У ожирения есть «помощники», а именно – психические расстройства, которые, будучи оставлены без внимания, заботятся о том, чтобы ситуация развивалась именно в направлении ожирения. Это – так называемые коморбидные расстройства, т. е. расстройства психики, часто сопровождающие ожирение.

В первую очередь – это депрессии всех мастей, от неярко выраженной дистимии до матерого биполярного расстройства с выраженными фазами. До 35 % страдающих ожирением сталкиваются с депрессивными расстройствами, вдумайтесь – каждый третий! Депрессия – это и невозможность соприкоснуться со своими эмоциями, выразить их, и «черно-белое», построенное на крайностях и контрастах, мышление – либо все отлично, либо ужасно, третьего не дано, и парадоксальное всемогущество («Церковь тоже я развалил? Нет, это сделали в 14-м веке» (с)).

В этом случае еда может выполнять свою первичную антидепрессивную функцию, защищая на короткое время от подавленности и мрачного настроения, а может имитировать чувства, доступ к которым не получается найти – заполняя себя едой, заполняю пустоту внутри себя, забочусь о себе, люблю себя. Поправляясь, выстраиваю все более прочную стену между своей непрожитой печалью и собой, да не просто стену, а нечто, чему можно посвятить всю оставшуюся жизнь – безуспешно собираться худеть и худеть, лечить сопутствующие проблемы со спиной и внутренними органами.

Лишний вес – один из эффективнейших способов перестать жить.

Отложить жизнь на «когда похудею», на «после того, как попробую вот эту диету»… Короткие промежутки «настоящей худой жизни», «побеги на волю», когда жизнь ощущается как праздник, перемежаются длительными периодами «подготовки».

Другой «большой брат» проблем с лишним весом – посттравматическое стрессовое расстройство, состояние, наступающее в результате столкновения с чем-то чрезвычайно травмирующим. 46 % страдающих ожирением перенесли эмоциональное насилие, 32 % – сексуальное, 29 % – физическое. И вот тут еда может выполнять совсем другую функцию, защитную. Страдающий лишним весом вовсе даже не страдает – он выстраивает вокруг себя мощную стену, толстенный защитный слой, сквозь который никому и ничему не пробиться. Это безопасно – больше никто не может меня обидеть. И если я непривлекательна – это даже хорошо, никому не придет в голову злоупотребить моим доверием, моим телом. И похудение может стать настоящим барьером – изо всех сил декларирую, что хочу этого, но понятия не имею, что я буду делать со своей привлекательностью, с вниманием окружающих ко мне?

Еще один спутник ожирения – модный ныне СДВГ, синдром гиперактивности с дефицитом внимания. Состояние, диагностически весьма смутное и, по моему ощущению, гипердиагностируемое повсеместно. Но, так или иначе, приходится признать: существует группа психических состояний, в рамках которых человеку трудно концентрировать внимание, быть последовательным, выстраивать стратегии. Таким людям свойственно вести себя хаотически, они с трудом усваивают школьный материал, но нередко бывают вполне успешны на работе за счет способности мгновенно реагировать и делать все быстро. Пожалуй, при всей клинической непонятности синдрома это самая понятная для меня связь – отношения с едой, как и со всем миром, – случайные, хаотические, «на одну ночь». Тело не любит небрежности и непоследовательности и мстит нещадно.

Еще один «друг толстяка» – тревожные расстройства. 10–15 % случаев ожирения обнаруживают совокупные тревожные расстройства – панические атаки, социальная фобия, специфическая фобия (аэрофобия, например). В этом случае еда может выступать как инструмент, позволяющий снизить тревогу, успокоить сосущее чувство тревоги, ведь «когда я ем, я глух и нем». Тяжесть от переедания защищает и отвлекает, меняющееся тело становится все более «невидимым» для окружающих – ведь смотрят в первую очередь на того, кто хочет быть заметным, на того, кто привлекателен. Лишний вес становится поводом поменять гардероб – начать носить мешковатую, просторную одежду темных цветов.

Я не призываю вас искать в себе признаки тех или иных психических расстройств, совокупных проблеме лишнего веса. Для нас, психотерапевтов, ясно, что этот путь – тупиковый. Констатируя у себя наличие тех или иных расстройств, мы ничего не добавляем в копилку их излечения. Но вот задать себе вопрос, ровно противоположный тому, что мы задавали себе в рамках первого дня Экспериментариума на себе, а именно: «Зачем мне НЕ худеть? Какую роль играет лишний вес в моей жизни? Чему он помогает?», может быть и небезынтересно, и небесполезно.

Помните, был такой суперпопулярный фильм-антиутопия «Матрица»? А в интернете после его выхода появилась ужасно смешная пародия, где герой фильма Нео надо и не надо – выкрикивал: «Я знаю кунг-фу и умею летать!»

Был ли герой «Матрицы» магом? Да, безусловно. Строго говоря, любое тайное знание, приводящее к чудесным изменениям, есть магия. В этом смысле диета и диетическое поведение – есть вариант современной магии. Изменения личности и характера сидящего на диете, описанные в предыдущей главе, – не единственные, характерные для следующих диете. Нередко первая фаза успеха влечет за собой повышение (и не всегда адекватное) самооценки, ощущение причастности к тайному знанию, презрение и ненависть к «жирным», к тем, кто не смог так, как я, – «выучить кунг-фу и научиться летать». Нет, я не говорю, что это обязательно происходит, – но так бывает. И на мой взгляд, это напрямую связано с кратковременным, но опьяняющим ощущением магического контроля над своим телом и над своей жизнью. Именно этот феномен лежит в основе обещаний, которые дает любая диетическая концепция – на нашей диете вы обязательно почувствуете себя лучше. Да, это так – почувствуете обязательно. Просто ненадолго.

Я утверждаю, что огромное количество людей, страдающих расстройствами пищевого поведения, страдают от чрезмерного и малоадекватного контроля. Самая распространенная комбинация – уже описанные «плизеры», которые при этом обладают развитым и чрезмерным контролем.

Это и вечно занятые матери семейств, разруливающие школьные дела детей, кружки и семейные выходы, это и сделавшие успешную карьеру люди, «горящие» на работе. Бремя контроля настолько утомительно и невыносимо тяжело, что мне насущно необходима область, где контроля нет. Это – еда. В отношении еды в периоды «зажоров» я себя «отпускаю» и тут уж отрываюсь за все остальное время, освобождаюсь, отдыхаю. В период диеты я, напротив, получаю удовольствие от восстановленного порядка и контроля. Профит есть в любом случае.

Контроль – продукт огромной внутренней тревоги, тревога, в свою очередь, базируется на ощущении отсутствия права на ошибку. Здесь я напоминаю об этом, чтобы показать, как важны эти основополагающие черты личности переедающего и что именно здесь находится ключ к исцелению.

Для того, чтобы победить расстройства пищевого поведения, необходимо принять на себя ответственность за собственное тело и питание. И вот тут скажу странное: ответственность не имеет ничего общего с контролем. Взяв на себя ответственность, я не пытаюсь непременно спрогнозировать нужный результат – я просто с интересом жду его наступления, зная, что обязательно разберусь с последствиями. Взяв на себя ответственность, я не боюсь экспериментировать, пробовать новое, ошибаться – ответственность-то все равно на мне, это дает мне полную свободу действий. Взяв на себя ответственность, я верю в свои силы и доверяю себе. В том числе – своему телу.