Дорога превратилась в тоненькую ниточку суши среди моря залитых водой полей. Только зелёная громада Тора высилась над бескрайней гладью. В тростниках галдели птицы, плескала рыба, оставляя на воде правильные круги.

Через некоторое время они поравнялись с рыбаком, забрасывавшим сети с коракла.[9]Гвинет помахала рукой. Рыбака она не знала, но много раз видела, как он продавал рыбу у них на рынке. Рыбак махнул рукой в ответ и взмахом широкого весла направил свою хрупкую лодчонку к дороге.

— Утро доброе! — крикнула Гвинет. — Не видали Вазима Хараба?

— Даже не знаю, кто это, юная госпожа, — покачал головой рыбак.

— Купец-мавританец, — объяснил Гервард. — Одет в белое. У него большой фургон и пара мулов.

— Ах, этот! — ухмыльнулся рыбак. — Как же, видел его вчера. Фургон у него в грязи застрял, так мы вдвоём еле вытащили — ух, и тяжёлый! Я сказал ему, чтоб остановился где-нибудь и подождал пару дней, пока дорога просохнет. А то, неровен час, опять застрянет.

— А он остановился? — спросила Гвинет. — Где?

— Не знаю, — пожал плечами рыбак. — Но если нет, то он идиот.

Гвинет дёрнула Герварда за рукав.

— Пойдём скорее!

Они поблагодарили рыбака, который в ответ лишь молча поднял весло, и зашагали дальше. Окрылённые надеждой, они шли теперь гораздо быстрее, и вскоре дошли до разбитого участка дороги. В грязи отчётливо виднелись следы людей и мулов и отпечатки колёс.

— Здесь у него застрял фургон, — заметил Гервард. — И если он разбил лагерь, то где-то рядом.

Они двинулись дальше, безуспешно пытаясь высмотреть в грязи новые следы. Но вот дорога пошла вверх. Выступавший над водой небольшой холмик весь зарос кустарником. У самой дороги кусты повыше сменялись зарослями ежевики, а в центре островка росло даже несколько деревьев. В одном месте ежевика была примята, словно там протащили что-то тяжёлое.

— А здесь он съехал с дороги, — сказала Гвинет.

Гервард прижал палец к губам и осторожно двинулся по следу. Полоса примятых кустов сначала шла прямо, затем в обход колючего боярышника, а потом…

Гервард резко остановился, и Гвинет налетела прямо на него. Выглянув из-за плеча брата, она увидела небольшую полянку. Возле большого куста ежевики стоял знакомый фургон. Мулы на длинной привязи мирно паслись неподалёку. Вазима не было видно.

— Ну, что будем делать? — спросил Гервард.

Голос его звучал буднично, но глаза горели от возбуждения. Гвинет задумалась. До сих пор она по-настоящему не верила, что найдёт мавританца, и просто не думала, что делать дальше…

Задний борт фургона был поднят, и верх задёрнут. Не подглядишь. А что если Вазим Хараб наблюдает за ними изнутри? При одной мысли об этом Гвинет стало нехорошо.

— Если он там… — произнесла она дрожащим голосом. Нет, так не пойдёт. Гвинет откашлялась и начала снова.

— Если Вазим в фургоне, мы спросим его про крест. Может, он просто не знает, какая это важная вещь? Мы все объясним, и он поймёт…

Гервард приподнял брови, но промолчал. Гвинет собрала все своё мужество и двинулась к фургону.

— Мастер Хараб! — позвала она. — Вы здесь?

Никто не ответил. Гвинет позвала ещё раз — тишина. Она обернулась к брату.

— Думаю, его здесь нет.

Гвинет шагнула вперёд.

— Ты что! — испугался Гервард. —Хочешь обыскать фургон? Да ты спятила! Что если Вазим вернётся? А змея как же?

Вспомнив о змее, Гвинет вздрогнула, но не отступила. Что будет, если они вернутся домой, даже не попытавшись сделать то, зачем пришли?

— Наплевать, — заявила она. — Может, это наш последний шанс!

Она решительно подошла к заднему борту и принялась расшнуровывать вход.

— А ты посторожи!

Гвинет осторожно откинула борт и забралась в фургон. Полотняная крыша оказалась довольно низкой, но ей как раз хватило высоты, чтобы распрямиться. Оглядевшись, Гвинет с трудом сдержала возглас изумления. Будто в другой мир попала!

Повсюду висели шёлковые занавеси, расшитые золотом и серебром — розовые, пунцовые, желтовато-зелёные… Сверху на цепочке свисала серебряная лампа. На коврах, покрывавших пол, в сложных узорах переплетались цветы и листья. Необычный запах напоминал ладан, которым монахи окуривали часовню во время мессы, только здешний был ещё более сильным и пряным.

Возле правой стенки фургона лежало на груде подушек меховое одеяло — вероятно, здесь мастер Вазим спал ночью. У левой стены стояли резные сундуки с серебряными петлями и накладками, и лежало несколько ящиков — Гвинет опознала в них те, что вынес из своего подвала Рис Фримен. Рядом валялась парочка узлов.

Гвинет потихоньку двинулась к ящикам, всё время оглядываясь, не мелькнёт ли где змеиный хвост. Вообще-то корзина лежала среди подушек в изголовье Вазимовой кровати, но Гвинет не рискнула туда заглянуть.

Узлы на ощупь оказались мягкими. Наверное, какие-нибудь ткани? Во всяком случае, свинцовый крест длиной в целых две пяди там не прощупывался. Гвинет приступила к ящикам.

Верхний из них был набит фальшивыми мощами. Гвинет аккуратно закрыла крышку и попыталась переставить ящик на пол, чтобы заглянуть в тот, что пониже, но не смогла поднять его. Пришлось пробираться ко входу и звать брата на помощь.

Гвинет осторожно высунула голову и огляделась. Гервард стоял к ней спиной.

— Гервард!

Брат подпрыгнул, словно мавританец подкрался сзади и стукнул его по спине.

— Помоги мне! — прошептала Гвинет. — Скорее!

Гервард ещё раз оглядел полянку и нырнул в фургон вслед за сестрой. Вдвоём они легко переставили верхний ящик, а потом и все остальные. Увы, кроме фальшивых реликвий, в ящиках не было ничего. Кости, ногти, клочки ткани и столько заскорузлых кусочков сети, что хватило бы выудить всю рыбу в Галилейском море — но только не крест короля Артура.

— Ладно, тогда вот здесь, — сказала Гвинет, переходя от ящиков к сундукам. В первом хранились пряности, во втором — липкие сласти, вроде тех, которыми Вазим Хараб угощал их на рынке. В третьем и четвёртом сундуках лежали ткани и вышивальные принадлежности, вызвавшие такой восторг у Марион ле Февр. И здесь неудача.

Гервард пошарил среди подушек, и прощупал занавеси. Пусто.

— Нет его здесь, Гвинет!

Гвинет вынуждена была признать своё поражение.

— Пойдём-ка отсюда, — шёпотом предложила она. И тут снаружи послышались шаги.

Гвинет и Гервард еле-еле успели закрыть последний ящик и вернуть его в общий штабель, как стукнул откидной борт, и в фургоне появился Вазим Хараб собственной персоной. И тут Гвинет, наконец, поняла, где все это время пряталась змея. Из складок одежды мавританца с шипением высунулась маленькая головка и потянулась к ней, шевеля раздвоенным язычком.