то?!

Беззвучный огненный всполох в затянутом дымом и пылью хвосте колонны – ну, наконец-то! Еще кому-то из фрицев сильно не повезло. И тут же еще один взрыв, но уже в центре, метрах в трехстах от последнего подбитого Дмитрием танка. Внезапно душу заполнило какое-то иррациональное веселье: три сожженных танка за – сколько там времени прошло? Минута, две? – нормально же, а?! Можем, когда захотим? Можем – и безо всяких цейсовских прицелов! И еще больше сможем, уже совсем скоро Курская битва…

Башнер воткнул в казенник очередной унитар и помотал головой – угорел, что ли? Да нет, вроде рано. Кордитом, конечно, воняет, но и не настолько, чтоб в обмороки падать. Так, довернуть маховик и прижаться к резиновому налобнику. И успокоиться. Вдох-выдох. Не психуем, наводим спокойненько, прикидываем упреждение… огонь!

Вслед за щелчком в наушниках грохнуло орудие, выплюнув еще одну смерть. Уж больно не понравился Дмитрию маневр второй по счету самоходки, внезапно сдавшей назад и застопорившей правую гусеницу, разворачиваясь в их сторону. Все, вычислили их! Кончилось везение. Точно кончилось: болванка лишь сорвала один из листов противокумулятивного экрана, но до брони так и не добралась, даже рикошета не было. Млять! Да Ваня же! Снаряд!

Кланц! Ага, это затвор. Тогда получи, тварь – и с размаху педаль вниз, до упора. Выстрел!

Ба-б-бах!

Перспективу привычно заволокло поднятой выстрелом пылью и дымом – ствол-то почти вровень с землей, еще пару раз – и вовсе ни хрена не разглядишь. Да уж, насчет мокрой земли он точно погорячился. Может, в глубине она и мокрая, а вот поверху уже пылит… Только вот не будет никаких «пары раз», пора менять позицию. Нет, точно пор…

Бдзынк! Ого, неплохо по ушам шарахнуло, несмотря на шлемофон! Похоже, они с самоходкой одновременно выстрелили. Немецкая болванка, оставив на башне продольную борозду и звон в ушах, ушла в сторону, а их? В молоко, сука! Промазал, млять, промазал!..

Помотав головой, Дмитрий взглянул на башнера, глаза которого округлились явно сверх положенной человеческой анатомией меры. Впервые, что ли, под обстрелом? Ну, да, таки впервые, если память виртуала не врет. Что ж, парня понять можно: болванка-то с его стороны в башню стукнула, в полной мере прочувствовал. В очередной раз сунув под нос заряжающему кулак и многозначительно кивнув на казенник, Захаров заорал, не особо выбирая выражения:

– Коля, валим нах…!

И, снова взглянув на башнера, отвесил тому увесистую плюху в бок. Воспитательная мера оказалась правильной, и танкист, секунду растерянно поморгав, дернул из укладки новый унитар. Хоть бы снаряд не выронил, герой-танкист. Причем взрывателем вниз…

Взревев дизелем, танк резко сдал… нет, не сдал, скорее «прыгнул» назад, рывком уходя из пристрелянного вражеским наводчиком сектора. Вовремя, кстати: на том месте, где он только что стоял, вздыбился дымно-пыльный куст взрыва. По броне звонко сыпанули осколки и глухо пробарабанили куски вырванной тротилом глины. Ни хрена себе, фугасным, что ли, фриц шарахнул? Ну и за каким, спрашивается?! Или просто выпалили тем, что в стволе оказалось?

«Тридцатьчетверка» развернулась и на приличной скорости рванула в сторону заранее присмотренной позиции. По башне дробно протарахтела пулеметная очередь, пятная свежеокрашенную броню пулевыми отметинами. То ли у немецкого стрелка сдали нервы, то ли всерьез надеялся разбить приборы наблюдения. Дмитрий словно наяву видел разлетающиеся капли расплавленного свинца и клочья латунной оболочки. Накаркал: щеку неожиданно обожгло залетевшей в приоткрытый люк раскаленной каплей. Блин, а если бы в глаз?!

Доехали, наконец. Так себе позиция, но уж чем богаты – не то крохотный овражек, не то здоровенная промоина, оставленная весенними ливнями, поверху обильно поросшая густым колючим кустарником, еще не успевшим зазеленеть. Сквозь который они и проломились, безжалостно ломая гусеницами хрупкие ветки. Двигатель мехвод не глушил, готовясь при необходимости снова выдернуть машину из-под огня.

Теперь можно и оглядеться, благо небо и земля перестали сумасшедшими качелями скакать в триплексе. Что ж, пока они катались, хаосу на дороге определенно прибавилось: горел бронетранспортер и две автомашины с разнесенными в щепки кузовами и посеченными осколками кабинами; еще один тупорылый грузовик, внешне не поврежденный, застыл поперек дороги, из кабины, уцепившись рукой за дверцу, свисает тело водителя. И в конце колонны тоже что-то весело полыхает, но что именно – не разглядеть, мешает дым и поднятая взрывами пыль.

Самое время и им подключиться к веселью, вот только есть одно «но» весом в двадцать с лишним тонн и калибром в семьдесят пять миллиметров. Или «семь с половиной сантиметра», согласно немецкой классификации. Вернее, не одно, а аж три – самоходки, мать их, все целехоньки, уже сползли в кювет, укрываясь за подбитыми бронемашинами. Две ведут огонь по противоположной стороне дороги, третья, похоже, взяла на себя роль их персонального охотника и палача. Молодцы фрицы, быстро обстановку оценили! Поняли, что танков тоже всего три, а пришлет ли Ярошенко на помощь второй взвод, еще неизвестно.