и организуют как бы «случайную» встречу, и ведут себя так мило, так соблазнительно, что женщины тают и приглашают их в свой дом. Но когда он приезжает к ней, он очень осмотрителен, никто не видит, где он паркует свой автомобиль. Затем он ведет ее наверх и целыми днями делает там с ней, что хочет.

– Это романтическая история, – настаивала Слик.

– Я думаю, у него не все дома, – сказала Китти. – Этот Роберт Кинкейд использует фотоаппарат как своего рода приманку, он играет народные песни на гитаре, нам рассказывают, что, будучи еще ребенком, он пел песни, что поют во французских кабаре, и покрывал стены своей комнаты надписями, которые находил «приятными для слуха». Могу представить себе его бедных родителей!

– А что думаете вы? – обратилась Мэриэллен к Джеймсу Харрису. – Я никогда не встречала мужчину без собственного мнения. Роберт Кинкейд – романтик, американская икона или бродяга, убивающий женщин?

Джеймс Харрис одарил всех застенчивой ухмылкой.

– Совершенно ясно, что я читал совершенно другую книгу. Она в корне отличается от той, что вы тут обсуждаете, леди. Но сегодня я узнал много всего интересного. Пожалуйста, продолжайте.

«По крайней мере, он старается», – подумала Патриция. Все остальные, казалось, прямо из кожи лезли, пытаясь быть как можно более неприятными.

– Из «Мостов» мы можем вынести, – сказала Мэриэллен, – что мужик всегда перетягивает одеяло на себя. Описание всей жизни Франчески занимает менее одной страницы. Она родила и растила детей, она пережила Вторую мировую войну в Италии, а всё, что сделал он, это развелся, – ну, если верить Китти, еще убивал людей, – но про него мы читаем снова и снова, страницу за страницей, главу за главой.

– Ну, он же и есть главный герой, – заступилась Слик.

– А почему всегда главным героем должен быть мужчина? – снова возмутилась Мэриэллен. – Жизнь Франчески не менее интересна, чем его.

– Женщины всегда говорят то, что думают, – сказала Слик. – Им не надо ждать приглашения. А в Роберте Кинкейде сокрыта глубина.

– Ну да, – кивнула Китти. – Кому приходилось стирать подштанники своих мужей – прекрасно понимает, какая глубина там сокрыта.

– Он… – Слик замолчала, подбирая слово. – Он – вегетарианец. Я думаю, что никогда не встречала ничего подобного.

Благодаря Блю Патриция точно знала, что сейчас скажет Китти.

– Гитлер был вегетарианец, – подтвердила ее догадку Китти. – Патриция, ты бы изменила мужу с незнакомцем, появившимся на твоем крыльце в полном одиночестве, только потому, что он вегетарианец? Ты бы, наверное, по крайней мере, захотела проверить его водительское удостоверение, не так ли?

Патриция увидела, что Грейс с напряженным вниманием смотрит прямо на нее с другого конца комнаты. Потом заметила, что Слик тоже уставилась на нее, но тут поняла, что обе они смотрят на входную дверь за ее спиной. Полная мрачных предчувствий, она обернулась.

Насквозь мокрая и совершенно голая Мисс Мэри стояла в дверном проеме.

– Я нашла твою фотографию, Хойт, – скрипучим голосом проговорила она.

Сначала Патриция подумала, что на свекрови какая-то простыня телесного цвета, фалдами свисающая с ее плеч, но потом взгляд сконцентрировался на варикозных венах, покрывающих бедра, багровых росчерках на отвисших грудях, вялом морщинистом животе и редких седых волосах на лобке. Это было похоже на труп, выброшенный на берег.

Пять долгих жутких секунд никто не двигался.

– Где деньги моего отца? – яростным, срывающимся голосом закричала Мисс Мэри, не спуская глаз с Джеймса Харриса. – Куда пропали дети, Хойт?

Голос эхом отражался от стен комнаты, а похожая на ведьму из ночных кошмаров женщина размахивала перед собой маленьким белым квадратом картона.

– Думал, никто не узнает тебя, Хойт Пикенс?! – выла она. – Но у меня есть фотография!

Патриция вылетела из своего кресла, схватила со спинки пушистый голубой вязаный плед и быстро укутала в него Мисс Мэри. Вырываясь из пледа, та продолжала размахивать фотографией.

– Посмотри! – хрипела она. – Посмотри на него!

Патриция, стараясь удержать ее в середине голубого кокона, туже стягивала углы пледа – и вот рука с фото оказалась прямо перед лицом самой Мисс Мэри, и оно как-то сразу обмякло.

– Нет! – прохрипела она. – Нет, неверно. Не этот.

Из холла в комнату вбежала перепуганная миссис Грин.

– Простите, ради бога!

– Ничего страшного, – проговорила Патриция, продолжая скрывать наготу Мисс Мэри от тех, кто находился в гостиной.

– Я отошла ответить на телефонный звонок, – оправдывалась миссис Грин, обнимая Мисс Мэри за плечи через плед. – Всего лишь на секунду.

– Всё в порядке, – сказала Патриция достаточно громко, чтобы все в комнате тоже услышали это. Она и миссис Грин вывели Мисс Мэри за дверь гостиной.

– Неверно, – растерянно повторяла Мисс Мэри, покорно покидая гостиную, весь ее воинственный пыл спал. – Не тот.

Всю дорогу до комнаты-из-гаража миссис Грин не переставала говорить, как она сожалеет о случившемся. Мисс Мэри, пока ее вытирали полотенцами, продолжала прижимать к груди фотоснимок и не выпустила его, даже когда миссис Грин уложила ее в кровать. Патриция пошла обратно в гостиную, но столкнулась со всеми в холле. Джеймс Харрис говорил о своих планах заехать на ферму Сиви, чтобы обсудить что-то с Хорсом, посетить службу в церкви Святого Иосифа и познакомиться с Лиландом. Патриция хотела спросить Грейс, почему та весь вечер была столь молчалива, но, пока приносила извинения всем за случившееся, подруга тихонько выскользнула за дверь. Потом и вся толпа вытекла на улицу, оставив Патрицию в полном одиночестве.

– Что здесь происходит? – окликнула ее Кори с верхней площадки лестницы. – Почему кричала бабушка Мэри?

– Ничего страшного. Она слегка обозналась.

Патриция вышла на крыльцо и увидела, как передние фары автомобиля Китти выворачивают с подъездной дорожки. Она отметила про себя, что завтра надо всем позвонить и извиниться еще раз, затем вернулась в гаражную комнату.

Мисс Мэри лежала на своей больничной кровати, все так же прижимая к груди снимок. Миссис Грин сидела рядом, видимо желая особой бдительностью загладить свой проступок.

– Это он, – шептала Мисс Мэри. – Это он. Я знаю, где-то у меня есть эта фотография.

Патриция вытянула картонку из пальцев свекрови. Это был старый черно-белый снимок священника, окруженного толпой угрюмых детей, сжимающих в руках пасхальные корзинки, они стояли на фоне церкви, которую Мисс Мэри посещала в Кершо.

– Я найду ее. – В доносившемся с кровати шепоте звучало обещание. – Я найду ее. Я точно знаю это.

Глава 10

Пока Мисс Мэри засыпала, Патриция сидела рядом, убеждая миссис Грин в том, что не винит ее в случившемся. После того как дыхание старушки выровнялось и стало глубоким, Патриция проводила сиделку и долго смотрела вслед удаляющимся фонарям ее машины, стоя на подъездной дорожке. «Как так вышло, что сегодня все пошло не так?» – думала она. Частично в этом была и ее вина. Она устроила гостям засаду, неожиданно предъявив Джеймса Харриса, а они, в свою очередь, устроили засаду ему. Частично была виновата книга. Она всех страшно раздражала,