— Значит, они захватили всю восточную галерею на уровне «пять»? — спросил Аргедас, почесывая подбородок.

Ему поддакнул розовощекий, по здешним меркам, крепыш ростом метр пятьдесят, но зато имеющий на себе много одежды, а посему явно не слабый статус.

— И наступление, как я понимаю, они ведут в шести направлениях?

— Да, статус Восемнадцать, — снова почтительно отозвался коротышка.

— Ладно, придется преподать им урок. Пора вскрывать арсенал. Вооружите автоматическим оружием третий легион и бросьте пару когорт на прикрытие главной шахты на уровне три. Пусть постоят там насмерть, пока мы немножечко поколдуем вот здесь. — Самму Аргедас обвел на плане большую площадь.

— Шен-Тао, — обратился он к другому подчиненному, — подготовьте уничтожение газодиффузионного завода, он все равно нам более не нужен.

— Разрешите уточнить, статус Восемнадцать, удалять ли с объекта малые статусы, ведущие там работы?

— Не доставайте меня мелкими вопросами, статус Четырнадцать, это ваша прерогатива. Итак, когда под мятежниками рванет, они будут вынуждены двигаться, уходя от пожаров и радиации, и двигаться все, без оставления резервов. Шахту мы перекрыли, и у них пока будет не так много направлений прорыва. Ну-ка, дайте мне на связь наших ракетчиков. Конкретно объект «Куколку-3».

Местному императору подали массивную телефонную трубку, способную, наверное, выдержать мощнейшую ударную волну, с аналогичных габаритов проводом, волокущимся за ней. Все почтительно отодвинулись, боясь задеть этот провод и навлечь на себя гнев Аргедаса.

— Статус Восемнадцать, — представился диктатор.

Затем возникла пауза, видимо, с объекта «Куколка» выдали положенный доклад. — Да, Абулхаир, я рад, что все ваши «птички» стартовали и сбоев не было. Сегодня же я повышу вас в статусе на два пункта. Теперь вот что: мы взорвем ведущие к вам туннели, дабы не пропустить туда к вам мятежников. Отодвиньте блокировочные посты подальше, чтобы их не зацепило. Дня через два откопаем вас, я уверен, вы продержитесь этот срок: запасов у вас достаточно. Еще раз благодарю за службу, статус Одиннадцать. — Аргедас не глядя отдал трубку и снова завис над картами, перебирая листы. — Вот теперь у людей Заудиту только две возможности, так? А где там наши милые шурале? Надо бы направить их вот в этом направлении, уровня на два ниже. Можно это сделать, Гуттузо?

— Вы хотите, чтобы они прикончили повстанцев, статус Восемнадцать? Но там узковатые коридоры. И еще, осмелюсь предложить, может, стоит тоже вооружить их чем-то серьезным, как и легионеров, они ведь наши добровольные союзники. Будет гораздо меньше потерь.

Самму Аргедас вскинул голову:

— Перестаньте мне советовать, статус Пятнадцать. Нам надо просто выиграть время, пока заминируют все остальные проходы. Какое вам дело до потерь среди членов «Шурале»? Может, вы тайно состоите в их партии? Вы что, забыли приказ о неучастии членов правительства в политических организациях?

Статус Пятнадцать стал что-то лепетать в свое оправдание, однако Аргедаса это совершенно не интересовало, он перебирал схемы.

— Вот здесь мы их и столкнем, правда, статус Ноль? — внезапно подмигнул он Хадасу, голова коего возвышалась над передними рядами, и обвел на плане частицу лабиринта. — Ну а потом… Вызвать сюда Грегори, статуса Десять.

Самму Аргедас явно переборщил с начальной маскировкой. Земляне еще ни разу не пытались захватывать планету и даже высаживаться на ней, поэтому его мания сверхпредусмотрительности в этом случае привела к лишней затрате сил. Возможно, он ожидал после первого залпа моментального применения ответных мер против суши, а потому имел в наличии не только неподвижные шахты, местоположение которых можно было сразу засечь, но еще и пятьдесят маневренных ракетных комплексов. Эти самодвижущиеся рельсовые платформы могли стартовать с любой точки десятикилометровых путей, и у каждой была своя железнодорожная ветвь. Получив команду, боевые платформы замерли, а над ними: мощные заряды рванули, выбрасывая вовне десятки кубометров скального грунта. Затем ушли в сторону защитные стальные пилоны, и внутрь туннелей впервые попал зараженный радиацией воздух с поверхности. Однако светлее не стало: там, наверху, было темно от многокилометрового слоя дыма. Мощные домкраты со знанием дела подняли ракетные контейнеры и толстые цилиндры, впервые за много лет нарушив однообразие здешнего пейзажа. Затем лопнули мембраны, неслышно прошел контроль функционирования систем, и фиолетовое пламя, рванув из сопел, осветило картину здешнего запустения. Освободившись от груза, подвижные комплексы сразу же тронулись с места, словно поезда, торопящиеся по расписанию, но дел у них больше не было — они выполнили свое предназначение до конца.

Шахта представляла собой широченную трубу двадцатиметрового диаметра, уходящую в недра Гаруды на добрые два километра. Однако никогда, даже в своем появлении, этот гигантский ствол не доходил до поверхности планеты: его строили с промежуточного уровня уже с глубины более сотни метров. Вначале он не планировался столь глубоким, однако с ходом местного исторического процесса появились новые потребности. Но затем — относительно недавно — работы по углублению ствола были остановлены, ибо жизнь доказала преимущество рассредоточения государства вширь, а не вглубь. Добыча полезных ископаемых с больших глубин тоже обходилась слишком дорого, а потому экспансия вниз несколько ослабла, хотя на некоторых участках отдельные зоны добычи уходили еще ближе к мантии планеты.

Отряд членов народной организации «Матома» добрался до соединения горизонтального коридора с этой огромной вертикальной трубой. На подходах они смели заслон легионеров, разметав их в куски тайно изготовленной взрывчаткой. Теперь командир отряда по имени Цаккони, бывший статус Восемь, подсвечивая себе мощным фонарем, оценивал размеры открывшейся ему в обе стороны пропасти. Согласно поставленной задаче его интересовало движение вверх, однако из чистого интереса он долго рассматривал темноту под ногами: туда уходили бесконечные крепления центрального стержня, пронизывающего шахту навылет. Трудно было представить весь гигантизм проделанной когда-то монтажниками работы, наверняка они использовали металлические детали, накопленные заранее, до начала планетарного катаклизма. Луч мощного фонаря терял в этих просторах свою магическую силу и окончательно таял в тумане окружающей водяной взвеси метрах в ста или более, но и эта видимая высота производила ошеломляющее впечатление на людей, привыкших в замкнутому миру подземных лабиринтов. Однако Цаккони не зря был послан именно сюда, когда-то в годы юности он работал ремонтником в этом высверленном в теле планеты отверстии, и теперь, глядя вверх прищуренными глазами, он спокойно воспринимал падающие на лицо капли. Воды здесь было в избытке. Она сливалась в ствол со всей округи, возможно, со всего Хануманского предгорья. Цаккони понятия не имел и, если бы ему рассказали, вряд ли бы поверил, что в настоящее время и уже не первый год предгорья представляли собой иссушенную пустыню, и мелкие речушки, некогда бегущие с гор, давно оставили за собой пересохшие русла. Вся вода, орошающая ствол подобно холодному осеннему дождю, происходила из подземных артерий Гаруды и никогда не знала солнечного тепла. Бледное лицо Цаккони было первым живым существом, встреченным каплями в своем бесконечно долгом круговороте-движении во внутренностях планеты.