Мы с яростными воплями набросились на людоедов перед камнем. Их ряды непрерывно пополнялись за счет лезущих из пещеры, и вскоре земля оказалась завалена трупами так, что ногу некуда поставить. Левой рукой я отбивал дубины вендиго своей дубиной и разбивал ею черепа, правой орудовал мечом. Боли от пропущенных ударов не чувствовал совсем, только машинально отмечал, куда попали, и как быстро сползают к нулям показатели живучести и маны.

«Получен новый навык! Теперь вы — обеерукий боец. Прогресс…»

Да к черту прогресс! Сейчас главное — не стать покойным обееруким бойцом.

Справа доносился непрерывный поток ругательств и неестественно громкий, пронзительный свист меча: оттуда приближался ревущий как взбесившийся слон Креппер. Мы уничтожили всех возле камня и вышли к пещере. Число противостоящих нам вендиго сократилось до тех, что могли вылезти наружу одновременно. Стало полегче, и я оглянулся. Сотник пер напролом по самой гуще врагов — вокруг него падали трупы и подлетали вверх отрубленные руки и головы, а позади оставалась залитая кровью просека. Его меч мелькал настолько быстро, что лезвия не было видно, только в воздухе за ним оставались висеть медленно тающие голубые сполохи. Вот это меч!.. Мы стояли насмерть, тупо перемалывая прущих из пещеры вендиго. Шестая децима воспряла и надавила на людоедов, но Креппер ее остановил:

— Здесь я сам справлюсь! Подайте помощь пятой и четвертой децимам!

— Четвертой, в основном четвертой! — поправил я. — А нам нужно дерево! Поняли? Дерево!

Старшина шестой децимы на секунду замер в ступоре, а потом до него дошло.

— Сейчас! — крикнул он. — Сейчас сделаем!

Он как раз был вооружен боевым топором, и подскочив к подходящему молодому дереву, в несколько ударов подрубил его с одной стороны. Затем рубанул с другой, и навалился на ствол, чтоб крона пошла точно в сторону камня.

— Пятая децима — рассту-у-пись!

Мы отскочили от входа. Старшина и трое его бойцов подхватили дерево и с разбегу воткнули его в пещеру кроной вперед.

— Молодцы, ребята! — проревел Креппер. — А теперь давайте добьем выродков! Никакой жалости!

Да уж какая тут жалость… У меня не хватало сил даже себя пожалеть. Не радовали ни улучшившиеся навыки, ни новые достижения, ни только что полученный девятнадцатый уровень.

Комель дерева трясся и дергался — вендиго в пещере пытались вытолкнуть внезапно образовавшуюся на их пути преграду наружу или пролезть между ветвями. Да не такое это простое дело, когда нет ни топоров, ни ножей.

— Пент, Скип, Друвайер! — сказал я. — Вы все равно ранены — дежурьте здесь, следите за деревом. Когда вендиго верхние ветки обломают, пихайте его глубже. Пролезет кто… сами понимаете. Остальные — за мной!

Через пять минут мы полностью зачистили стоянку. Возвращаясь к пещере, я чувствовал себя так, что хоть сейчас ложись и помирай. Нет, как хотите, надо подкрепиться. И теперь-то вид разбросанных всюду кишок и лежащих отдельно от тел голов и конечностей меня не смутит ничуть. Только сесть бы куда? А-а-а, вот подходящая куча трупов.

— Эко тебя скрутило! — криво ухмыльнулся Креппер. — Ладно, сиди здесь с остальными доходягами.

Он отобрал из всех децим восемь наиболее боеспособных рекрутов, не получивших ранений или заработавших легкие. С этой командой он выдернул дерево из пещеры и принялся за истребление оставшихся вендиго. Те лезли через быстро увеличивавшуюся в размерах гору мертвецов перед входом, и тут же попадали под удары мечей, топоров и палиц. Мы жевали сухпай, запивали его вином, глотали снадобья от укусов и равнодушно смотрели на истребление людоедов. Наконец даже самые тупые и отчаянные из сидевших под землей вендиго сообразили, что на поверхности их ничего хорошего не ждет. Они рычали, завывали, визжали от злости, но наружу вылезать прекратили. Между тем требовалось уничтожить их до последнего, а просто завалить вход камнями Креппер отказался.

— Ненадежно, — сказал он. — Вдруг внизу не везде скала? Пророют дырку в обход завала — когтищи-то вон какие.

— Надо костер перед входом развести и накидать в него травы, — предложил кто-то.

— Неизвестно, пойдет ли дым в пещеру, — возразил Креппер. — А пробовать да проверять — только время терять. Лучше просто спустимся туда и всех убьем. Кто со мной? Нужны двое. Только силы свои не переоцените. Иначе там внизу и останетесь.

Вызвались Хеджай и орк из второй децимы. Насколько я понял, у обоих в какой-то мере была развита способность видеть в темноте.

— Отлично, — сказал Креппер. — Я пойду первым, вы за мной. Когда окажемся в пещере, будете меня прикрывать, пока не выбьем всех взрослых. Затем вырежем младенцев. Раз это не просто стоянка, а стойбище, их там будет полно. Еще раз — вы точно готовы сделать все что требуется?

Хеджай и орк молча кивнули.

«Мясники», — невольно подумал я. Секунду назад казалось, что из меня не выжать ни единой эмоции, хоть весь мир рухни, но при мысли о том, что случится в пещере, мне стало нехорошо. Даже пропал появившийся было аппетит. И что тут с собой поделаешь? И надо ли стараться? Геноцид — он и есть геноцид, кому бы его ни учиняли. Можно сколько хочешь убеждать себя в необходимости истребления вендиго — ведь они людей едят. Да только они не виноваты, что такие. И по-хорошему следовало бы устроить геноцид не им, а тем, кто придумал этот мир-игру.

Креппер с подручными нырнул в пещеру. Я успел увидеть, как засветился голубизной его меч. Хорошая у сотника железяка — наверно, с собственным именем и такими характеристиками, что пользоваться ею сможет не всякий.

Оставшиеся шестеро рекрутов сформированной Креппером команды встали у входа полукругом, на случай если какой вендиго проскочит мимо нашей несвятой троицы внизу. Только напрасно они ждали — никто не проскочил, никто не показался в раскрытом зеве пещеры. Оттуда доносились лишь постепенно стихающие вопли, а потом наступила тишина.

Через несколько минут Креппер, орк и Хеджай поднялись на поверхность — заляпанные кровью так густо, словно искупались в ней. Меня передернуло, однако внимательнее оглядев себя и своих соседей по посиделкам, я обнаружил, что мы и сами выглядим немногим лучше. «А скоро все это засохнет и потом надо будет отчищать», — прошла будничная мысль.

— Можете собрать трофеи, — сказал Креппер, обращаясь сразу ко всем. — Только быстро, еще есть работа.

— А какие с вендиго трофеи? — вполголоса спросил я Меченого. — Уши, что ли, им резать?

— Многие из них браслеты носят, ожерелья, — ответил каторжник поднимаясь. — Их и собирай. Это все амулеты. Потом продать можно.

Я посмотрел на ближайшие трупы — правда. Надо же, а сам и не обратил внимания. Хотя видел ведь, но не отложилось в памяти. Браслеты были разные, на руках и ногах. И на шеях у людоедов хватало висюлек. Материал — небрежно обработанные осколки костей, самоцветные камни, когти, клыки… И человеческие зубы. Ну и ладно, деньги-то нужны. В моем положении строить из себя чистоплюя вредно. Вряд ли окажусь хуже тех, кто это покупает.