— зашёл в карточку контакта и быстро-быстро переправил номер на нужный мне. Четыре! — почистил память. Пять! — отпустил контроль.

На всё про всё ушло не больше пяти секунд. Даже если вспомнит, то спишет всё на разыгравшееся воображение, — уж настолько всё это бредово. А на видеозаписи тем временем нет ничего странного; просто господин советник чуть дольше обычного ищет необходимый контакт.

Но едем дальше!

— Я вам сейчас устрою, — ещё разок припугнул нас Пыльников, набрал отца и…

В кармане Захара Палыча зазвонил телефон. Он без лишней спешки достал его, продемонстрировал всем собравшимся и принял звонок.

— Отец⁈

— Кхм-кхм, — чтобы не палить голос, прокашлялся в трубку Гачин-Мучинский и сбросил вызов.

— А? Что? Как⁈ — пупс потерялся и начал жадно ловить ртом воздух.

Однако почти тут же собрался и принялся шарить в телефоне в поисках другого контакт.

— Вы не понимаете, с кем вы связались, уроды! — вот мы и на личности перешли. — Вы думаете, у меня нет связей⁈

И-и-и-и… Раз! — контроль. Два! — переписать контакт «Гоша Канцелярия». Три! — отпустить.

— Алло⁈

— Кхм-кхм-кхм…

— Да что тут, вашу мать, происходит⁈ — раскрасневшийся Валерий Артемьевич вскочил со стула и тяжко задышал; на собственный телефон он теперь поглядывал с недоверием, а на нас со страхом.

— Вам теперь по всем вопросам туда, — улыбнулся Солнцев и мотнул головой на Захара, а Захар вновь молчаливо кивнул. — Большая честь, между прочим! К вам приставлен ваш личный сотрудник. Так что ни к чему примешивать к делу других, нехорошо это, а ведомству видней.

— Да что вы от меня хотите⁈

Ну вот! Безо всякого вторжения в мысли советника, его истерика постепенно набирала обороты. Не уверен, что пять стадий принятия неизбежного применимы к ситуации, но какие-то стадии мы сейчас явно проходим. Бычка вот, например, уже была. Угрозы были, насмешки. Теперь включился режим загнанной крысы, а там, глядишь, и до торгов дело дойдёт…

— Я этого просто так не оставлю!

— Валерий Артемьевич, успокойтесь и присядьте, — попросил Солнцев, смакуя каждое своё слово. — Мы просто хотим разобраться.

— В чём⁈

— Ну как? Пока что не совсем понятно, в чём именно заключается ваша вина. А варианта ведь всего-навсего два. Либо ваше ведомство настолько коррумпировано, беспомощно и недееспособно, что за столько лет вы не смогли найти в кро-о-о-о-охотной экспозиции музея его главный артефакт. Либо же и вы и ваши предшественники знали о дневнике Ржевского и попросту глумились над историей, над собственным государством и над его духовными скрепами. Потешались у себя в кулуарах над Империей в целом и над покойным Императором в частности.

— Что⁈

— Культура у нас в последнее время слишком интернациональная стала, вам так не кажется? Хэллоуин вот, значит, вся Столица с размахом отмечает. А про Суздальский праздник огурца никто не знает…

— Что⁈

— Да что ж вы заладили, Валерий Артемьевич? «Что», да «что»? — вздохнул Солнцев. — Непонятно нам, говорю, вы ленивый дурак или предатель.

— Я не предатель!

— Значит, ленивый дурак?

— Я не…

Пхх-пхх, — очень вовремя прошипел динамик на столе советника, и замученная секретарша сказала:

— Валерий Артемьевич, к вам курьер из книжного. Принёс список знатных фамилий графств Хэмпшир, Сомерсет и Корнуолл…

— Оп-па.

— … вам занести или пока что у себя оставить?

— Какой… Какой, — начал задыхаться Пыльников, уставился в объектив моего телефона, а затем метнулся к столу и вырубил связь с секретаршей. — Какой, нахер, Корнуолл⁈

— Должно быть тот самый, что на юго-западе Англии, — меланхолично ответил Солнцев. — А вам, Валерий Артемьевич, с какой целью литература подобного толка? Для общего развития, надо полагать? Вы же наверняка историк по образованию и…

— Меня подставили! — заорал советник. — Выключите камеру! — и уже было метнулся в мою сторону, но тут снова:

— Пхх-пхх… Валерий Артемьевич, ещё один курьер. Авиабилеты Москва-Лондон на ваше имя на…

— Заткнись! — советник опять долбанул по кнопке, а затем схватился за динамик и вырвал его с мясом; аж провода заискрили.

— На отдых, наверное, собираетесь, — всё так же спокойно прокомментировал Яков Саныч. — На фоне напряжённости по поводу Мак Брайана сейчас самое время. Когда иначе-то, верно? Вдруг авиасообщение перекроют? И как же вам потом бежать из ненавистного тоталитарного концлагеря в колыбель цивилизации, верно? Денежку-то поди уже вывели? Сколько накопили на музейных откатах?

— Прекратите нести этот вздор!

— А начальство в курсе вашей поездки? — не внемлил Солнцев. — Ах да! Ваше начальство наверняка в курсе, всё-таки не чужие люди. Отец тоже улетает?

— Молчать! Вы… вы издеваетесь! Это вы всё сами подстроили!

Бах-бах-бах! — а вот и третий курьер подоспел. Судя по стуку, мимо секретарши и прямо в дверь. Нетрудно догадаться, что всё это были наши люди: Ержан принёс книжки, Мансур билеты, ну а теперь настала очередь Мишани. — Бах-бах-бах!

— Валерий Артемьевич, я сказала ему, что вы заняты! — верещала секретарша. — Но он не слушает! Он пихается!

— Здрасьте-здрасьте! — появился в дверях Кудыбечь.

Форма одежды парадно-сатанистская. Чёрная футболка с пентаграммой и короткие шорты, так чтобы было получше видно татуированные руки и ноги. На голове бандана, на ногах тяжёлые ботинки с цепями и небольшой чемоданчик в руках.

— Валер! — крикнул Мишаня. — Ты не обижайся, но я ждать больше не могу! У меня запись до самого вечера! Да… Блин… Да отстань же ты!

Тут Кудыбечь исхитрился увернуться от секретарши, войти внутрь и захлопнуть дверь прямо перед её носом. Выдохнул, улыбнулся и обвёл взглядом всех присутствующих.

— А у вас тут собрание какое-то, да? Так я не помешаю! Вы разговаривайте, обещаю не подслушивать, — сказал он, открыл чемоданчик и достал тату-машинку. — Ты, Валер, рубашку на пузе задери и начнём…

— Чего-о-о-о⁈

— Чего «чего»? Кто говорил, что тебе срочно нужно перебить партак? Я и эскиз уже вымутил. Вот, всё как ты и хотел, герб Ричарда Львиное Сердце образца…

— МОЛЧА-А-АААТЬ!!!

Всё. Клиент дозрел. Я выключил запись, — того что есть вполне достаточно, — а Пыльников застыл. Встал молча и сжал кулаки. Перекипел внутренне, едва сдерживаясь от ярости, а потом сел обратно в своё кресло и уронил лицо в ладони. Вновь мы увидели его уже зарёванным.

— Чего вы хотите?