— Конечно, — Дина пожала плечами. — Но большой бизнес требует… как это у вас?.. Хорошей атмосферы.

Линнет не могла не согласиться. Все больше трещин, подумала она, озадаченная. Каждый раз, как она подвергала анализу этот сказочный брак, обнаруживался новый недостаток. И немало их, как оказалось, было на совести Джоанны. Но тот долгий день, который она провела с Линнет, откровенно понося и осуждая своего мужа, она ни разу не признала, что, может быть, сама создавала проблемы в семейной жизни.

И хотя Линнет пыталась всеми силами оправдать подругу, аргументируя это тем, что Джоанна, потерявшая покой и сильно злоупотреблявшая алкоголем, едва ли отдавала себе отчет в том, что говорила в тот день, ей становилось все труднее придерживаться прежней версии. Линнет в отчаянии покачала головой, поднимаясь к себе в комнату, чтобы переодеться.

Оглядев небольшую группу людей, собравшихся на коктейль перед ужином, Линнет поняла, что очень правильно поступила, все же купив кружевной костюм. Здесь были представлены туалеты самых последних направлений в моде. Какой там консерватизм — жены бизнесменов, в основном женщины средних лет, были элегантны и пленительны.

Супруга кузена Артуро, блондинка с орлиным профилем, выглядела как принцесса и, вполне возможно, была таковой. Все мужчины отличались изысканными манерами, ухоженностью и изысканностью, разговор был остроумным и интересным, велся, как и предсказывала Дина, в основном на английском языке, но по отрывкам, которые доносились до Линнет, она поняла, что гости свободно переходят с одного языка на другой.

Артуро де Рейес привез с собой дочь, светловолосую, длинноногую застенчивую девушку лет восемнадцати, которая бросала влюбленные взгляды на Макса, и в голове у Линнет что-то сработало.

— Это не Антония? — шепотом спросила она Дину.

— Нет, это Трини, — ответила Дина. — Я познакомлю вас. Они с Максом двоюродные или троюродные, уж не помню какие брат и сестра. Она очень молода, но безукоризненно воспитана и очень милое дитя. Существует небольшая вероятность…

Неужели она действительно имеет в виду… — подумала Линнет скептически. В наше время браки не замышляются вот так просто. Но, поговорив несколько минут со скромной испанкой, она поняла, что Дина была недалека от правды. По тому, как «кузен Макс» постоянно возникал в разговоре и как глаза девушки неотступно следовали за ним, было ясно, что Трини была бы не против.

Совершенно очевидно, что с ней у него не будет проблем, подумала Линнет. Она обожает его и будет знать свое место. Но она казалась слишком тихой и хрупкой, чтобы удержать такого мужчину. Выяснилось, что в отличие от кузена Макса Трини любит лошадей и сельскую жизнь. Как она справится с существованием в золотой клетке «Кафавориты»? Конечно, Максу ничего не будет стоить разбить ее сердце, но, может быть, он станет добрым и снисходительным мужем для застенчивой и молодой жены?

И вдруг Линнет заметила, что Трини потеряла нить разговора. Она смотрела через плечо Линнет, взгляд ее выражал одновременно восхищение и досаду, и Линнет повернулась, чтобы увидеть предмет ее зачарованного внимания.

— Антония! — выдохнула Трини, и в ее голосе прозвучало смирение. — О, какая же она красавица!

И действительно, она была красива в простом узком платье серебристого цвета с рукавами, пышно собранными от плеча до локтя и обтягивающими руку до запястья; ее черные как смоль волосы падали длинным блестящим каскадом на одно плечо, подчеркивая высокие, прекрасно вылепленные скулы и продолговатые золотистые глаза; в загадочной улыбке сквозило наслаждение от собственной уверенности в том, что все другие женщины в комнате в сравнении с ней выглядят простушками. Это была та девушка, с которой Линнет видела Макса в «Баре Гарри» в первый день своего приезда в Венецию.

Линнет видела, Трини понимает, что проиграла, что не может выдержать конкуренции с этой сногсшибательной итальянкой, руки которой Макс сейчас держал в своих руках, а она подставила ему щеку для поцелуя. Если это была ее соперница, то Трини, по-видимому, потерпела поражение, и на ее хорошеньком юном личике была написана печаль.

Мы обе проиграли, малышка, подумала Линнет, и ее совершенно неожиданно охватило холодное, яростное чувство опустошенности, настолько сильное, что ей пришлось отвернуться и сделать вид, что она выбирает закуски на подносе, которыми обносила гостей одна из горничных.

Пальцы ее дрожали, дыхание в груди перехватило, и она опустила глаза, моргая и пытаясь прогнать легкое пощипывание. Нечего себя обманывать, она ожидала чего-то в этом роде, но делала вид, что не понимает перспективы с обреченностью загипнотизированного кролика. Она отказывалась признать очевидность, запрещала себе думать о ней до самого последнего момента, когда уже не найти места, где можно спрятаться. Но теперь, когда она увидела его держащим руки Антонии, больше нельзя было не понимать очевидного: Макс был мужчиной в расцвете сил, который любит и любим.

Но Линнет не могла вынести этого. Потому что любит его. Вот и все. И в этом был весь ужас.

— Трини, как я рада снова видеть тебя, дорогая! И как прекрасно ты выглядишь!

Глубокий обольстительный голос звучал совсем рядом, и Линнет почти подавилась кусочком копченой лососины, видя, как обнимаются обе девушки — Трини, принужденно, как деревянная кукла, и Антония с мягкой грацией и истинно королевской уверенностью.

Глаза янтарного цвета на секунду остановились на Линнет.

— Где мы с вами познакомились, никак не вспомню? — спросила она с мурлыкающими интонациями, в которых скрывалась опасность. — Я думала, что знаю всех родственников и друзей Макса.

— Мы незнакомы, но я видела вас в «Баре Гарри» не очень давно, — сказала Линнет, подозревая, что ее осматривают и оценивают. Очевидно, Антония раздражена тем, что никак не вспомнит, кто же она, и тем, что в жизнь Макса проникла какая-то неизвестная женщина.

— А, вспомнила — вы присматриваете за дочкой Макса. Я не сразу узнала вас, — ее глаза прошлись по костюму Линнет, она мысленно подсчитывала, сколько он может стоить. — Мне очень нравится ваш туалет, вы должны назвать мне имя дизайнера.

Линнет назвала его. Дизайнер был молодым многообещающим итальянцем, и она понимала, что Антония пытается сообразить, как Линнет смогла позволить себе такой расход.

— Ах, Макс так щедр, — сказала она наконец очень тихо.

— Наверное, — заметила Линнет слегка натянуто.

Она купила костюм на свои деньги, отказавшись сказать Максу где, но была уверена, что это лишь вопрос времени и он все равно узнает адрес магазина.

— Это законные представительские расходы, Линнет, — сказал он спокойно незадолго до начала приема. — Почему вы так глупо себя ведете?

— Я не знаю, Макс. Можете отнести это за счет моего запоздалого умственного развития, — отпарировала она и была удивлена, заметив, как огонек признательности вытеснил раздражение из его взгляда. Но она не могла опровергнуть естественное предположение Антонии, что Макс оплатил счет, и единственное, чего ей сейчас хотелось, — избавиться от этой привлекательной умной молодой женщины, чье происхождение, положение в обществе и красота давали ей право претендовать на мужчину, которого, теперь не было смысла скрывать это от себя, полюбила Линнет.