Валье отстегнул карабин. Он добрался до очередного крепления и ему нужно было всего-навсего продвинуть защелку на пару сантиметров и вновь зацепиться за поручень. Его скорость уравнивалась со скоростью спутника, но в эту секунду он становился независимым космическим телом. От боевой станции его отделяло менее метра вакуума, и если бы он перестал совершать самостоятельные поступки, еще многие недели они бы двигались рядом, подчиняясь только законам небесной механики, однако со временем, благодаря тем же законам, их пути бы несколько разошлись, несмотря на то что станция весила десятки тысяч тонн, ее притяжения не хватило бы удерживать вблизи новую луну, а из-за разности в массе их орбиты со временем стали бы отличными друг от друга. Валье наслаждался этим мгновением полной свободы. Ни одной частью тела он не прикасался к другому космическому объекту, только неощутимые гравитационные поля и не наблюдаемые искривления пространства соединяли его с материальным миром. Валье мог бы двигаться и без страховочного фала, просто подтягиваясь руками за перила, однако он всегда следовал инструкции. В ярком свете фонаря он приблизил к пластмассовой струне самозахлопывающийся карабин и… Он увидел, как гигантский столб вздрогнул. Он ничего не услышал, и если бы не приближенный к корпусу карабин, он бы и не увидел, как сместилась медная колонна. Валье не сразу поверил своим ощущениям, он проследовал взглядом по исполинскому сооружению и не заметил ничего необычного, лишь через секунду он увидел со стороны края, с которого он начал движение, белое колышущееся марево и не прямо возле станции, а довольно далеко в стороне. Колыхающееся парообразное шевеление в этом месте выходило из тени и попадало в освещенный местным солнцем участок. «Корректирующие двигатели!» — ослепляющей догадкой вспыхнуло в мозгу. Он не глядя сделал отработанное движение, но карабин не зацепился, так как не встретил препятствия. Валье воззрился на свою руку, но ее размаха уже не хватало на то, чтобы достать до корпуса колонны. БКС уходил, удалялся от него или просто разворачивался. Валье прошиб пот, однако он сразу успокоил себя, вспомнив о реактивном пистолете из джентльменского набора космонавта. По столь нетривиальному поводу Валье решил нарушить радиомолчание.

— Садао, черт тебя дери! Что ты там натворил!

В принципе даже в экстренном варианте они общались не по радио: в каждом шлеме на этот случай был микролазер, а специальный дешифратор сразу переделывал словесное сообщение в кодированный световой пучок. Ответа не было. «Он внутри комплекса и поэтому экранирован от меня», — догадался, а скорее, успокоил себя Валье. Было почти невероятно представить, что Садао решил запустить для проверки двигатели магнитной пушки, у БКС был большой запас топлива, но тем не менее пополнить его было очень трудно, для этого пришлось бы снарядить в космос специальный рейс. Свою собственную ракету он тоже не видел, она скрывалась за основным корпусом. Он внезапно подумал, что, возможно, это заработали не дюзы БКС, а их собственный космолет решил переместиться в пространстве. Однако их двигатели давали красные отсветы, а не парообразную субстанцию, он много раз это наблюдал. «Может, спутник выполняет подстройку орбиты», — подумал Валье, продолжая наблюдать, как удаляется от него ближайшее космическое тело. Теперь, помня о пистолете, он наблюдал это увеличение расстояния спокойно. Он снова скользнул взглядом по колоннам: они трансформировались на глазах, представляясь солнцу другим ракурсом. Дальняя колонна медленно заходила за ближнюю, и весь огромный механизм менял перспективу. Валье отследил край колонн, до которого так и не добрался: враждебная планета уже не была мишенью — БКС отворачивал. Валье нащупал сзади пистолет, стало легче. Он вновь кинул взгляд в противоположный край. Там, из-за темной громады станции, бесшумно выплыл их маленький космолет. Видимо, он тоже потерял непосредственный контакт с боевым монстром. В эту секунду Валье уловил внутри темного очертания БКС движение… Вакуум не доносил звуки, и если бы он не смотрел в нужную сторону, то совсем бы ничего не заметил. Что-то блеснуло на солнце: быстрое, леденящее душу предчувствием, движение. Валье похолодел; он никогда не видел этого наяву, но четко знал, что произошло: зарядный механизм привел в состояние готовности пятнадцатикилограммовый самонаводящийся снаряд. Это уже не были шутки-прибаутки — пахло жареным. Валье почувствовал в руках вес, имеющего в этих обстоятельствах только массу, пистолета. Он поспешно сорвал предохранитель и стал прикидывать, как с наименьшей затратой горючего пристыковаться к родной ракете. А боевая космическая станция продолжала свое неожиданное движение-разворот.

Геостационарный наблюдатель висел на высоте сорок восемь тысяч километров. Масса Гаруды несколько превосходила земную, однако радиус планеты также отличался в большую сторону, кроме того, небесное тело было значительно медленнее в собственном вращении, и эти совместные причины приводили к такой высоте зависания. Это был автоматический аппарат типа «Синус». Всего спутников подобного вида имелось восемь, но то, что начало осуществляться на двадцатиградусной широте континента Махабхарата, лучше всего смотрелось с наблюдателя номер «два». Вообще материк практически не проглядывался в видимом диапазоне из-за скоплений стратосферной пыли вперемежку с ледяной взвесью, поэтому периодически спутник простреливал ее в одном из открытых окон радиодиапазона, однако изменений в отображаемой картинке он не передавал уже много лет. Кроме того, он вообще прослушивал и проглядывал почти все области спектра, начиная с самого длинноволнового и заканчивая потоками тяжелых частиц, но и здесь ничего особенного он тоже никогда не обнаруживал. Но ведь в разведке и отрицательный результат являлся информацией.

Однако в этот раз он уловил новизну сразу несколькими разнообразными детекторами. Там, внизу, что-то происходило. Автоматический шпион настроился на аномально активизированный район, вводя в дело до того спящие приборы. Вскоре последовали изменения и в видимом человеческому глазу диапазоне. Область дыма и пыли, закрывающая прибрежную область Махабхараты и частично затопленные морем пространства, внезапно взметнулась вверх, перед этим дав активизацию буквально всех механизмов сбора информации. Быстро расширяющийся дымовой фронт заглушил показания многих оптических приборов, а также локаторов, потому как в новообразовании имелись вкрапления металла. Это были нарезанные, сверхтонкие пластины фольги в количестве многих триллионов штук, самой различной длины. Так же, как и дым, они были выброшены в атмосферу кучей микроракет, отделившихся от ракет-маток под прямым углом, когда те выбросили их в верхний стратосферный слой. Однако спутник-наблюдатель не имел мозгов, по крайней мере они были у него очень ограниченно нацеленные, и не догадывался об этом — он просто фиксировал изменения. Следующая группа ракет-носителей, используя первую волну как прикрытие, взлетела чуть выше, и их начинка образовала дымовой слой на еще большей высоте. Космический разведчик уже передавал информацию о катаклизме на станцию верхнего эшелона. Его закодированные сигналы несколько глушились всеволновыми помехопостановщиками, взлетевшими вверх под прикрытием дыма, однако дошли до цели.

Если бы на лунной базе знали о масштабах действа, творившегося сейчас внутри и над горным вулканическим плато Ханумана, земляне бы сразу активировали все силы. В данном случае самым оптимальным решением был бы мощный высотный атомный взрыв: возможно, он бы нарушил и их собственные ближние космические системы, но почти наверняка вывел бы из строя львиную долю стартующей армады, а также многие средства последующих волн запуска. Несмотря на очень примитивные системы наведения взлетающих ракет, созданных так именно для нейтрализации ущерба от электромагнитного излучения, на первом этапе они были очень уязвимы, так как покуда еще только выходили на орбиты и отбрасывали свои ступени одну за другой. Подрыв бомбы мегатонн в сто — двести вполне мог сорвать наведение, замыкая электрические цепи и вызывая мгновенный скачок тока, тем больший, чем больших размеров был объект. Ракеты в этом плане представляли собой довольно значительные, длинные штуковины, некоторые протяженностью до пятидесяти — семидесяти метров, гораздо больше покуда отдыхающих в их чревах боеголовок. Эти реактивные монстры имели до четырех ступеней, поскольку разгонялись до второй местной космической скорости и даже выше. Однако Маарарская база, разумеется, не предусмотрела такой возможности, а вот те, кто был внизу, предвидели многое. Первичные ракеты, будучи довольно маленькими по сравнению с последующими исполинами, в течение считанных минут создали маскирующую завесу до высоты девяносто тысяч метров, так удивившую «Синус». Теперь впервые вскрылись гигантские многозарядные шахты-туннели и выбросили вверх первую волну наступательных сил. На сверхскоростной разгон понадобилось менее минуты, то есть весь путь ускорения произошел еще до выхода из дымового шлейфа. И все-таки, несмотря на столь малое время и полную неожиданность атаки, развернутый в космосе автоматический бастион успел предпринять против надвигающейся опасности некоторые действия. Он спешно вводил в активный режим все эшелоны давным-давно расставленной в вакууме ловушки для подобных казусов. Правда, в реальном бою эта система в комплексе еще ни разу не применялась, и более того, она не была рассчитана на такую мощную атаку. Поскольку скорости, применяемые в этом бою, превосходили человеческие пределы, цепь обороны применила свои методы борьбы еще до того, как на Маарарской базе разведчик-оператор приблизительна понял, что происходит. Однако наступающая сторона не зря готовилась так долго. Еще до выхода из дымовой завесы ракеты стали делиться на части, рожая боеголовки быстрее, чем это делают микробы, а выскочив в совсем разреженные слои воздуха, к ним присоединились мгновенно надувающиеся ложные цели, имеющие форму, размер и отражающие радиоволны свойства, полностью имитирующие боевые части. В первом противокосмическом залпе атмосферу пронзило четыреста ракет, и до выхода из атмосферы они представляли собой довольно уязвимые объекты: теперь, разделившись, они увеличили свое количество в несколько сот раз, одновременно снизив уязвимость за счет размеров. Основное число мишеней были ложные боеголовки, и если бы обороняющаяся сторона находилась поближе, проведенный маневр мог бы решить ситуацию однозначно, однако до местной луны было еще лететь и лететь, а враг не дремал. Тем не менее его следяще-решающая аппаратура была с ходу поставлена в затруднительное положение. Не обладая интуицией опытного шахматиста-человека, который, имея посредственное быстродействие по сравнению с логическими схемами, тем не менее выбирает оптимальный ход, компьютерная система работала методом перебора, хотя и параллельно. Активизировав после первичного сообщения все наличные собиратели информации, в том числе висящие или пролетающие вовсе над другими районами планеты, она сразу перегрузила свои цепи проводки информации. Ведь кроме чистого отслеживания, измерения скоростей, прикидок возможных районов попаданий, определения по всем этим поводам приоритетного уничтожения, рационального употребления наличного разнообразного оружия, с учетом его собственной самообороны, сложнейшая техника еще производила опознавание по возможности пассивным способом, боясь выдать себя, чем резко уменьшала дальность отделения своих от чужих. Кроме того, она должна была учитывать заложенные в программе ограничения на предмет неуничтожения своих собственных средств. И еще: вмешивались причины, доступные лишь пониманию математиков. Коротко говоря, при таком количестве параметров программа становилась настолько длинной, что ее работа занимала слишком много времени. Кроме того, сильно возрастала вероятность ошибок. А ошибки могли привести к поистине катастрофическим последствиям. По идее, надо было бы создать многоступенчатую иерархическую систему решения проблемы, где группа командных станций-роботов, воспринимающих только часть происходящего, но не картину в целом, передавала бы полученные данные вверх в упрощенном виде, сводя к минимуму детали. Тогда на конечном этапе последняя ступень — некая главная станция-мозг — имела бы дело с ограниченным числом параметров и без особых решала бы свою задачу. Однако такая система станций, будучи некогда спланирована, так и не была развернута за ненадобностью. В результате общее стратегическое планирование со стороны обороняющихся было поражено еще до первого выстрела, поэтому нападающие, имея в целом более примитивное и недорогое оружие, моментально получили перевес, и этот перевес нарастал — в пусковые шахты многоразового использования уже подавались новые ракеты.