— Франческа… — пробормотал Сантино, — позволь представить тебя моим родителям… Соня и Альваро.

— Мне не требуется представление, — ледяным тоном осадила его Соня Витале. — Объяснись, Сантино! Как ты смел обесчестить нас этой вызывающей связью, которую обсуждают в прессе?

— Мы считали, что этот роман похоронен несколько лет назад, — вступил Альваро Витале.

— Я не говорил ничего подобного, — спокойным голосом возразил Сантино. — Франческа — моя жена, и я рассчитываю, что с ней будут обращаться с должным уважением.

Соня Витале презрительно осмотрела Фрэнки. Ее губы скривились, и она надменно отвернула свою царственно посаженную голову.

— Я никогда не приму эту женщину в своем доме.

— Тогда ты потеряешь меня, — решительно ответил Сантино. — Не думаю, что это будет слишком большой жертвой. В конце концов, ты видишь меня только раз в год, на Рождество.

Фрэнки бросила на Сантино изумленный взгляд, затем снова перевела его на Соню, потрясенная откровенной враждебностью, с которой пожилая женщина смотрела на своего сына.

— Ты не можешь не видеть, что этот брак совершенно неприемлем, — снова вступил Альваро Витале. — Я не намерен демонстрировать неуважение к твоей жене, но ты должен признать, что происхождение Франчески вряд ли позволяет ей занять место в нашей семье…

— Мы не королевский род, папа, — мрачно возразил Сантино.

— Я не буду переубеждать тебя, Сантино. Ты всегда только разочаровывал меня, — с безжалостным осуждением проговорила его мать. — Но ты предал память своего брата…

У себя за спиной Фрэнки чувствовала большое, мощное тело Сантино, напрягшееся, словно приготовившееся дать отпор. Фрэнки захотелось защитить его.

Мать продолжала осуждающе смотреть на сына.

— Я могла бы напомнить тебе, что ты всегда был тенью Рико, Сантино. Все, что некогда было его, становилось твоим. Честь требует, чтобы ты принес жертву в память о нем. Рико никогда бы не женился на женщине низкого происхождения. Он слишком гордился нашей родословной.

— Я не Рико и никогда не мог быть им, мама, — устало возразил Сантино. Соня Витале поднялась. — Как ты любишь произносить банальности, — отрезала она. — Тебе известно, как все мы мечтали, чтобы ты женился на Мелине, а ты посмеялся над нами. Только когда приведешь Мелину в качестве своей жены, я приму тебя снова… не раньше.

— Сантино… могу я поговорить с тобой с глазу на глаз? — промолвил отец, пытаясь скрыть свое напряжение. — Вы позволите, Франческа?

— Я подожду в машине, Альваро, — заявила Соня и величественно проследовала из зала с высоко поднятой головой.

Еще не понимая, что собирается сделать, Фрэнки поспешила за Соней.

— Почему вы не любите его? — решительно спросила она у пожилой женщины, и ее голос эхом разнесся по гулкому холлу.

Соня Витале, испуганно застыв на месте, оглянулась на Фрэнки через плечо.

— Прошу прощения? — пробормотала она с дрожью в голосе. — Сантино — мой сын. Конечно, я люблю его…

— Нет, не любите! — прервала ее Фрэнки, сверкая глазами. — Вы смотрите на него так, будто ненавидите и презираете его… вы намеренно стараетесь обидеть его… И я хочу знать почему. Сантино умный, заботливый и честный. Любая мать гордилась бы таким сыном…

Красивое лицо пожилой женщины побледнело, когда она медленно отвернулась от Фрэнки. Ошеломление и растерянность были видны в ее глазах.

— Как вы смеете… говорить подобные вещи?

Потрясенная своим поведением, Фрэнки застыла на месте и залилась краской стыда. Она даже не могла понять, что толкнуло ее на такой поступок. Откуда возникло это яростное желание защитить Сантино, Не ухудшила ли она и без того сложную ситуацию?

— Итак, мой сын женился на маленькой склочнице, которая дерется за него… словно волчица, защищающая детеныша. Но Сантино не поблагодарит вас за такое обращение со мной. — Соня надела перчатки, с яростью глядя на Фрэнки. — Он любит и почитает свою мать. Да, после весьма непристойных для леди откровений вашей матери в прессе я не без удивления осознала, что вы действительно любите моего сына… но вы лишь краткое увлечение в жизни Сантино, которое, к счастью, скоро пройдет.

Фрэнки вздрогнула от боли, а Соня уже перешла в наступление.

— Вы могли бы быть его любовницей, но не женой. Мы все смирились бы с этим, — продолжила Соня. — Но сейчас слишком поздно принимать такое решение. Когда Сантино устанет от вас, что неизбежно случится, и вернется к Мелине, вы поймете, что я права, но потеряете его навсегда.

Когда Соня ушла, Фрэнки бессильно прислонилась к колонне, прижав горячий, влажный лоб к холодному мрамору. Ее словно выпотрошили. Сейчас она намного умнее, чем та девочка, которой была некогда. Да, сейчас она более опытна, признавал внутренний голос, но невозможно отрицать, что в шестнадцать лет она сделала правильный выбор.

Боже мой, я действительно до сих пор люблю Сантино, в ужасе признала Фрэнки. Нет надежды выбросить его из головы. Он навсегда… в моем сердце, часть моей плоти. Исполненная робости, она вернулась в зал, который покинул старший Витале. Сантино, сжимая в загорелой руке бокал виски, стоял у окна, не замечая появления Фрэнки. Как могла она любить мужчину, способного безжалостно использовать ее тело для удовлетворения собственной похоти? Как могла она любить мужчину, который бессовестно воспользовался ее неопытностью?

Фрэнки сердито откашлялась, выпалив первое пришедшее ей в голову:

— Кто такая Мелина?

Сантино взглянул на нее почти невидящим взглядом и безразлично отвернулся.

— Знакомая… для моей матери она словно дочь.

Напряжение отпустило Фрэнки. Неизвестность вызывала у нее безумную ревность.

— А Рико — это твой брат? — спросила она снова.

Сантино повернул к ней голову, и его красивые глаза наполнились глубокой, мучительной грустью и неизмеримой горечью.

— Послушай, ты никогда не говорил, что у тебя был брат, — заметила Фрэнки, тщательно подбирая слова, пытаясь узнать, чем можно объяснить его реакцию.

— Рико умер за год до того, как мы с тобой познакомились. Он был на десять лет старше меня, — неохотно сообщил Сантино.

— Что с ним случилось?

Сантино слегка пожал плечами.

— Мы с Рико отправились в Альпы. Восхождение следовало прекратить на второй день. Погодные условия были плохими. Но Рико… — он сдавленно вздохнул, — Рико был решительно настроен не отступать ни на шаг. Нас накрыло лавиной. Он спас меня ценой собственной жизни.

— О Боже… — с болью проговорила Фрэнки, не в силах выразить свое горе словами. Ей больше всего хотелось подойти и обнять его, но она ужасно боялась натолкнуться на холодность. — Это, ., это был страшный удар для твоей семьи…

— Si… потому что домой вернулся не Рико, а я…