Что-то многозначительное в ее тоне насторожило Линнет.

— Подруга? Близкая подруга? А не слишком ли скоро, как вы думаете?

— Да будет вам. — Дина снисходительно пожала плечами. — Макс интересный мужчина в расцвете сил. Не жить же ему в одиночестве как холостяку. В Италии это считается неправильным. У мужчины должна быть жена, семья.

— И уже есть претендентки? — Линнет старалась сохранить безразличие в голосе.

— Многие мамы с незамужними дочерьми проявляют большой интерес к тому, что он снова свободен, — заявила Дина. — Может быть, ему стоит — как это по-английски — рассмотреть то, что ему предлагают. Если бы он послушался отца в первый раз, вместо того чтобы жениться на этой девушке из Англии — хоть и из хорошей семьи, надо это признать, но с такой разницей во взглядах! Может, это и к лучшему, что мой брат не дожил, чтобы увидеть, чем это кончилось.

— Может быть, он полюбил ее? — высказала предположение Линнет, но Дина только фыркнула.

— Не мне это говорить, но я подозреваю, что главной причиной было желание бросить вызов отцу, — заметила она. — Теперь, когда он повзрослел и стал умнее, может быть, он прислушается к голосу разума.

Линнет благоразумно решила воздержаться от дальнейших комментариев, но знание того, что среди гостей будет женщина, которая может оказаться важной для Макса, коренным образом изменило ее собственное отношение к приему, и она вдруг почувствовала, что вовсе не хочет выглядеть бедной, но уважаемой гувернанткой!

Теперь, не колеблясь, она отправилась на пароходе в Венецию и осмелилась посетить магазины мод к северу от Пьяцца Сан Марко, в священные стены которых она никогда раньше не решалась войти. От одного вида цен у нее перехватило дыхание. Было просто безнравственно тратить такие деньги на один туалет, но она собралась с силами, чтобы решиться на важный шаг, и вышла из магазина обладательницей простого, но восхитительного костюма из кружева в цветовой гамме осенних листьев — бронзового и золотого и коричневатых тонов. А также пары туфель-лодочек из золотой кожи и золотых сережек в византийском стиле.

За столом будет двенадцать гостей, и их список напоминал справочник «Кто есть кто».

— Граф и графиня Хельмут фон Рудерсдорф, — чуть слышно прочитала Линнет.

— О, Руди? Это очень влиятельный немецкий промышленник, — заметила Дина. — Его жена, графиня, обладает собственным огромным состоянием. Так, кто там еще? Ах, да — Артуро де Рейес. Кузен Артуро, он приходится нам родственником по испанской линии семьи. Вернер Пассевальд, это швейцарский банкир.

— Боже мой, — сказала Линнет почти со страхом, думая, о чем же она сможет беседовать со всеми этими влиятельными, несомненно, высокообразованными людьми. И на каком языке? — Я не знаю, что мне делать. Кроме английского, немного итальянского, я не знаю других языков, — начала она.

— Пожалуйста, не беспокойтесь. Когда соберутся люди многих национальностей, мы, наверное, все будем говорить на английском, который в той или иной степени знают все, — успокоила ее Дина. — А вы очень милая девушка и интересный человек, Линнет. Вам не нужно смущаться.

Линнет покраснела.

— Спасибо — но по сравнению с этими людьми я достигла в жизни очень малого! — Она посмотрела в конец списка. — А кто это, Антония Даниэли?

— Антония, это… Антония, — кратко ответила Дина. Ей и не нужно было ничего больше говорить.

Днем, накануне ужина, Макс вошел в столовую и увидел Линнет на полу, на коленях, в окружении цветов, корзин, полных роз, гвоздик и лилий на длинных стеблях, больших связок папоротников и другой зелени, мотков тонкой проволоки и различных украшений.

Он резко остановился, разглядывая весь этот хаос с выражением некоторого беспокойства.

— Надеюсь, вы умеете это делать? — спросил он с сомнением в голосе.

— Конечно, — твердо ответила Линнет, надеясь, что результаты оправдают ту уверенность, которую она была намерена демонстрировать.

Он был не очень убежден.

— Я мог пригласить кого-нибудь для этого, но тетя Дина по-настоящему обиделась бы, — сказал он. — Я просто удивлен, что она полностью возложила эту работу на вас.

— Она доверяет мне, не как некоторые, которых я могла бы назвать, — сказала Линнет. — У вас нет причин для беспокойства. Я занималась этим десятки раз. Уж если честно говорить, — добавила она дерзко, — если ко мне не вернется голос, я всегда смогу работать в цветочном магазине.

Его реакция на это была быстрой и тревожной.

— Не говорите так — не позволяйте себе даже думать об этом, — выговорил он ей.

Линнет взглянула на него с каменным выражением лица.

— Почему же? Вам будет все равно, Макс, — спокойно сказала она.

По его лицу скользнуло выражение, которое она могла бы охарактеризовать словом «отвращение», он нахмурился и состроил презрительную гримасу.

— Иногда я думаю, что у вас не больше ума, чем у Косимы, — сказал он, сопроводив свои слова испепеляющим взглядом. — Неудивительно, что вы так хорошо ладите друг с другом.

При этом он повернулся и торжественно удалился из комнаты. Линнет задумчиво посмотрела ему вслед. Она должна была чувствовать себя оскорбленной, но, как ни странно, превалировало в ней чувство удовлетворения. Она вывела его из себя — расстроила его дьявольское самообладание. Несомненно, месть недостойное чувство, но тем не менее ей было приятно.

Однако удовольствие, которое она испытала при виде результатов своего труда, было куда больше. Дина захлопала в ладоши от восторга, рассмотрев стол, на котором возле каждого прибора стояла вазочка с букетиком цветов в дополнение к главной композиции в центре стола. В качестве последнего штриха Линнет искусно обвила рожки люстры папоротником и туберозами и с нетерпением ждала темноты, чтобы включить лампы и продемонстрировать полный эффект.

— Великолепно, превосходно! Линнет, ты куда более искусная мастерица в этом, чем я, — расщедрилась на похвалы Дина. — Теперь отдохни до того, как начать одеваться. — Она вздохнула. — Мы не очень весело провели этот год — ты понимаешь почему.

— Конечно, — быстро сказала Линнет. — Смерть родственницы. — Она на секунду представила Джоанну, сидящую на одном конце этого огромного стола, грациозно исполняющую роль хозяйки, но Дина быстро стерла этот образ, сказав:

— Фактически уже много лет Макс не приглашал к себе домой своих коллег. Последние годы он приглашал их в рестораны. Джоанна любила лишь вечеринки, знаешь ли, со своими друзьями. А такие приемы не доставляли ей радости.

Я тоже не надеюсь испытать радость, подумала Линнет бесстрастно. Джоанне, наверное, было просто скучно? Но Макс был ее мужем, а развлекать его деловых друзей, конечно, входило в обязанности жены.

— А разве Макс?.. Я хотела сказать, он, наверное, мог бы настоять?.. — Линнет запнулась при мысли о том, что властного Макса ди Анджели выжили из собственного дома.